Сергей Иванов - Железный Зверь

Решительно отвернувшись, он наконец подсел к столу и плотоядно втянул ноздрями соблазнительные запахи.

– Вообще, нас собираются кормить? – осведомился он. – Или дружище Доуд любезно поделится своими объедками?

Спохватясь, Т'эрик подозвал разносчицу и повторил прежний заказ, рассудив, что уж вдвоем-то Волк с Вепрем не уступят одному Питону. Эст проводил худышку задумчивым взглядом, затем перевел глаза на Т'эрика и с оживлением заговорил:

– Так это вы сбили спесь с нашего дворцового придурка? Клянусь Горой, давно пора!.. Но почему тогда вам не занять его место? Поверьте моему горькому опыту, если Кэн и умеет что-то сам, то передать это другим совершенно не способен. Давно пора его гнать, только вот заменить было некем. А ведь вы имели успех бы при дворе, особенно среди дам, – сейчас в моде такие красавцы…

– А и правда, – с неизменной ухмылкой поддержал Биер. – Если б не ваша стать, я мог бы принять вас за переодетую девицу. Вы губ, случайно, не красите?

Кровь прихлынула к лицу Т'эрика, и он не нашелся, что ответить. Зато его ладони сразу отыскали рукояти мечей.

– Оставьте, юноша! – спокойно сказал Волк. – Привыкайте не обижаться на слова, если хотите прижиться во Дворце. Таков уж там стиль.

– Т'эрик готовит себя в Стражи, – поспешил вмешаться Доуд. – Считанные декады остались до посвящения.

– В Стражи, вот как? – удивился Биер. – И охота вам играть со смертью? Тогда уж лучше в дворцовые стражники.

– Интересно, – выдавил Т'эрик. – Чем же лучше?

– На императоров покушаются реже, – объяснил Волк. – Правда, сами они имеют обыкновение избавляться от ненужных свидетелей – но если повести себя с умом… Времена меняются, мой вспыльчивый друг, и теперь императорской кормушки не гнушаются даже гордые Львы!

– Была бы она даровой… – возразил Т'эрик. – Боюсь, мне там не прокормиться.

Малыш Эст вдруг фыркнул в полный голос.

– Клянусь славой моего отца, вы нравитесь мне! – заявил он. – В конце концов, и Стражам путь во Дворец не заказан, верно? Надеюсь видеть вас там почаще.

Тут зрительный его луч натолкнулся на худышку, спешащую к ним с груженым подносом, и он так же резко замолчал, хрюкнув от удовольствия. Сноровисто девушка сгрузила блюда на стол, собрала уже разоренные Доудом. И только повернулась убегать, как коротыш перехватил ее, поймав за локоть. Сосредоточенно сопя, он ощупал худышку сверху донизу – та терпеливо ждала, отведя поднос подальше и поглядывая почему-то на Т'эрика, – затем удовлетворенно хмыкнул и отвесил шлепок по тощему ее заду, отпуская.

– И как, обнаружилось что-то новое? – брезгливо осведомился Биер. – Пощадите наши желудки, старина, – заниматься этим с низкорожденной!..

– А что вам до ее происхождения? – проворчал Эст, принимаясь за угощение. – Не породу же с ней продолжать… Слушайте, а в самом деле недурное блюдо! – вдруг воскликнул он. – Клянусь своими клыками, я вытрясу из здешнего управителя рецепт!

С энтузиазмом Вепрь возобновил безоглядную атаку на незнакомое яство. Укоризненно покачав головой, Волк с осторожностью к нему присоединился. Но вскоре они уже сравнялись аппетитами.

Все же странно, что посетителей не прибывает, снова удивился Т'эрик. Словно бы их заворачивают на входе… Механически он пересчитал в зале всех: за вычетом их четверки да привратников-Псов набралось тридцать девять. Еще одно совпадение?

– А как насчет обещанного зрелища? – спросил Биер, наконец удовлетворенно отваливаясь в кресло. – Вот теперь я готов.

– Как раз начинают, – кивнул Т'эрик на внутреннюю стену, с тихим шелестом уползающую в пол. Взамен ее снизу вырвалась прозрачная завеса огня, взметнувшись почти до потолка, а за той открылся танц-круг, гладкий и черный, точно полированная базальтовая плита. В следующий миг по ушам ударил многоголосый рев, донесшийся из-за перегородки.

– Кто это надрывает глотки? – поморщась, спросил Волк.

– Рядом сектор имперцев, – пояснил Т'эрик. – Обычно их там полно.

– А-а, наша железная гвардия! – произнес Биер с ухмылкой. – Наше светлое будущее!.. В любом случае с ними лучше ладить, вы не находите?

– Может быть, – откликнулся Т'эрик. – Только я уже имел с ними стычки. А кое-кому даже оставил метины – для памяти.

– Напрасно утруждались: они и так не прощают обид.

– Мне уже страшно! – презрительно сказал Т'эрик.

– Думаете, стражники станут наскакивать на вас поодиночке? – осведомился Биер. – Бросьте, мой милый, законы чести давно вышли из моды – они навалятся всей стаей, точно Псы.

– Можно подумать, вы уступаете им дорогу!

– По обстановке, – ответил Волк. – К тому же за моей спиной влиятельный род, да и при дворе я кой-чего значу. А что можете противопоставить им вы?

– Хватит о скучном, – вмешался Эст, успевший опустошить тарелки не хуже Питона. – Смотрите!

В центре танц-круга из неприметного на черном люка вырастал белоснежный пушистый столб, похожий на крохотное облако. Рев в соседнем зале взметнулся круче, приветствуя появление первой танцорки. А когда он наконец стих, из окружающего танц-круг провала раздались первые звуки того, что среди Низких называлось музыкой, и в чем большинство Истинных могло воспринимать только ритм.

Постепенно темп и громкость звуков нарастали, отзываясь в снежном столбе все более заметным дрожанием, словно пробуждая в нем жизнь. Зрители затихли в предвкушении, и тут столб разлепился внизу на две ноги, едва угадывающиеся сквозь длинную шерсть. Потом от него отделились две руки, столь же мохнатые, а мигом позже остаток столба распался на шубку и огромную шапку, меж которыми публике явилось хорошенькое личико, исторгнув из глоток имперцев новый вопль восторга.

– Для начала неплохо, а? – поддержал их Вепрь. – Но интересно было бы заглянуть под эти меха!

Словно отвечая на его слова, танцорка крутнулась вокруг оси. Снежная шубка вдруг разлетелась на множество пушистых хвостов, закрепленных лишь на ее плечах, а из недр резануло по глазам смуглое тело, тонкое и гибкое, живо напомнившее Т'эрику Зию. И на сей раз звериный рев стражников оглушил, похоже, всех – даже погруженный в зрелище Эст дернулся и погрозил стене кулаком.

А на круге уже набирал силу танец, отточенными за века приемами распаляя в зрителях похоть. Смуглокожая танцорка в совершенстве освоила обширный набор подходящих к случаю поз, жестов, гримас и искусно вплетала их в рисунок танца, плавно нагнетая напряжение. Между кружащихся белых хвостов взмывали по крутой дуге острые груди, мелькал извивающийся живот, на миг проступало тугое бедро. Затем наружу стал прорываться твердый зад, вихляясь как заведенный. И с каждым разом танцорка оттопыривала его все дальше, все призывней, неотвратимо клонясь вперед, пока ей не пришлось опереться на руки. Ссыпавшиеся вниз хвосты наконец совершенно обнажили ее торс, и сразу же неумолимый ритм подхватил и закружил на четырех снежных конечностях обольстительного этого зверя, доводя воспламененных зрителей до безумия. Но прежде чем напряжение разрядилось взрывом, пушистолапое существо вдруг приникло к полу и застыло в невероятной позе, перекрутившись в талии настолько, что грудь и ягодицы оказались сверху, выступая вместе с запрокинутым лицом из сплошного белого меха, словно из сугроба. И только сейчас стало заметно, что танц-круг медленно вращается.