Сергей Иванов - Железный Зверь

Удивительный ее голос обволакивал, и размягчал, и манил, и волновал до дрожи. Сглотнув слюну, Т'эрик вдруг шагнул к женщине вплотную, ворвавшись руками под распахнутое платье, и притиснул ускользающее тело к себе, обнаженной грудью к груди. Упругие волны прокатывались вдоль позвоночника Кобры с грозной силой, заражая юношу ритмом, сводя с ума.

Внезапно из складок ткани вымахнули две ноги, босые и голобедрые, зато отягощенные жесткими поножами, и оплели его тесным кольцом – будто капкан сработал. Непроизвольно Т'эрик перебросил ладони на тонкие ее колени. Но тотчас, будто с ледяной горки, руки соскользнули по гладким бедрам вниз, глубоко под юбку, и захватили полные горсти прохладной мякоти. Уступая нажиму Зииных рук, вдруг затвердевших, юноша плавно обрушился на нее, погружаясь в розовый туман, точно под воду.

А ведь в обычаях Кобр умерщвлять сторонних любовников! – еще промелькнуло на задворках сознания, но не задержалось. Погребенная под ним женщина извивалась и билась, грозно шипя, гибкие конечности хлестали вокруг, словно Т'эрик угодил в гнездо питонов. Подхваченный багряным смерчем, он уже не помнил себя, не ощущал собственных границ. Привычная скорлупа срывалась с него порывами неистового вихря, и всем развороченным, беззащитным существом юноша врастал в чужую плоть, в стороннее сознание, и наслаждался этим, и не страшился более ничего, безоглядно покоряясь чарующему ритму. Словно в горячечном сне, луч его зрения выхватывал из тумана то изящную ступню, скрученную в полукольцо, то вытянутые трубкой губы, слепо ищущие ласки, или же трепетный холмик, смятый дерзкой ладонью. Но чаще и охотнее всего – раскрывшуюся наконец раковину, меж ворсистых створок которой призывно распускался волшебный цветок, сияя влажной свежестью.

Внезапно в Т'эрике всплыло понимание, что голый его зад плотно оплели Змеиные ноги, настойчиво подтаскивая к нетерпеливо вздернутому входу. На мгновения он уперся, боясь повредить хрупкие лепестки. Затем сознание вновь расплылось вокруг него облаком, и он ощутил себя покорным дополнением другого. Миг слияния отразился в Т'эрике мощнейшим разрядом, пронизавшим его до кончиков пальцев, и пока проникновение длилось, разряды следовали беспрерывно, сотрясая и опасно расшатывая обоих.

Действительно, такой выплеск чувств оказался чрезмерным для Т'эрика, и лавина стронулась куда раньше, чем следовало бы. Набирая скорость, она устремилась под уклон, к неизбежному уже взрыву, и только успел Т'эрик погрузиться к горячему упругому дну, как взрыв грянул, расплавив его без остатка в чужой сути. Мучительные и сладостные волны прокатывались по его телу, сотрясая Т'эрика в конвульсиях, вздымая все выше, пока наконец – уже совершенно обессиленного – его не догнал последний могучий вал, захлестнув блаженным, расслабляющим теплом. И тогда со вздохом облегчения юноша провалился в мерцающую пустоту.

Но, может, постыдная эта нестойкость и спасла Т'эрика. Ибо чуть позже, когда он вяло и нехотя собирал себя по кускам, с трудом разлепляя клубок тел на половинки, над ухом ошеломляюще прозвучал характерный щелчок. Встрепенувшись, юноша вывернул шею и прямо перед глазами увидел короткий клинок, выпущенный из кистевой пластины Кобры – похоже, ему на погибель. Впрочем, это могло оказаться неуместной шуткой, однако Т'эрик не стал медлить. Мгновенно отстранясь, он поймал Зию за разлетевшиеся кисти и со всей силой вогнал жала в стену, далеко за ее головой. Тотчас женщина выгнулась под ним дугой, силясь высвободиться из капкана, но в следующий миг Т'эрик сдвинулся назад и ухватился уже за ее щиколотки. Неожиданно под его пальцами подались тайные клавиши, и тут же из поножей выщелкнулась пара новых клинков, вдвое длинней. Оскалясь с испугу, юноша разбросал руки пошире и с размаха всадил лезвия в пол, теперь пригвоздив Кобру сразу в четырех точках. И невольно попятился, опасливо наблюдая, как тонкое ее тело внезапно взмыло в воздух и зависло в чудовищном напряжении. Под нежной плотью будто стальные канаты обозначились – пару раз Зия рванулась, пытаясь расшатать клинья. Но из такой ловушки редкий мужчина бы выбрался, а могущество Кобр, как известно, таится не в мускулах. И в следующее мгновение женщина опустилась лопатками на ковер, улыбаясь поверх своих прелестей с прежней уверенностью, открытая и доступная Т'эрику каждой складкой.

Тотчас его голова снова пошла кругом, и накатившей волной юношу неудержимо повлекло между раздвинутых бедер к их основанию, где все уже было готово к приему. С трудом он все-таки притормозил, оторвав взгляд от приманки, и вынырнул из дурманящей пелены, хватая ртом чистый воздух.

Постепенно наваждение оставляло Т'эрика, мышцы опадали. Вдруг он заметил, что сидит перед Зией на пятках – без куртки и со спущенными до колен штанами, то есть почти голый и совершенно беззащитный. Торопливо Т'эрик подтянул штаны к поясу. Но сразу устыдился своего испуга и, собравшись с силами, снова посмотрел Кобре в лицо. Та еще улыбалась, только теперь в этой улыбке юноше почудилась насмешка. Нахмурясь, он положил ладони на ее раздвинутые колени и объявил:

– Вот теперь, высокая госпожа, я смогу любоваться тобой без помех!

Однако голос его прозвучал натужно. Фыркнув, Зия попробовала сомкнуть бедра, но без успеха. Впрочем, она не слишком старалась, благоразумная, как все Кобры, а может, и добивалась совсем иного, ибо взгляд Т'эрика опять притянуло к ее цветку, словно магнитом. А почему не повторить? – неизбежно подумалось ему, будто потащило под гору. Чего мне страшиться – теперь? Надо лишь поберечь дыхание от этой отравы и…

Рывком Т'эрик перевел взгляд на лицо распятой красавицы и вспыхнул: она кусала губы, уже едва удерживаясь от снисходительного смеха, понимая растерявшегося щенка насквозь. В порывистом наклоне юноша придвинул к самой ее голове две дымные чаши, и Зия с готовностью втянула дурман вздрагивающими ноздрями.

– Напрасно ты всполошился, – прошелестела она. – Вряд ли бы я захотела тебя убивать, да и жало выскочило случайно.

Но теперь звуки ее голоса лишь окончательно развеяли колдовство. С удовольствием Т'эрик вспомнил недавнюю свою победу, и вдохновение стало возвращаться к нему.

– Странные нынче пошли Кобры, – заметил он, вызывающе разглядывая женщину. – Любовников не жалят, а чешуя наполовину облезла – и как раз в потребных местах. Это что, такая дворцовая разновидность?

– Твоя бы воля, ты и вовсе спустил бы с меня шкуру, – откликнулась она. – Разве не вижу?

– А ты стала бы возражать?

– Все же я Кобра, – улыбнулась Зия.

– От лобка до подбородка, и то с прорехами. А может, ты полукровка?

Если и так, это не портило ее. Даже теперь, на трезвую голову, ладность Зииных форм ласкала взор. И чуть погодя Т'эрик с охотою возобновил бы игру – чтобы вернуть женщине долг, а заодно и самому насытиться ею всласть.