Джордж Мартин - Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света)

— Хорошо, — ответил Хотах. Она в жизни не слышала звука приятнее.

Капитан подождал, пока она примет ванну, расчешет волосы и поест принесенных ей сыра и фруктов. Она выпила немного вина, чтобы успокоить желудок. — «Я испугана», — вдруг осознала она, — «в первый раз в жизни я боюсь своего отца». — Это заставило ее так расхохотаться, что вино прыснуло сквозь нос. Когда пришло время одеваться, она выбрала простое льняное платье цвета слоновой кости, с вышитыми на рукавах и лифе пурпурными виноградными гроздьями. Драгоценностей она не надела. — «Я должна выглядеть строго, скромно и покаянно. Я должна броситься к его ногам и молить о прощении, иначе я никогда больше не услышу человеческого голоса».

Когда она была готова, уже настали сумерки. Арианна думала, что Хотах проводит ее в Твердыню Солнца, где она услышит суд отца. Вместо этого он доставил ее в покои принца, где они застали Дорана Мартелла сидящим за столом для цивассы. Его страдающие подагрой ноги покоились на подбитой бархатом скамеечке. Он поигрывал ониксовым слоном, вращая его в красных распухших пальцах. Принц выглядел хуже, чем когда-либо при их встречах в прошлом. Его лицо было бледным и отекшим, его конечности настолько воспалились, что ей было больно даже просто на них смотреть. Когда Арианна увидела его в таком состоянии, у нее зашлось сердце, но… почему-то она не бросилась на колени и не начала молить, как планировала. Вместо этого она произнесла:

— Отец.

Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, его темные глаза затуманились от боли. — «Это из-за подагры», — поразилась Арианн, — «или из-за меня?»

— Странный и коварный народ, эти волантийцы, — проворчал он, отставив слона в сторону. — Однажды, я видел Волнатис, на пути в Норвос, где я впервые встретил Мелларио. Звенели колокольчики и на ступенях танцевали медведи. Арео помнит тот день.

— Я помню, — отозвался Арео своим глубоким голосом, — Медведи танцевали, колокольчики звенели, а принц был одет в красное, золотое и оранжевое. Моя леди спросила меня, кто это сияет так ярко.

Принц Доран вымученно улыбнулся:

— Оставьте нас, капитан.

Хотах стукнул топорищем своего боевого топора об пол, сделал разворот на пятке и удалился.

— Я велел им поставить столик цивассы в твои покои, — произнес ее отец, когда они остались наедине.

— С кем я должна была играть? — «Почему он завел речь об игре? Неужели подагра лишила его разума?»

— Сама с собой. Порой лучше изучить игру, прежде чем попытаться в нее сыграть. Как хорошо ты знаешь эту игру, Арианна?

— Достаточно, чтобы играть.

— Но недостаточно, чтобы выигрывать. Мой брат любил битву ради нее самой, но я играю только в те игры, которые могу выиграть. Цивасса не для меня. — Он долго изучал ее лицо, прежде чем сказать: — Зачем? Объясни мне, Арианна. Скажи зачем?

— Ради чести нашего дома. — Голос отца заставил ее разозлиться. Он звучал так несчастно, измученно, так слабо. — «Ты принц!» — хотелось крикнуть ей, — «Ты должен быть в ярости!»

— Твое безволие позорит весь Дорн, отец. Твой брат поехал в Королевскую Гавань вместо тебя, и они убили его.

— Думаешь, я этого не знаю? Оберин встает передо мной, всякий раз, как я закрываю глаза.

— Наверняка, он советует тебе открыть глаза, — она без спросу уселась напротив отца за столик цивассы.

— Я не разрешал тебе садиться.

— Тогда позови Хотаха и отшлепай меня за дерзость. Ты принц Дорна, и ты можешь это сделать, — она прикоснулась к одной фигурке цивассы — тяжеловооруженного всадника. — Ты поймал сира Герольда?

Он покачал головой.

— Если бы. Ты была дурой, когда вовлекла его в это дело. Темная звезда самый опасный человек в Дорне. Ты и он причинили нам большой вред.

Арианна почти боялась спросить:

— Мирцелла… Она?

— …мертва? Нет, хотя Темная Звезда постарался на славу. Все взоры были устремлены на твоего белого рыцаря, поэтому никто ничего определенного не видел, но похоже, что в последний момент ее лошадь шарахнулась от него в сторону, иначе бы он снес девочке полчерепа. Но лезвие порезало ей щеку до кости и отрубило правое ухо. Мейстер Калеот сумел спасти ей жизнь, но ни припарки, ни снадобья не восстановят лица. Она была под моей опекой, Арианна. Обрученная с твоим собственным братом и под моей защитой. Ты обесчестила всех нас.

— Я не хотела причинить ей вред, — возразила Арианна. — Если бы Хотах не вмешался…

— … вы бы короновали Мирцеллу, подняв мятеж против ее брата. Вместо уха она потеряла бы жизнь.

— Только если бы мы проиграли.

— Если? Лучше скажи «когда». Дорн самое малонаселенное из Семи Королевств. Молодому Дракону было угодно преувеличить размер наших армий в своей книге, поскольку это делало его завоевание более великим, это было угодно и нам, лить воду на семена, им посеянные, и позволить нашим врагам думать, что мы могущественнее, чем есть на самом деле, но принцесса должна знать правду. Доблесть слабая замена численности. Дорн не может надеяться в одиночку выиграть войну против Железного Трона. И эту участь ты готовила всем нам? Ты горда собой? — Принц не дал ей времени ответить: — Что же я должен с тобой сделать, Арианна?

«Прости меня», — хотела сказать часть ее, но его слова глубоко уязвили ее.

— Да то, что ты делаешь всегда. Ничего.

— При твоем поведении, я с трудом сдерживаю гнев.

— Лучше перестань сдерживаться. Ты выглядишь так, будто сейчас задохнешься. — Принц не ответил. — Лучше скажи мне, как ты узнал о моих планах?

— Я принц Дорна, и люди ищут моего расположения.

«Кто-то сказал».

— Ты знал обо всем, и тем не менее, позволил нам похитить Мирцеллу. Почему?

— Это была моя ошибка, как оказалось, прискорбная. Ты моя дочь, Арианна. Маленькая девочка, которая бежала ко мне, разбив коленку. Мне было тяжело поверить, что ты плетешь заговор против меня. Я хотел узнать правду.

— Теперь ты знаешь. Я хочу знать, кто тебе рассказал.

— На твоем месте я бы тоже хотел.

— Ты скажешь?

— Не могу придумать ни одной причины, почему я должен.

— Ты думаешь, я не смогу сама докопаться до правды?

— Милости прошу, попытайся. Но пока ты должна подозревать всех… а немного подозрения — то что нужно для принцессы. — Принц Доран вздохнул: — Ты разочаровываешь меня, Арианна.

— Сказал ворон вороне. Ты разочаровывал меня годами, отец, — она не хотела быть столь грубой, но слова сами рвались изо рта. — «Ну, вот я и сказала это».

— Знаю. Я слишком мягок, слаб и осторожен, чересчур снисходителен к нашим врагам. Но теперь, как мне кажется, тебе пригодится немного моей снисходительности. Ты должна молить меня о прощении, а не продолжать провоцировать.

— Я прошу снисхождения только для моих друзей.