Екатерина Белецкая - Настоящие

— Угу, — подтвердил Нарелин, — ему в такое время лучше вообще под руку не попадаться. Он всех убить норовит. Причём из лучших побуждений.

Лин подошёл к Пятому и сел рядом. Нарелин с недоумением смотрел на эту картинку — мрачный как туча Клео и ещё более мрачные Сэфес.

— У тебя сейчас лицо не лучше, — обрадовал его Лин. — Но тебе ещё повезло, тебе хоть симбионта вернули.

— Это да, — согласился Нарелин, довольно погладив Зверика, пригревшегося в куртке. — Вернули мою кисоньку. Ну ладно.

Он сел рядом с нишами мальчишек. Судя по всему, привести их в сознание можно было уже сейчас. Только вряд ли они обрадуются, увидев поблизости Сэфес.

Последнюю мысль Нарелин открыл для всех

— Арти, — спросил он, — может, Лину с Пятым лучше пока не попадаться на глаза мальчикам? Не стоит сразу им говорить, что они на катере Сэфес. Радал их никогда не любил. По понятной причине.

— Не торопись, дай им прийти в себя, — ответил Арти. — Почти сутки в ледяной воде — это многовато. А вот прятаться никому не надо. И потом, с чего ты решил что они хорошо отнесутся к тебе?

— Радал не знает этот мой облик, — ответил Нарелин. — И потом, я выгляжу почти как их сверстник. Я погляжу, стоит ли говорить Радалу правду сразу.

Пятый осторожно встал, пересел поближе к Нарелину. Погладил здоровой рукой Зверика, печально улыбнулся.

— Кошки всю жизнь вокруг меня почему-то, в самых разных видах — кошки и рыбы. Странно. Не получится у тебя ничего скрыть. Да, Арти?

Тот кивнул.

— В этом ты прав.

— Поэтому, Нарелин, приготовься к тому, что неприятности тебе обеспечены тоже.

— Я всю жизнь только и делаю, что готовлюсь к неприятностям. — Нарелин махнул рукой. — Смотрите, а Каин-то во сне улыбается.

Каин действительно улыбался во сне. Чуть-чуть, одними уголками губ, но улыбался. Интересно, что ему снилось? Господи, и этих совсем ещё детей они хотели убить, оборвать в них жизнь, сделать так, чтобы эти лица стали мёртвыми и холодными. Нарелин невольно передёрнулся. Немыслимо.

Пятый отступил от него на несколько шагов, сел на корточки у стены и уткнулся лбом в колени. Правая покалеченная рука висела плетью, но он, казалось, и вовсе этого не замечал.

— Дети, — с отчаянием в голосе произнёс Лин. — Они такие же дети, как мы люди. Не путай смерть и свободу, пожалуйста.

— Дети как дети, — ответил Нарелин. — То, что вы Сэфес, не делает из вас нелюдей. И они от этого не перестают быть детьми. Не надо усложнять там, где всё просто, Лин.

— Не делает? — спросил Пятый, поднимая голову. — Ах, не делает?! Вот он, — раздражённый кивок в сторону Арти, — считает, что делает. И нас он сумел в этом убедить. Только какого чёрта мне тогда больно?!

— Тебе больно, потому что ты вывихнул руку, — охотно ответил доселе молчавший Арти. — Они, Нарелин, быть людьми обязаны, но при этом ими не являются. Забавный казус, правда?

— Да ну вас к чёрту, — отмахнулся Нарелин. — Не в терминологии дело. Ему больно, потому что совестливый, а совесть у всех есть. Скоро ребята очнутся, Арти?

— Пятый, — вставил Лин, — ты стал первым в обозримой вселенной человеком, который вывихнул совесть. Ты в курсе?

— Отвяжись, без тебя тошно.

— Давай вправлю.

— Иди в…

— Чего?! Я тебе сейчас ещё и ум, и честь, и что там осталось вывихну!!!

— А ну прекратили истерику, оба, — приказал Арти. — Нарелин, дай им ещё хотя бы час поспать. Время у нас есть… пока.

Рядом с Арти в стене образовалась очередная ниша.

— Я тогда тоже посплю, — проговорил Нарелин, — и пересел в неё. — И зачем только ботинки надевал, спрашивается.

— Чтобы задавать дурацкие вопросы, — огрызнулся Рыжий.

Каин был уверен, что он уже умер.

Перед ним, совсем рядом, руку протяни, — плыла планета. Огромная, закрывающая собой половину неба, она нависала над Каином, и в другое время ему сделалось бы очень страшно — вдруг эта громада обрушится ему на голову? — но сейчас он почему-то был совершенно спокоен. Он смотрел и узнавал — знакомые очертания материков, и горы, похожие на маленькие школьные макеты. Над Каином, перевёрнутым небом, медленно проплывали белые клочья облаков, и пятна теней от них на морской глади, спирали гигантских циклонов, и реки, и жёлтые пятна пустынь. Всё это он охватывал одним взглядом, и было так хорошо и спокойно… Конечно, он умер. Живые не могут летать в небесах. Жаль только, что и Радал умер вместе с ним, но, наверное, он тоже где-то тут.

— … Таким образом, получается, что структура Эрсай, во-первых, неотделима от Сэфес, а во-вторых, является по отношению к ним не столько производной, сколько управляющей в какой-то степени. По крайней мере, на начальном этапе формирования действующих элементов.

— Это очень красиво, Арти, но ты скажи лучше про…

— «Про» я как раз и собирался. Когда создавался семьсот восемьдесят пятый экипаж, они легко прошли начальный этап формирования пары. И сорвались, по мнению окружающих, окончательно и бесповоротно. Единственное, что я мог делать, — изредка помогать им, очень незначительно. Но не более того. На какое-то количество лет эта потенциальная пара была просто забыта всеми, оставлена. А потом… это был шок. Практически готовая пара, с диким и совершенно неуправляемым потенциалом, пошла вразнос и едва не погубила и себя, и мир, в котором находилась. Мы с таким не сталкивались очень долго. Незаметный набор потенциала, а затем гигантский скачок в развитии. К этому никто не был готов.

— Так уж и не был, — мрачно заметил чей-то голос. — Это ложь, Арти. Ты — был.

— Это в тот момент значения не имело.

Каин не ощущал своего тела, и это, вероятно, было правильно. А вот голоса его смутили. Что-то не так.

— Что… — начал он, но в пересохшем горле запершило, он отчаянно закашлялся, дёрнулся и вдруг осознал, что жив!

— Добро пожаловать. — Говорившего Каин всё ещё не видел. — Ты выспался?

Каин растерялся.

— Да, наверно. Я не знаю, — ответил он. — Что это такое?

В поле зрения Каина появилось лицо. Над ним наклонился его сверстник… кажется. Почти мальчишеское лицо, только глаза очень большие, с длиннющими, как у девчонки, ресницами. И волосы тоже как у девчонки, собраны в большой узел на макушке.

— Ты имеешь в виду планету? — Говоривший юноша оглянулся. — Это ваша планета, Ир-нома-тер. Красиво, правда? Тебе нравится?

— Он в восторге, — мрачно подтвердили откуда-то сбоку. — От радости дар речи потерял.

— Лин, не ёрничай, сколько можно просить!

— Ты меня не окорачивай, нашёлся тут!

— А ну замолчали оба!!! Каин сглотнул.

— Ну да, — неуверенно ответил он черноволосому. — Красиво. А я разве не умер?

— Умер, умер, — подтвердил кто-то невидимый. — С год назад ещё.

— Живой ты, не волнуйся, — сказал черноволосый. — Всё в порядке. И надеюсь, так и будет. Ты насчёт планеты не бойся, это просто широкий обзор, мы привыкли — так удобнее. Садись, по-моему, тебе уже можно.