Лора Андронова - Подняться на башню

— И Риль Арбигейла, — добавил юноша, кивая на подошедшую чародейку.

— Прекрасная женщина с кувшином вина! — воскликнул Финик. — Есть ли на свете более приятное зрелище?

Риль хмуро смерила его взглядом:

— Намекаете на то, что я должна вас угостить?

— Не смею. — Финик закрыл ладонью лицо, изображая стыдливый отказ, и попятился, отбивая поклоны.

Чародейка невольно рассмеялась. Поставила кувшин рядом с блюдом с пирожками и уселась на скамейку, закинув ногу на ногу.

— А вы, как я понимаю, человек противозаконной профессии? Придорожный рыцарь? — спросила она, оправляя выбившиеся из сапог брюки.

— Мастер вооруженного грабежа? — доброжелательно уточнил Лэррен.

Финик поднял руки:

— Мы предпочитаем называть себя наемниками, но… Вы меня раскрыли. Сдаюсь на вашу милость, грозная госпожа. Если бы мои ребята не были столь голодны, я бы, пожалуй, подхватил их под крылышко и бежал отсюда во все лопатки. Но, боюсь, бедняги слишком истощены.

В подтверждение его словам со стороны длинного стола, занятого Мохнатыми Тараканами, донесся слаженный крик;

— Порося! Порося! Порося!

— Три штуки? — уточнила служанка.

— Лучше четыре, — поглаживая ус, сказал один из разбойников.

— И яичницу с салатом — чтобы веселее ждать было, — добавил присоединившийся к соратникам Тилони.

Хвойные глаза Риль расширились.

— Это все ваши? — Она кивнула на весело гомонящих молодцев.

Лукавый Финик приосанился:

— Мои. Правда, хороши? Здоровые, красивые — как на подбор! — Он взял со стола кувшин и принялся его распечатывать.

— Хороши, — рассеянно согласилась чародейка. Ее взгляд скользил по лицам разбойников, губы шевелились.

— Вы полагаете, эйне ма… — подался вперед Лэррен. — Думаете, что можно бы…

— Здесь все? Сколько их? — перебила его Риль. Финик удивленно посмотрел на нее.

— Около трех дюжин. — Он налил всем вина и повернулся к Хёльву. — Итак, рассказывай.

Волшебница прищелкнула пальцами, словно ей удалось сложить трудную головоломку.

— Я вас нанимаю! — Она вскочила, опрокинув стакан. Красное вино растеклось по скатерти, закапало на пол. — Сколько?

— Что — «сколько»? — не понял Финик, отодвигаясь от подбирающейся к нему красной лужи.

— Сколько возьмете? Главарь разбойников отхлебнул из своего стакана.

— Смотря за что.

— За нападение на сестер Всемилостивой Амны.

— На монахинь?

— Именно.

Смех разбойника быстро стих: сковавшая лицо Риль гримаса неудовольствия могла бы выморозить и пустыню.

— Вам нужна помощь?

— Скорее ему. — Риль положила Хёльву руку на плечо. Лукавый Финик допил вино и внимательно посмотрел на юношу. Потом перевел взгляд на чародейку, на Мерлока, на сосредоточенного Лэррена и вздохнул:

— Похоже, дело серьезное. Выкладывайте.

Лес был сосновый, негустой, с частыми проплешинами полян и опушек. Он начинался сразу за дверями трактира — сперва совсем редкий, похожий скорее на городской парк. Через десяток миль деревья придвигались друг к другу, выше поднимался укутанный снегом подлесок, и широкая, натоптанная дорога разбивалась на несколько троп поменьше.

Несмотря на мороз, местность не казалась вымершей: время от времени до отряда доносились голоса и звон бубенцов. Пробиравшиеся впереди разведчики докладывали о больших группах монахинь, охранявших подступы к замку колдуна.

— Пора начинать, — решительно заявил Лукавый Финик, выслушав очередной доклад. — Ближе подходить нельзя, а то эти курицы раньше времени нас заметят.

Мерлок кивнул со знанием дела.

— Сигнал — тройной свист? — уточнила сидевшая на корточках Риль.

— Точно.

— Не прозевать бы.

Лэррен стянул шрежки и подул на озябшие ладони.

— Не прозеваем, эйне ма, не волнуйтесь.

— Главное — чтобы мальчик не оплошал, — сказал Финик. — Хёльв? Хёльв! Ты меня слышишь?

Юноша не отозвался Он стоял на пригорке спиной к беседовавшим и неотрывно смотрел на вздымавшиеся над лесом башни. Даже теперь, осознавая, что перед ним иллюзия, Хёльв не мог не восхищаться их подавляющим величием и красотой.

— Парень! Ты что, уснул? — Увесистый хлопок по спине привел его в себя.

— Нет… Простите.

— Слышал, о чем мы говорили? Усек план?

— Знак к началу — свист? — неуверенно повторил Хёльв.

— Тройной свист, — ворчливо поправил его Лэррен.

— Я помню. Эльф вздохнул:

— Хотелось бы надеяться…

Лукавый Финик подошел к разбойникам, тихо повторил им распоряжения. Мохнатые Тараканы выстроились цепочкой и один за другим неслышно скрылись в лесу.

— Ристаг в помощь! — бросил на прощание их главарь. И добавил, встретившись глазами с Хёльвом: — Особенно.

Риль поднялась с земли, потянулась, разминая затекшие ноги:

— И нам пора.

Юноша тяжело вздохнул и шагнул с тропинки, давая дорогу.

— Да не делай такую кислую морду, — сказал ему Лэррен, натягивая варежки. — Понимаю, ты будешь по мне скучать, но, боюсь, наша разлука не будет слишком долгой.

— Главное — доберись до башни и найди способ вернуть монахиням Чистое Сердце, — проговорила Риль. — Не закрывайся. Помоги духу колдуна вести тебя — и все будет в порядке.

Хёльв кивнул. Он слышал это наставление уже раз восемь и запомнил его наизусть — слово в слово.

— Доверься ему. Фархе слишком стар и мудр, чтобы желать тебе вреда, — повторила напоследок чародейка и нырнула и заснеженные заросли ежевики.

— Валяй, братец, не подведи нас всех, — напутствовал эльф и последовал за ней.

— Удачи! — тихо сказал Мерлок.

Хёльв снова вздохнул, приготовившись ждать, но тут кусты зашевелились, и из белого переплетении ветвей вылезла Риль, Она крепко обняла юношу и снова скрылась.

— Что случилось? Что с тобой? — услышал ошеломленный Хёльв шепот Лэррена.

— Я не провидица, но… Ты был не прав, — тихо отозвалась волшебница.

— В чем? Почему?

— Наша разлука будет долгой, — сказала она. Оставшись один, Хёльв затянул потуже пояс и поправил заплечный мешок. Потом обхватил себя руками и сел на поваленное дерево.

Громкое сипящее ворчание раздалось сразу же, как стихли переливы разбойничьего свиста. Слева послышалось хорошо знакомое гиканье Мохнатых Тараканов и следом — истошный женский визг, справа замелькали вспышки, в небо поднялась гирлянда огней. Ворчание усилилось, сделалось оглушительным.

«Интересно, что там затеяла Риль? — подумал он и тут же оборвал себя. — Скорее, болван! Чего ждешь?

Хёльв побежал, и лес рванулся ему навстречу. Заиндевевшие ветви, стволы, покрытые россыпью хвоинок пригорки. Несмотря на зимнюю маску, он помнил эти места как собственную ладонь.

«Кажется, именно это дерево тогда ожило и начало меня хватать, пыталось свалить с ног».