Александр Анисимов - Игры богов

И тут толпа, доселе молчавшая и внимавшая каждому слову Маттео, торжествующе заревела. Вверх полетели шапки, воины потрясали обнаженными мечами вопя громче остальных, на балкон упало несколько цветов, что очень удивило Маттео, поскольку он не разглядел в толпе ни одной женщины.

— Я восстановлю величие Мэсфальда, и слава его вновь будет греметь по всей Империи — пусть боги покарают меня, если я солгу. Дагмар поплатился троном за то, что заботился лишь о своем благополучии. Он бежал от возмездия, но в наших силах его покарать. Жители Мэсфальда, если вы схватите предателя — я лично заплачу за это десять тысяч золотых. Но помните: мы не убийцы, мы ищем справедливости, а потому я прошу вас — Дагмар должен быть пойман живым, чтобы предстать перед судом.

Новая лавина криков прокатилась над площадью. Толпа неистовствовала, и Советник почти физически ощущал свой триумф.

— А теперь, чтобы вы удостоверились, что я на самом деле честен с вами, — слушайте! Несколько дней назад был схвачен шпион короля Сундарама, который пробрался в наш благословенный город, чтобы выведать планы военачальников и выдать их золонианам. Это страшное преступление, но оно еще горше, когда его совершает обладатель воинского знака, некогда преданно служивший Мэсфальду. Некоторые из вас еще помнят воина по имени Вазгер, и вот теперь он вернулся, но вернулся как враг.

Шепот недоверия и гнева разнесся среди людей. Даже после многолетнего забвения такие воины, как Вазгер, не забываются, и многие из присутствующих помнили о нем.

— Вы не ослышались, — повторил Маттео, наслаждаясь произведенным эффектом. — Вазгер предал всех нас, но это еще далеко не все. Дагмар пожаловал ему воинский знак, он дал Вазгеру то, о чем мог лишь мечтать настоящий воин… Вазгер называл себя истинным бойцом, которого невозможно перекупить, однако он лгал. После того как мы схватили его, он признался, что король Сундарам приказал ему убить Дагмара, Вазгер предал не только свой родной город, перейдя в стан врага, но и своего благодетеля. А потому он будет казнен. Завтра на этой площади свершится возмездие: за предательство была, есть и будет лишь одна казнь — через повешение.

На этот раз толпа молчала. То, что сказал Маттео, было слишком неожиданно. Трудно было принять измену одного из лучших воинов города, но Советник предполагал такую реакцию, и на душе у него было спокойно.

— Те, кто будет сеять смуту, подвергнутся самым суровым наказаниям, — чуть помолчав, столь же решительно добавил Маттео. — Но законность будет соблюдена, это я обещаю как властелин Мэсфальда!

Вазгер не знал, как долго находится в подземелье. Может быть, с момента разговора с Зарианом прошло несколько дней, а может, всего несколько часов, но за это время наемник уже несколько раз засыпал, сам того не замечая. Однако, придя в себя в очередной раз, наемник с немалой долей удивления обнаружил, что все его раны тщательно промыты и перевязаны, а возле решетки стоит большая миска, полная пусть и холодной, но вкусной еды. Рядом с миской нашлась пухлая лепешка, правда обгрызенная крысами с одного края, но это наемника ничуть не смутило — Вазгер радовался, что проснулся вовремя: если бы он проспал еще пару часов, то от еды и следа бы не осталось. Вновь начала болеть голова, но после того, как его миска опустела, стало чуть легче. Сил еда не вернула, зато Вазгер перестал чувствовать себя окончательно покинутым — он все еще кому-то зачем-то нужен. В противном случае никто не стал бы ни перевязывать ему раны, ни кормить так, как сделали это сегодня.

У стены послышалось тихое поскребывание и попискивание — маленькие твари никак не желали униматься. Наемник уже открыл рот, чтобы прикрикнуть на них, но тут в подземелье неожиданно посветлело. Вазгер вскочил на ноги и принялся озираться, пытаясь понять, откуда исходит свет, однако казалось, что светятся сами стены и окружающий его воздух. Первые несколько секунд наемнику пришлось сильно щуриться, поскольку переход от непроглядного мрака к свету был слишком резок, хотя на самом деле в каземате было ничуть не светлее, чем если бы горела подвешенная под потолком свеча.

За спиной раздался тихий и внятный смех, который заставил Вазгера от неожиданности вздрогнуть и резко обернуться. Возле самой стены, прижимаясь к камням, стояла невысокая женщина, единственной одеждой которой были длинные темные волосы, ниспадающие ниже колен. Предплечья и лодыжки ее были увиты тонкими золотыми браслетами в форме пышных древесных ветвей. Некоторые пряди были заплетены в маленькие косички, на концах которых сверкали крупные черные и розовые жемчужины. Она была невероятно красива. Хрупкая на вид, но изящная фигура казалась изваянной из белого мрамора. На чуть округлом лице выделялись огромные, тщательно подкрашенные зеленые глаза. Ровный, без единого изъяна, остренький нос плавно и незаметно переходил в тонкие надбровные дуги, которые не портили, а, напротив, только оттеняли красоту ее лица. Пухлые ярко-розовые губы походили на два только что сорванных лепестка олеандра. Маленькая ямочка на подбородке придавала ее лицу чуть насмешливое выражение.

Вазгер открыл рот, но вместо чего-то осмысленного оттуда вырвались какие-то нечленораздельные звуки. Наемника так поразило невероятное появление этой женщины, что он на какое-то время лишился дара речи.

Женщина отделилась от стены и сделала шаг навстречу Вазгеру, и тот, сам того не замечая, тоже шагнул вперед. Красота незнакомки притягивала его будто по волшебству, и наемник не мог противиться этому неслышному зову.

Женщина остановилась, остановился и он. Теперь их разделяло едва ли полтора шага, но Вазгер не замечал этого. Ему казалось, что они стоят тесно прижавшись друг к другу, и это было самое прекрасное чувство, которое он когда-либо испытал. Незнакомка чарующе улыбнулась и, подняв руку, медленно и нежно провела кончиками тонких пальцев по заросшей щетиной щеке наемника.

— Ты красавица… — прошептал Вазгер и потянулся к стоящей перед ним женщине, но та с легкостью увернулась и неведомо как оказалась сбоку.

— Как же ты нетерпелив, — впервые заговорила она, и голос ее звучал будто шуршащий шелк.

— Кто ты? — почти не дыша спросил наемник, поворачиваясь и вновь оказываясь с нею лицом к лицу. — Как ты оказалась здесь?

Незнакомка улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. — Я просто пришла. Ты позвал меня, и я пришла, — произнесла она, легким движением откидывая волосы за спину и представая перед Вазгером во всей своей красе. — Можешь называть меня Левеей, но разве тебе так уж нужно знать мое имя?

— Нет, — тихо ответил Вазгер, снова попытавшись дотронуться до женщины, и на этот раз она позволила ему сделать это. Кожа ее была бархатной и удивительно холодной на ощупь, но до того ли было сейчас наемнику? — Но я… я не звал тебя, я даже не знаю, кто ты.