Александр Анисимов - Игры богов

Одинокая фигура неподвижно стояла на самом краю утеса, подставив лицо ветру. Тяжелый черный плащ развевался за спиной, серебряная кольчуга едва слышно позванивала. Мужчина чуть повернул голову, глянул в сторону восходящего солнца и нахмурился. Из-под толстого кожаного шлема поблескивали узкие черные глаза с крохотными желтыми зрачками. И блестели они столь же мутно, как и стальная растопыренная птичья лапа, венчающая шлем. Мужчина сделал шаг от края утеса. Высокие сапоги поскрипывали. Он еще раз взглянул в сторону солнца и снова нахмурился — ожидание затягивалось.

Вдруг в тумане показалась быстро растущая точка. Через минуту она разделилась надвое и превратилась в пару странного вида птиц. Чем-то они были похожи на небольших драконов, покрытых перьями от клюва до хвоста. Яркий окрас крыльев резко контрастировал со снежно-белым цветом тел. Приблизившись к утесу, птицы описали над задравшим голову мужчиной широкий круг, после чего, наконец, спустились и, оказавшись на земле, обернулись мужчиной и женщиной. На обоих были меховые накидки с капюшонами, наброшенными на головы.

— Наконец-то, — недовольно произнес мужчина в черном плаще. — Никак не думал, что вы посмеете опоздать на встречу, которую сами же и назначили.

— Ты нередко заставлял нас ожидать тебя, — жестко парировал только что прибывший. — После того, что ты сделал, нам следовало созвать Совет и уже там решить, какой участи ты заслуживаешь, Райгар.

Мужчина не успел ничего ответить, как в разговор вмешалась женщина:

— Как ты вообще мог совершить это? Кто дал тебе право решать за всех? Этот ребенок…

— У меня есть на это право, Брэннета, — резко ответил Незабвенный. — У меня есть право решать, поскольку вы, когда вздумали дать этому никчемному миру нового повелителя, полагали, что вольны в выборе собственных поступков. Но вы не понимаете, к чему могло привести ваше безрассудство!

— Это был наш ребенок, — упрямо и зло повторил Амфарон, выступая вперед и подходя вплотную к Райгару. — Что бы ты там ни говорил, мы никогда не вмешивались в чужие дела, и я не понимаю мотивов твоих действий. Ты в единый миг разрушил все, что мы с Брэннетой создавали в течение стольких лет. Лишь на подготовку рождения ушло почти полвека.

— Что значит время? — не повышая голоса, меланхолично заметил Райгар, но дальнейшее произнес гораздо резче:

— Неужели вы до сих пор не поняли, сколь страшную ошибку совершили? Да, я тоже не идеален, и у меня были свои провалы, но вы превзошли всех. Мне хотелось бы знать, кому из вас пришла в голову эта безумная идея — родить в поднебесном мире богоравного? Вы хорошо позабавились, вселившись во время зачатия в смертных тварей, но почему вы не соизволили задуматься о последствиях всех этих шагов? Кто вам позволил подвергать всех нас такой опасности?

— О чем ты? — почти выкрикнула Брэннета, но Незабвенный не счел нужным отвлечься и даже не взглянул на нее, продолжая пожирать глазами стоящего рядом Амфарона.

— Вы понимаете, что означает рождение богоравного? Вы задумывались, почему у нас никогда не рождались дети? Даже Орнелла — эта девчонка, которая не может без трепета смотреть на младенцев нами же созданных тварей — и та не позволяет себе завести ребенка, хотя мы прекрасно понимаем, как трудно ей это дается. Мы не имеем права нарушать равновесие мира. Мы — боги! Слышите вы — боги! Выше нас нет никого и ничего. Это кажется незыблемым, но на самом деле положение слишком хрупко. Достаточно одного неверного шага, чтобы превратить нас в ничто. Мы не можем причинить вред друг другу, но этот ребенок мог все изменить. При его зачатии слились воедино обе ваши божественные сущности. А мы не вода, которую можно смешать и получить все ту же воду! Ребенок унаследовал вашу силу, но стал при этом вдвое могущественнее любого из нас. Это прямая угроза нашему благополучию и даже самому нашему существованию. Уже одно это дало мне право решать за всех вас!

— Не факт, — коротко ответил Амфарон. — Ты не можешь ничего доказать, все это лишь твои домыслы, которые не многого стоят.

— Мне нет дела до доказательств, я говорю лишь о том, что может случиться, а для меня этого вполне достаточно. Не желаю, чтобы ваши амбиции свели нас в могилу! Мне дорого мое благополучие и, думаю, вам оно так же не безразлично, равно как и остальным. Имиронгу, Каниосу, Орнелле, Ньёрмону и Везэльду пока еще не известно о вашей выходке, и, мне кажется, они также будут не в восторге. Вы не понимаете того, что произошло, но в скором времени по достоинству оцените мое вмешательство.

— Твое вмешательство. Незабвенный? — крикнул Амфарон, но теперь в его голосе слышались нотки горечи. — Как можем мы простить тебе смерть нашего ребенка? Как? Ты виновен, даже несмотря на то, что умертвил его чужими руками.

— Я не желал марать рук убийством подобного мне, хоть и рожденного в созданном нами мире, — произнес Райгар. — Вы можете думать обо мне все, что вам заблагорассудится, но знайте одно — я желал всем нам только блага. Мне пришлось поступить так, как я поступил, и я не отрекаюсь от своего решения.

— Ты не понимаешь, что ты наделал, — горестно выкрикнула Брэннета и неожиданно зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Амфарон бережно взял ее за плечи и принялся что-то шептать на ухо, пытаясь успокоить. Райгар взирал на это без каких-либо эмоций, как на само собой разумеющееся. Он прекрасно понимал чувства Брэннеты, но в данный момент это не имело значения.

— Я никогда не прощу тебя. — Амфарон поднял глаза, бросив на Райгара косой ненавидящий взгляд, но тот лишь нахмурился и покачал головой:

— Это твое право. И вы можете делать все, что вам заблагорассудится, но не раньше, чем я смогу создать свой собственный мир и уйти в него. Не знаю, когда у меня хватит на это сил, но до этого никто из вас не посмеет подвергнуть наш общий мир угрозе, от кого бы она ни исходила. А теперь — уходите. Вам нечего мне сказать. Наша встреча была ошибкой, и она не нужна была ни вам, ни тем более мне. Но я хочу, чтобы вы запомнили все, что услышали от меня. Запомнили и осознали, чем может обернуться неподчинение.

— Убийца! — выплюнул Амфарон. — Пойдя против нас, ты пошел против себя.

Райгар молчал, глядя, как уходят с утеса боги.

— Дурак, — наконец тихо прошептал он, качая головой. — Брэннета поймет… Он — нет.

Чуть приподняв руку, Райгар заставил ветер стихнуть. Плащ из вороньих перьев с громким хлопком опал, безжизненно повиснув на широких плечах.

И тут Незабвенный, повернув голову, встретился взглядом с высоким юношей. Фигура его была скрыта длинным плащом того же покроя, что и у Райгара, но густо-желтого цвета с алой каймой. Зачесанные назад волосы открывали чуть вытянутое лицо, озаренное светом мечущихся в глазах огоньков. Смотрел юноша настороженно, но без страха.