Энн Маккефри - Кровь драконов

Лорана выпрямилась и шагнула к столику, на котором стояли пузырьки. Неужели она права и четыре рисунка каким-то образом связаны с четырьмя склянками?

Могло ли быть так, чтобы эти рисунки служили указанием на то, какой пузырек для чего использовать? Могло ли быть так, что знания, воплощенные в эти рисунки, были когда-то настолько обычными, что в те давние годы, когда рисунки были сделаны, никто и подумать не мог, что способ их расшифровки может быть утерян? Если так, то понятно, почему здесь больше ничего нет. Прочитайте рисунки и выберите пузырек…

Но Лорана не могла прочитать их. А Арит'а умирала. Она знала это, она старалась все время отрицать это и не позволяла себе даже думать об этом, когда Арит'а бодрствовала и могла ее услышать , но… Ни один заразившийся дракон не выжил.

Четыре пузырька. Четыре рисунка. Четыре болезни? Мог ли один из этих пузырьков содержать средство, которое способно вылечить дракона?

Лорана почувствовала, что Арит'а задвигалась, и различила ее кашель среди кашля сразу нескольких драконов, разорвавшего тишину глубокой ночи.

«Я сейчас приду», — сказала Лорана своему дракону и опрометью выбежала из комнаты. Время уходит, мельком подумала она, покидая помещение, в котором содержалась единственная надежда Арит'ы.

Подумала и остановилась в дверном проеме, резко обернувшись к столу, на котором стояли пузырьки.

«Арит'а!».

«Уменя все хорошо» , — отважно солгала юная королева.

Лорана ничего не сказала и даже не подумала в ответ, но все равно получилось так, как если бы она говорила вслух. Арит'а поняла, что Лорана раскусила ее ложь и причины, которые двигали маленькой королевой.

«А умирать — это больно?» — спросила Арит'а Лорану; в звучании ее мысленного вопроса было поровну страха и любопытства.

Лорана закусила губу, ее залитое слезами лицо превратилось в маску боли. В мыслях и чувствах не осталось ничего, кроме любви к дракону и надежды на ее спасение.

«Ты поправишься!» — в отчаянии поклялась она, вложив в эту мысль всю силу своего существа, которой лишь немного не хватало для того, чтобы звезды изменили свои пути, времена года перепутались и страдание — былое, нынешнее и будущее — прекратилось.

«Нет, я не поправлюсь, — печально, но твердо ответила Арит'а. — Я умираю. Это больно?»

Лорана словно со стороны заметила, что ее кулаки с силой сжаты, ногти глубоко врезались в ладони, а залитое слезами лицо перекошено от гнева. «Я этого не допущу!» — поклялась она.

Но по мере того, как она вновь овладевала собой, ей становилось все яснее, что эта клятва тщетна.

Арит'а была права — она умирала. Точно так же, как все остальные драконы на Перне. А в комнате Предков имелось всего лишь четыре рисунка и четыре пузырька. Лорана вернулась в комнату.

«Может быть, тебе не придется умирать» , — со всем пылом души сказала Лорана своему дракону.

Она повернулась и пошла вдоль стены, одновременно мысленно описывая Арит'е комнату. Выдвинув ящики из похожего на комод шкафчика, стоявшего около стены, она внимательно изучила их содержимое. То, что она искала, оказалось в третьем ящике. Шприцы находились в запечатанном прямоугольном контейнере. Открывая его, Лорана с изумлением услышала шипение входившего внутрь воздуха. Шприцев оказалось пять.

И их вид тоже удивил Лорану. Они были намного меньше и тоньше, чем те, которыми пользовался ее отец, вводя сыворотку молодым телятам. Она вспомнила, как первый раз помогала ему, как она была возбуждена от одной мысли о том, что ей предстоит сделать вливание крохотному теленку.

В пузырьках находился тонкий порошок. Несомненно, его следовало растворить.

«Арит'а, может быть, я нашла лекарство, — сказала Лорана своему дракону. — Здесь четыре пузырька; я думаю, что в одном из них находится то, что может спасти тебя» .

«В каком?» — спросила Арит'а.

«А действительно — в каком?» — спросила себя Лорана. Она могла попробовать все четыре по одному, но неизвестно, как долго нужно ждать после каждой дозы, чтобы понять, подействовало средство или нет. Можно ли надеяться, что у Арит'ы хватит времени ждать? Да разве могла она ответить хоть на один из этих вопросов?!

Лорана сглотнула стоявший в горле комок и в порыве отчаяния тряхнула головой. Это было не то решение, которое она могла принять в одиночку, — от него зависела не только ее жизнь.

«Может быть, нам лучше подождать?» — подумала Лорана.

«Нет, — ответила Арит'а, и Лорана ясно почувствовала все ощущения и предчувствия ее дракона, нараставшее в малышке отчаяние. — Я думаю, мы должны сделать это сейчас».

«Который?» — спросила Лорана.

«Все, — ответила Арит'а. — Если один окажется не тем, то ведь хуже от этого не будет, правда?»

«Я не знаю» , — честно призналась Лорана.

«Тогда давай возьмем понемножку из каждого , — ответила Арит'а и мысленно усмехнулась. — Ты же знаешь, что можешь услышать всех драконов. Мне кажется, что я могу слышать твои мысли лучше, чем другие драконы — своих всадников. У нас нет времени пробовать их по одному, да?»

«Да, — ответила Лорана, вынимая один из шприцев. — У нас совсем не осталось времени».

«Я буду ждать тебя у входа на площадку Рождений», — сказала Арит'а.

Лорана поспешно перерыла шкаф, нашла пустую запечатанную мензурку и открыла ее. Потом она, сдерживая нервную дрожь, уставилась на четыре большие склянки. Сколько взять из каждой? Меньше, чем для взрослого дракона, потому что Арит'а еще подросток; предположила Лорана, но сколько именно? Иголок было пять, рассуждала она, и, может быть, каждый шприц предназначался для полной дозы. А Арит'е следовало дать половину.

Б'ник проснулся от того, что его грубо расталкивали. Он попытался отодвинуться от мучителя, но безуспешно.

— Вставай! — кричала прямо ему в ухо Туллеа.

— А? В чем дело? — ошалело спросил Б'ник. Повернув голову и оторопело хлопая глазами, он все же разглядел в темноте отчаяние на лице Туллеа.

— Мне необходимо с тобой поговорить, — сказала она.

— Неужели это не может подождать до утра? — поинтересовался предводитель Вейра.

— Конечно, нет, — отрезала Туллеа. — Это о Лоране.

— А что с ней случилось?

— Я не хочу, чтобы она заходила в комнату Предков, — сказала Туллеа. — Она должна держаться оттуда подальше.

— Почему?

— Для ее же собственной пользы, — так же резко бросила Туллеа.

Ее взгляд метнулся к туалетному столику. Еще не совсем очухавшийся со сна Б'ник вспомнил, что она перед сном крутила в руках какую-то маленькую серебряную штучку. А он не мог припомнить, чтобы у нее была серебряная брошка или какое-нибудь другое похожее украшение.