Константин Бояндин - Ступени из пепла

Пытаюсь смеяться, но не могу — становится больно.

— Прости, Королева, что с меня взять. Закрой глаза. Не подсматривай.

— Реа…

— Здесь она, здесь. Если ты скажешь ещё хоть слово, она меня убьёт.

Сотня тянется куда дольше миллиона. Где-то по пути я забываю всё на свете…

— Май?

Солнце. Первое, что осознаю — солнце уже встало.

— Май, слышишь меня? Попытайся открыть глаза, пошевелить веками.

Наверное, я попыталась.

— Отлично, Май, отлично. Не пытайся говорить… Не шевелись…

Он смеётся? У меня нет ничего, чем я могла бы пошевелить!

Что-то холодное. Ко мне прикасается что-то холодное. Ой…

— Всё в порядке, Май. Слушай внимательно. Рядом с тобой только я.

Я и так… чую… что только ты.

Саванти улыбается. Я не вижу, но знаю.

— Отлично, вскоре сможешь видеть. У тебя сложности со здоровьем, Королева. Я потом объясню всё подробно, а пока слушай внимательно. Я сделал для тебя лекарство — то, что ты носила бы в медальоне.

Попыталась утвердительно пошевелить глазами.

— Вот оно, рядом. Но тебе станет намного лучше, если ты продержишься без него. Будет очень плохо, Май. Очень плохо и очень долго. Тебе нельзя много пить, тебе нельзя шевелиться. Кто-нибудь из нас всегда будет рядом — день и ночь. Слышишь?

Слышу, слышу…

— Тебе нужно принять решение, Май. Таблетка тебе поможет, на время. Но вскоре снова станет плохо. Ты выпьешь ещё одну, и ещё… Постепенно всё пройдёт. Но если ты попытаешься вытерпеть, всё окончится гораздо раньше. Подумай. Пошевели глазами вверх-вниз, когда захочешь ответить.

Хитрый Саванти. Знает, как заставить принять правильное решение.

— Я не хитрю, Май… Я говорю честно: будет очень неприятно. Не захочешь — откажись. Таблетка всё время будет здесь, тебе дадут её, как только прикажешь.

«Прикажешь». Не «попросишь».

Думаю. Делаю вид, что думаю.

— Уже решила?

Да.

— Будешь терпеть?

Да. Только замолчи, Саванти…

— Храбрая Королева…

Прикасается к моей щеке… Я чувствую, я чувствую!

И ни капли иронии. Всё, Саванти, дай умереть спокойно.

— Ты будешь жить, Королева, — говорит он. И уходит.

Что-то тикает рядом со мной. А я проваливаюсь куда-то, глубже и глубже.

— Помолчи хоть немного, Ани, — Реа утомлённо прикрыла глаза.

Тот самый кабинет. Те самые ящики дорогого вина, которые так и остались нетронутыми. Ну, практически. Две бутылки не в счёт. И ещё одна разбилась.

С ними сидел Хеваин Эммер, тот самый корреспондент «Норвен Экспресс», который, как полагали эксперты, решил исход короткого боя в Зале Заседаний.

На счету Хеваина было три снайпера и полтора «жука». Второй «жук», в которого он попал, не был убит. Впоследствии — часа через два — помилован. Светлая не хотела крови. Не хотела мести…

Каждому из сидящих за столом казалось, что у остальных что-то не в порядке с одеждой.

Реа, сильно похудевшая за последние двое суток, так и не снимала халат, в котором вошла в операционную. Сбросила только внешнюю оболочку, стерильный барьер. Не иначе, суеверие какое-то, подумал Хеваин.

Саванти, так и ходивший с причудливо замотанной головой. Надевший чёрные шёлковые перчатки. И тоже в халате — давешнем, времён начала Выпуска, по-прежнему испачканном капельками крови.

Сам Хеваин не смог одеться в серый дорогой костюм, в котором был в тот момент. Не было уже костюма. То, что от него осталось, при взгляде вызывало только сострадание, смешанное с обидой — столько заплачено. Впрочем, снайперы никогда не думают, что их мишень могла вложить в одежду последние деньги.

Хеваин облачился в больничную одежду. Но со значком-пропуском на груди. Серая широкая лента обмотана вокруг головы, едва удерживая седую шевелюру. И видавшие виды старые перчатки — старинного фасона, до локтей. Долго копались у Саванти в хранилище, пока нашли подходящие.

— «Помолчи»? Пять минут назад ты попросила меня сказать что-нибудь. И потом, с чего такое нежное прозвище? Все в этом мире знают, как меня зовут за моей спиной.

— Я просила сказать что-нибудь умное.

— Я и говорю — завтра опять придут корреспонденты, справляться о здоровье Светлой. Что скажем?

Реа с отвращением посмотрела на многочисленные бутылки с винами. На столе почти всё было, как в тот вечер.

Разумеется, ни о каком продолжении Выпуска речи идти не могло. По многим причинам, не только из-за печальных событий в Зале Заседаний. Завтра, говорят, его уже починят. Как и пострадавшие от боя окрестные здания. Вообще странно, что случайных жертв было всего две. Шесть сотен пуль найдено, в общей сложности.

Однако студентов и постояльцев никто никуда не гнал. Кто хотел — приходил в пустующие Праздничные Залы, где никто не толпился у ломящихся витрин, где ряды бутылок тщетно ждали жаждущих, а скучающие бармены казались изваяниями самим себе.

— Может, мне выйти? — поинтересовался Хеваин.

— Какие глупости, — махнула рукой Реа. — Вы теперь с нами, Хеваин. Обратного пути нет.

Хеваин серьёзно кивнул. Светлая попросила его остаться, помочь — ещё там, в Зале Заседаний. Посмотрела ему в глаза и попросила остаться. Он хотел уехать. Сразу же. Чтобы никогда больше не испытывать такого взгляда. Но — остался.

И Главный, которому он позвонил, едва не умер от счастья, когда узнал, что у его газетёнки будет свой человек в самом сердце Тегарона.

— Я знаю одно, — продолжала Реа. — Никаких официальных объявлений, Ани… или лучше «Хлыст»? — ты больше не делаешь.

— Что я такого сказал? — Саванти проглотил тонизирующую таблетку и запил стаканом воды.

— Уже забыл?

— Меня спросили, как здоровье Светлой. Я сказал, что этой ночью она встречает тёмную луну. Я что, виноват, что в этой стране никому не положено говорить о состоянии здоровья прямыми и простыми словами?

— Да-да. Ты знаешь, что означает «встречать тёмную луну»? Применительно к Светлой?

— Просто луну — знаю. «Тёмную» — не вполне, но состояние Май… здесь же все ждут красивых иносказаний.

— Я так и думала, — Реа допила воду и неуловимым движением отобрала у Саванти флакончик с тонизирующими таблетками. — Хватит. В общем, я тебе не завидую, Ани.

— Подождём ещё часа четыре, — Саванти неожиданно подмигнул собеседникам, сохраняя совершенно серьёзное выражение лица. — Слушайте, идёмте ко мне. Посетителей денька два не будет, а сидеть в этом склепе я не могу. Всё равно здесь никто ничего не тронет.

Остальные молчали, оставались невесёлыми.

— Чаю выпьем… — предложил Саванти, уже теряя надежду.

— Чай — это идея, — оживилась Реа. — Не возражаете, Хеваин? Как рука?

— Болит. Но меньше, чем вчера, — Хеваин осторожно пошевелил простреленной конечностью. — Давно я не пил чая. У нас он столько стоит…