Джуд Деверо - Рыцарь

– Ничего мне не нужно! – ответила Дуглесс. – Вы были так добры ко мне, кормили-поили и одевали со всею возможною щедростью! Чего же еще мне желать?

Кроме, разумеется, Николаса! – подумала она. – Не могли бы вы подарить его мне, завернуть в бумагу и послать по почте в наш дом в Мэне?

– Но все-таки! – смеясь, вскричал Кит. – Есть же, наверное, у вас какое-нибудь заветное желание? Ну, может, сундук с драгоценностями? Или вот у меня в Уэльсе есть дом, который…

– Да, дом! – сказала Дуглесс. – Точно: дом! Я бы очень хотела, чтобы вы построили дом в Торнвике и поручили Николасу изготовить для этого чертежи!

– Что?! Мой сын – и чертежи?! – воскликнула леди Маргарет, явно шокированная.

– Да, Николас! – ответила Дуглесс. – Он уже сделал кое-какие наброски будущего дома, и тот обещает быть красивым! Но для этого он должен получить благословение Кита… я хотела сказать, лорда Кристофера!

– И что, в этом доме станете жить вы? – спросил Кит.

– О нет, – откликнулась Дуглесс. – Нет, то есть, я хочу сказать, что не желала бы быть его владелицей! Хочу только, чтобы Николасу было дозволено спроектировать его!

Оба – и Кит, и леди Маргарет – в недоумении уставились на нее. Дуглесс бросила взгляд на сидящих за пяльцами дам – те тоже удивленно таращились на нее.

Первым от шока оправился Кит. Он сказал:

– Ну, что ж! Вы можете высказать любое свое желание! Хорошо, мой брат получит этот дом!

– Благодарю вас! Большое-большое спасибо! – воскликнула Дуглесс.

Больше никто не произнес ни слова, и Дуглесс встала, чтобы уйти.

– Мне кажется, я у вас в долгу: мы еще должны будем сыграть в шарады, верно? – спросила она, обращаясь к леди Маргарет.

Та просияла:

– Да нет, не нужно больше отрабатывать ваше содержание здесь! Жизнь моего сына – плата вполне достаточная! Ступайте и делайте все, что заблагорассудится!

Дуглесс хотела было возразить ей, что не знает, что делать с предоставленной ей свободой, но поразмыслив, решила все хорошенько обдумать.

– Благодарю вас, миледи, – проговорила она и присела в реверансе перед тем, как покинуть залу. Свобода! – думала она, поспешая в спальню к Гонории. Не надо больше никого развлекать. Это, разумеется, весьма кстати, потому что иссяк запас известных ей песен и мелодий – даже зазывную рекламу Макдоналдса и ту испробовала!

Служанка Гонории помогла ей снять новое платье и расстегнуть корсет – тот самый старый корсет, с уже начавшими ржаветь железными прутьями, обтянутыми шелком, – и она, улыбаясь, наконец легла в постель. Итак, она не дала Николасу возможности обрюхатить Арабеллу и спасла от гибели Кита! Теперь оставалось одно – избавиться от Летиции! И если только ей это удастся, она наверняка сможет изменить ход истории.

Продолжая улыбаться, Дуглесс легла в постель.

То, что последовало затем, Дуглесс могла бы назвать счастливейшей неделей всей своей жизни. Казалось, все обитатели дома Стэффордов были необыкновенно милы с ней, и ей казалось, что она готова делать одно лишь добро! Она догадывалась, конечно, что спустя неделю-другую все переменится, но пока все шло прекрасно, и она решила наслаждаться на полную катушку.

Теперь, когда Дуглесс была освобождена от всех обязанностей, свое свободное время она проводила только с Николасом. Он хотел в деталях знать о жизни в двадцатом веке и не уставал задавать вопросы. С большим трудом он поверил в существование автомобилей, а аэропланы счел выдумкой. Он перерыл всю ее дорожную сумку, рассмотрел каждую вещицу. А на самом дне обнаружил пару пакетиков с растворимым чаем, завернутым в фольгу, и Дуглесс приготовила ему чашку чая с молоком. И за доставленное удовольствие, так же, как это было в тот первый раз, когда он отведал мороженого, – чмокнул ее в губы.

С интересом слушая рассказы о двадцатом столетии, он и сам много рассказывал Дуглесс о собственной жизни: показывал, как у них танцуют, а как-то раз даже взял ее с собой на соколиную охоту и очень смеялся, когда она отказалась посадить симпатичную птицу себе на рукавицу и позволить ей убивать других живых существ. А еще он продемонстрировал ей канюков в клетках. Их долго кормили одним белым хлебом, чтобы удалить запах падали, которой они питались на воле, а потом убивали, разделывали и съедали.

Нередко они спорили по поводу того, нужно ли образование «низшим классам», а это в свою очередь привело однажды к настоящей перебранке из-за вопроса о равенстве. Николас заявил, что Америка представляется ему страной агрессивной, где человек чувствует себя одиноким, и Дуглесс в душе пожалела, что рассказала ему много лишнего.

Он задавал ей сотни вопросов о ближайшем будущем Англии, особенно о судьбе королевы Елизаветы. Дуглесс хотелось бы помнить об этом больше, чтобы все ему рассказать. В особенности его заворожила возможность путешествий по морю и изучения ее «новой» родины, Америки.

– Но ведь ты женишься на Летиции и останешься здесь! И ты никуда, никуда не сможешь уехать – если, разумеется, сохранишь себе жизнь! То есть если тебя не казнят! – воскликнула она.

Но Николас и слушать не желал о казни. Как все молодые люди, он был уверен, что вечен, что ничто не может причинить ему вреда.

– Я не стану собирать войско, чтобы оборонять мои замки в Уэльсе, потому что это не мои земли, а Кита, а поскольку Кит жив, то и будущее, которое было для меня уготовано, не состоится! – утверждал он.

У Дуглесс не хватало аргументов, чтобы переубедить его. На ее вопрос, кто же, по его мнению, пытался убить Кита, он только пожал плечами и ответил, что, скорее всего, какой-то головорез. Дуглесс не в силах была понять, как может обходиться страна без федерального правительства, без полиции. Здешние аристократы, помимо того, что владели всеми богатствами страны, обладали еще и всей полнотой власти: они выступали в роли судей при тяжбах, могли повесить человека по собственному усмотрению и несли ответственность лишь перед королевой. Если крестьянам попадался добрый правитель, они просто считали, что им повезло. Но ко многим из них судьба была далеко не благосклонна.

Однажды Дуглесс попросила Николаса показать ей город. Он по привычке вскинул бровь и заявил, что восторга это у нее не вызовет, но, так и быть, он исполнит ее просьбу.

Он оказался прав: после покоя и относительной чистоты в доме Стэффордов, Дуглесс пришла в ужас от невероятной грязи, характерной для средневекового города. Чтобы на них не напали в пути, восемь мужчин-слуг Николаса отправились с ними. И пока они ехали, Дуглесс с подозрением оглядывалась на каждую тень за любым кустом. Конечно, читать в приключенческом романе о нападении какого-нибудь лихого разбойника – это одно, но Дуглесс не сомневалась в том, что настоящие разбойники – это просто заурядные уголовники!