Джуд Деверо - Рыцарь

– Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите: ведь все эти события произошли давным-давно! – воскликнула Дуглесс. – Слушайте, а почему бы вам не остаться тут, а? Зачем вам возвращаться? Вы могли бы найти себе работу. Например, в качестве преподавателя истории, специализирующегося на эпохе королевы Елизаветы, вы были бы просто неподражаемы! Да даже попросту продав свои монеты, вы могли бы получить достаточно средств, чтобы жить безбедно, – если бы, конечно, с умом вложили деньги! Мой отец мог бы вам помочь с этим или мой дядя Джей Ти – они оба отлично разбираются во всем, что касается денег!

– Но я обязан вернуться! – шепотом ответил Николас, обхватывая левой рукой свою сжатую в кулак правую. – Честь моя под угрозой, и само будущее рода Стэффордов поставлено на карту. Если я не вернусь, все конфискуют!

– Конфискуют? – переспросила Дуглесс. Она была достаточно сведуща в истории средних веков, чтобы иметь представление, о чем он говорит!

– Обычно высокородный подданный вынужденно передавал свои земли в собственность короля или королевы в случаях, когда его обвиняли… обвиняли… – Тут она запнулась, и он, повернувшись, воззрился на нее. -

…В предательстве, – закончила она уже шепотом. – Скажите, а как… как именно вы ушли из жизни?

– Я полагаю, что меня казнили, – ответил он.

Дуглесс как-то перестала думать о том, правда ли, что он прибыл из шестнадцатого столетия.

– Расскажите же мне все! – шепнула она. Он еще немного походил взад и вперед, потом остановился, разглядывая надгробие, и, подойдя к ней, сел рядом.

– У меня земли в Уэльсе, – тихо проговорил он. – Когда стало известно, что на мои земли собираются напасть, я собрал армию. Но в спешке не обратился к королеве за дозволением. И ей… – Он не договорил и устремил взор куда-то в пространство, и выражение его глаз было при этом гневным и жестким. – В общем, – продолжил он, – королеве сообщили, будто армия эта предназначена для того, чтобы оказать помощь войскам юной правительницы шотландцев.

– Марии, королеве Шотландии, – подсказала Дуглесс, и он согласно кивнул.

– Меня поспешно осудили и приговорили к казни через отсечение головы. И до казни оставалось всего три дня, когда вы… когда вы вызвали меня сюда!

– Ой, ну в таком случае вам. просто повезло! – воскликнула Дуглесс. – Отсечение головы – это так отвратительно! В наше время такого не делают!

– А разве у вас не бывает измен? А какой же род наказания у вас есть для людей благородного звания? – Она хотела было ответить, но он жестом остановил ее. – Неважно, я все-таки должен договорить. Моя мать – женщина влиятельная, и у нее есть друзья. Она потрудилась над доказательствами моей невиновности, и, если я не вернусь и не спасу себя, она потеряет все и станет нищей!

– То есть королева все у нее изымет? – спросила Дуглесс.

– Да, все, – ответил он.

Дуглесс погрузилась в размышления. Разумеется, на самом-то деле ничего этого просто нет, но, если б подобное было реальностью, то и сегодня можно было бы извлечь кое-какие уроки из написанного в исторических сочинениях!

– А вы подозреваете кого-нибудь, кто мог бы наговорить королеве, будто ваше войско предназначено для того, чтобы лишить ее трона? – спросила она. – Нет, никого, – ответил он и в отчаянии закрыл лицо ладонями.

Дуглесс захотелось подойти к нему, погладить по волосам, быть может, даже помассировать ему шею. Она уже хотела шагнуть к нему, но остановилась: ведь это его, не ее проблемы! С какой стати именно она должна помогать этому мужчине, несправедливо обвиненному в предательстве, и выяснять причины, по которым это произошло?!

Но сама мысль о творящейся несправедливости вызывала у нее дрожь. Возможно, это у нее в крови! Ведь ее дедушка, Хэнк Монтгомери, до того как осесть и начать управлять Варбрукской судоходной компанией, был организатором профсоюза. Он и нынче ненавидит любую несправедливость и жизнью готов рисковать, только бы предотвратить ее.

– Мой отец – профессор и занимается историей средних исков, а я иногда помогала ему в исследованиях, – произнесла вслух Дуглесс. – Может, вас… хм, как бы это сказать? – подключили ко мне именно потому, что я способна оказывать помощь в научной работе? Или еще потому, что меня безжалостно бросили и я призывала на помощь мужчину в рыцарских штанах и со шпагой в руке? Не так уж много таких женщин на свете.

Услыхав это, Николас так и замер на месте, и выражение лица его сделалось сперва недоуменным, а затем сердитым.

– Так вы имеете в виду мои штаны? Вы что, потешаетесь над моим одеянием, да?! Да эти… эти ваши… – ну, как их?

– Брюки.

– Да, брюки! Да они ведь сковывают мужчину, путаются в ногах! Я даже нагнуться как следует не могу! А это что такое?! – возмущенно произнес он, засовывая руки в карманы. – Да в них ничего нельзя положить! А вчера ночью, на дожде я совершенно замерз и…

– Но хоть сегодня-то не горячитесь! – улыбаясь попросила она.

– Ну, а это?! – воскликнул он и, отодвигая в сторону планку на ширинке, продемонстрировал ей молнию. – Да это же способно только вред причинить мужчине!

Заливаясь смехом, Дуглесс воскликнула:

– Но если б вы надели трусы, а не оставили их валяться на постели, молния, очевидно, не нанесла бы вам никакого ущерба!

– Трусы? – недоуменно переспросил он. – А что это такое?

– Ну, такие, синтетические – помните?

– Ах да! – проговорил он, и на губах его тоже появилась улыбка.

А что же мне еще остается, как не смеяться? – почему-то вдруг подумала Дуглесс. – Или еще поплакать, что ли? Когда она собиралась в эту романтическую пятинедельную поездку, шестеро подруг устроили прощальный ужин и пожелали ей счастливого путешествия! А в результате – не прошло и пяти дней, а она уже стремится домой!

Спросить бы по-честному себя, как бы она предпочла провести оставшиеся четыре с половиной недели отпуска: торчать при Роберте с Глорией или же помогать этому человеку в его копаниях в том, что, может быть, было, а может, и не было его прошлым?! Вся эта история ей живо напоминает один роман о призраках: героиня, придя в библиотеку только что снятого ею на лето дома и прочтя одну из книг, узнает, что на этом доме лежит проклятье.

– Ну, ладно, я стану помогать вам! – к собственному удивлению вдруг выпалила Дуглесс.

Николас уселся с нею рядом, взял ее руку в свою и пылко поцеловал тыльную сторону ладони.

– Сердцем вы – настоящая леди! – воскликнул он. Глядя поверх его склоненной головы, она улыбнулась, но затем улыбка исчезла.

– Что значит «сердцем»? – с возмущением спросила она. – Вы хотите сказать, что во всем остальном я – не леди, да?! Слегка пожав плечами, он ответил: