Константин Бояндин - Мозаика (книга первая)

— Не вполне. Уживается она не со всеми. Но что–то в этом есть.

— Я думаю, она действительно потомок одного из Великих Домов. Судя по анализам крови. Но это всего лишь предположение.

Эйзенн приблизился к монитору.

— Видите «корону», комиссар? Человеком очень легко управлять, используя эти точки. В случае эль–Неренн «корона» сильнее всего возбуждается, когда у неё проходит подготовительная фаза. Дальше дело не идёт. Фаза длится от пяти до тридцати минут, и — всё на этом, цикл завершён. Мы называем это аномальной последовательностью.

— Моя мечта, — проворчал комиссар, — меня дня на три развозит.

— Заходите, посмотрим, что там у вас. Как будет время. Да, так вот. Возбуждение «короны» усиливает способности эль–Неренн. Когда у неё цикл, даже в таком коротком виде, её чувствительность ко всему возрастает. Раз в сто.

— Что, читает мысли? — усмехнулся комиссар.

— Не удивлюсь. Мы полагаем, что она — латентный «пси». Неинициированный.

— Что вы сказали? — комиссар рассмеялся. — «Пси»? Это которые гнут вилки взглядом и открывают двери усилием воли? Вы что, верите в эту чушь?

— Не такая уж и чушь. Видели женщину, в приёмном покое, в окошечке? Да, в «Справочной». Это «пси». Она умеет ставить диагнозы — ей достаточно прикоснуться к пациенту. Правда, не всегда удаётся почувствовать, но если удаётся — то полностью. Наш лучший сотрудник. Тридцать лет здесь работает.

Комиссар помотал головой.

— В чтение мыслей я не верю. Кроме того, её инициировали. Во время задержания. Тёмная история. Тот, кто её инициировал, погиб в ту же ночь.

— Ваши коллеги ошиблись, — Симмен постучал кончиком указки по монитору. — Она не инициирована. У неё был вступительный цикл, верно, но из–за травмы от дубинки всё, скажем так, разладилось. Не дошло до конца.

— И что, это — навсегда?

— Ну почему же. Это можно исправить — правда, лечение довольно долгое. К тому же это ей не мешает. У нас, знаете, многие женщины хотели бы чего–нибудь подобного.

— Симм, — Эйзенн наклонился к монитору, остановил воспроизведение, быстро отмотал запись назад. — Смотри! Видишь «корону»?

— Ну.

— А эту надпись видишь? Мы не смогли вызвать у неё вторую фазу! Во всех трёх проходах.

— Великое Море! — Симмен отодвинул комиссара, положил пальцы на сенсоры, медленно пролистал несколько страниц, вглядываясь в слова и цифры. — Ну и дела… Комиссар, всё ещё интереснее. Это не Essa минус. Это чистая Essa . А во время цикла — Essa плюс.

Тигарру стало не по себе.

— И много… таких, как она?

— Человек сто наберётся. Во всём мире. Хозяйка Сада в Федерации, Её Величество императрица Роан, наш Президент…

Тигарр вздохнул.

— Значит, всё–таки «принцесса».

Эйзенн отрицательно покачал головой.

— Нет, комиссар. Я в сказки не верю. Это могут быть последствия травмы. Люди с Essa и Essa плюс должны соблюдать определённый режим жизни. Она живёт, мягко говоря, совсем не так. Эль–Неренн — лицо без гражданства, без определённых занятий. Так у вас выражаются?

— Выражаются у нас энергичнее. И что за режим жизни?

— Прежде всего, правильное воспитание. Окружение — им противопоказано подолгу находиться в обществе людей из Thya и низших групп. Им хорошо только в обществе других Essa . Их учат владеть собой: сильные эмоции непредсказуемо влияют на окружающих. У таких людей обычно очень развита память, органы чувств. В детстве, до первого цикла, они очень болезненны, иногда умирают без видимых причин.

— Ничего себе, — прошептал комиссар. — Если бы знал, был бы с ней осторожнее.

— Нужно обследовать её ещё раз, — Симмен выключил монитор. — Я узнавал, комиссар. Три года и восемь месяцев назад её обследовали — в Норвене, в тамошней клинике. Я запросил результаты, но мне сказали, что они утеряны.

— Да, конечно, — комиссар ощутил, что дело сдвигается с мёртвой точки. Норвен. Вот откуда узнали о её… возможностях. И понятно, почему Старуха так рвётся заполучить эль–Неренн. — Спасибо, теариан , вы очень помогли.

— Комиссар, попробуйте уговорить её не открывать этих подробностей. Лучше всего и ей не говорить, если не знает. Помогите привезти её сюда. Случай уникальный — мы никогда не видели людей такого типа у нас в клинике.

— Она не любит быть подопытной мышкой.

— Комиссар, если это не последствия травмы, то девушка — из очень высокой семьи. Понимаете? Рано или поздно выяснится, откуда она. Я предпочёл бы помочь ей. Так будет спокойнее.

Три дня спустя Тигарр, Виккер и Хольте вновь собрались — на сей раз у Хольте.

— Отличное место, — похвалил Виккер. С самого момента отъезда эль–Неренн в поместье Эверан её адвокат выглядел мрачным — все три раза, которые его видел Тигарр. Хольте, у которой у самой на душе скребли кошки, не осмеливалась спросить, в чём дело. Она несколько раз звонила сестре, говорила с дочерью — не отпускало. Неприятные предчувствия не проходили.

— Да, я бы с удовольствием переехал в этот район, — согласился комиссар. Он подстриг волосы и привёл, наконец, в порядок усы — те уже не казались неряшливой щёткой. — Светло. И до работы ближе.

— Что случилось, Виккер? — спросила, наконец, Хольте, когда уговорила остальных пообедать. Заказала примерно то же, что привезли с собой в тот памятный вечер, в доме у Тигарра.

Адвокат потёр лоб.

— Предчувствия. Нет, спасибо, у меня всё в порядке. Никаких неприятностей. Просто предчувствия. Что–то не так с эль–Неренн.

— Так позвоните, — комиссар пожал плечами. — Она уже не маленькая, справится.

— Звонил, там всё хорошо. Она быстро нашла там общий язык. Со всеми.

— Тогда выбросьте из головы, — посоветовал Тигарр. — Я сегодня был в центральной клинике. Узнал кое–что. Вот, слушайте.

— Я и раньше предполагал, что она, пусть и дальний, но потомок одного из Великих Домов, — заметил Виккер.

— На каком основании? — удивился комиссар. На Хольте его рассказ произвёл большое впечатление. На Виккера — не очень.

— Её реакция на то, что с ней хотели сделать в доме Рекенте. Вас ничего не удивило?

Хольте покачала головой.

— Меня — нет.

— Меня тоже, — отозвался комиссар.

Виккер улыбнулся, встал, прошёлся к окну и обратно.

— Хольте, вы дальний, но прямой потомок дома Тессан. Дом Тессан — часть Великого Дома Нерейт. Вы, комиссар, насколько я знаю, также состоите в родстве с Великим Домом. С другим.

— Очень дальнем, — проворчал комиссар.

— Я из вас — единственный «низкий человек», — Виккер остановился, оглядел аудиторию. — Нет, Хольте, не нужно. Меня это не задевает. Я прекрасно знаю, кто я, и это мне не мешает. Так вот, подавляющая часть тех, кто нанимается в слуги — «низкие люди». Родство с домом, пусть не Великим — наилучший способ устроить жизнь. Понимаете?