Святослав Логинов - Имперские ведьмы

— Все будет хорошо, — шептал Влад трясущимися губами и сам не знал, кому твердит эти жалкие слова: успокаивает он себя, Чайку или заклинает судьбу.

А потом Чайка вдруг захрипела натужно, между широко расставленных ног непостижимым образом прорезалась облепленная мокрыми волосенками головка, выплеснулись воды, и следом, а верней, вместе с ними выплеснулся ребенок, так что не происходи роды на полу, он мог бы упасть и разбиться. В первое мгновение Владу почудилось, что ребенок родился мертвым: он был неживого густо-синего цвета, лежал скорчившись, как на картинке в учебнике анатомии, и толстая, с палец, жила пуповины тянулась от него к лону матери. Но уже в следующую секунду он распахнул беззубый рот и завопил требовательно, громко, на весь мир, на обе обитаемые Вселенные.

— Ну вот, — произнесла Чайка.

— Мальчик, — сказал Влад, не смея дотронуться до ребенка. Теперь это уже был точно ребенок, грозовая синева с первым же глотком воздуха исчезла, лицо порозовело и стремительно стало наливаться сердитым бордовым цветом.

— Дай его, — потребовала Чайка.

— Погоди. Пуповина…

Пуповину Влад перетянул заранее приготовленной жилкой и перерезал острым краем ракушки (о, эти современные технологии, когда-нибудь они загонят нас в каменный век!).

Чайка получила наконец малыша, голого, скользкого (не догадались, дурни, воды нагреть!), прижала его к себе. Лицо мальчика изменилось уже второй раз за пять минут. Если сразу после первого крика оно было вполне человеческим, то теперь младенец напоминал уродливую ощипанную обезьянку. Но Чайку это ничуть не смутило. Она осторожно приложила малыша к груди, где еще и молока-то не было, разве что первые капли мутноватого молозива. Но когда человечек вцепился в сосок беззубым ртом, по лицу Чайки разлилось такое блаженство, что Влад испытал острый приступ ревности. Чувствовать себя отцом он еще не научился… Дело это непростое, а для некоторых и вовсе недоступное.

Послед отошел через полчаса, его Чайка прибрала, сказав, что будет готовить снадобья. Заметив, как переменилось лицо Влада, она улыбнулась, провела ладонью ему по волосам.

— Ну, чего ты дергаешься? Это для малыша лекарства будут. Он же на этой штуке девять месяцев лежал, сроднился с ней. Очень хорошее зелье получится. Некоторые ведьмы нарочно рожать улетают куда подальше, чтобы бабка-повитуха послед не сперла. А у нас видишь, как все хорошо?

Жизнь и впрямь начинала выравниваться. Ребенок, насосавшись молозива, спал на куче свежей травы, которую приволок Влад. Чайка заранее показала ему эту траву, на которую можно уложить новорожденного. Непостижимым образом она умела, бросив лишь один взгляд, определить, на какое дело годится та или иная травка, хотя бы даже и не земная, увиденная впервые.

Крошечная одевочка, выпущенная из раковины, где ей приходилось прозябать, забыла о своих бедах и несчастьях и суетилась вокруг малыша, осторожно вылизывая его. Теперь кроха наконец поняла, зачем и к кому ее звали, и жизнь обрела для нее смысл.

— А как мы его назовем? — спросила Чайка, не кивнув, а улыбнувшись в сторону младенца.

— Не знаю… — Заранее подумать о такой простой вещи Влад не удосужился, а сейчас был просто неспособен на подобную мыслительную деятельность.

— Если бы девочка родилась, я бы ее Тайкой назвала, а так — тоже не знаю. Ну, какие у вас имена мальчикам дают?

— Не знаю… Разные…

— Я бы его в честь старого Якобсона назвала, но длинно получается: «Якобсон».

— Якобсон это не имя, а фамилия. А имя — Якоб.

— Вот и хорошо. Тогда пусть будет Якоб.

Маленький Якоб проснулся и захныкал. Чайка, отогнав недовольную одевочку, потянулась к нему.

— А ты знаешь, — сказала она, — а ведь я тоже голодная. Придется тебе некоторое время за хозяйку быть.

Влад схватил Чайкину метлу и принялся разводить огонь. Удивительным образом это у него получалось. Любая жительница Новой Земли умом бы тронулась при виде такой картины.

Бывший лейтенант Влад Кукаш уже не очень интересовал Мирзой-бека. Почти все, что он мог сообщить, имперские власти сумели узнать самостоятельно, и ценность беглого каторжника упала почти до нуля. Однако несколько дерзких налетов на опорные базы космических войск напомнили, что взаимные обязательства ведьм и людей остались невыполненными в самом незначительном и оттого особо щекотливом пункте. Преступников следовало изловить и поступить с ними законным образом. Это было особенно нужно, поскольку, нападая на базы, террористы на всех частотах, доступных корабельному передатчику, трезвонили о том, что торпедные ускорители — это не машины, а пленные девушки.

Судя по всему, нападения совершались и на путешествующих ведьм, во всяком случае, один раз следы подобной схватки были обнаружены. Кроме того, именно ведьмы напомнили Мирзой-беку о том, что данное слово нужно держать. Если многомиллиардное человечество, воспитанное в принципах коллективизма, могло позволить немногим анахоретам жить, как им заблагорассудится, то ведьмы запросто могли разлететься кто куда, и потому, несмотря на всю свою свободу, они были повязаны друг с другом весьма жестко. Как бы далеко и одиноко ни обитала ведьма, она была обязана подчиняться законам. Особо это касалось наказаний, законом предусмотренных. «Пусть рухнет мир, но свершится правосудие» — сказано уже после бегства колдуний со Старой Земли, но слова эти как нельзя лучше подходят к их образу жизни.

Слухи об истинной природе торпед пока удавалось купировать в зародыше. Услужливые психологи рассуждали о сексуальной неудовлетворенности пилотов, находящихся в одиночных многодневных полетах, в казармах рассказывали специально сочиненные скабрезные анекдоты о совокуплении пилота с торпедой («Зато какой взрыв чувств!»), но посвященные в тайну понимали, что, если нападения и злокозненные передачи не прекратятся, ситуация может выйти из-под контроля. Особенно неприятно, что нападения происходили не только в Седьмом секторе, но и по всей галактике, так что круг посвященных приходилось неоправданно расширять. И когда Шайба в очередной раз запросила, как протекают поиски Кукаша и преступной девки (ее имя так и не было произнесено), Мирзой-бек перешел в наступление.

— Милостивая государыня! — решительно начал он (Шайба кивнула, удовлетворенно отметив, что Мирзой-бек правильно называет ее государыней, то есть владычицей Старой Земли). — Вы постоянно утверждаете, что преступников не может быть на вашей территории. У меня нет оснований подозревать вас в укрывательстве Влада Кукаша, но я абсолютно уверен, что он свободно перемещается через Новую Землю. В течение одной недели он совершил три нападения на наши базы в разных частях галактики. Преодолевать такие концы, не пользуясь переходом через Новую Землю, — невозможно. Во всяком случае, мы такого способа не знаем.