Владимир Перемолотов - Талисман «Паучья лапка»

В одно мгновение двор превратился в котелок с кашей. Словно крупинки, опущенные в кипяток, женщины забегали, взад-вперед выказывая прыть перед княгиней. Не спрашивая, что и как сразу несколько побежали к воротам конюшни, а Тулица не унималась.

— Лучницам встать у ворот. Ворота заложить.

Никто не перечил. Все веления княгини мгновенно исполнялись.

Сверху, с крыши хорошо было сидеть и наблюдать за тем, что творилось во дворе.

Бестолковой беготни, которой все он втайне ждали, не было. Поляницы действовали так, словно ловить невидимок им приходилось по два раза на дню, а иногда и чаще. Несколько минут Тулица смотрела на суматоху с высоты своего положения.

Жизнь внизу кипела — бегали женщины, светило солнце, день потихоньку наливался весенним теплом. Ей показалось, что всего этого мало.

— Сети достаньте!

С крыши было интересно наблюдать, как женщины выстроившись в линию, машут мечами, шинкуя воздух. Глядя с какой силой они это делали, Исин сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это что они с нами сделают, если поймают? Я им не качан капусты!

Один ряд поляниц прошел навстречу другому, потом поперек двора прошло еще несколько поляниц с сетями.

— А может тебя там за карася держат? — мрачно спросил Гаврила — Или окуня?

Исин пожал плечами.

— За щук они нас точно не принимают…

— Ничего — успокоил их Избор — Если и поймают хуже не будет…

— Да — согласился Гаврила — Это вам не у Круторога. Тут на кол не сажают…

— Скорее наоборот… — засмеялся Избор.

— Что смешного? — спросил Исин.

Избор посмотрел на Масленникова. Отвечать на это было нечем.

— Да вот думаем, как весело было бы, если б за всем этим наблюдать с другой стороны забора

— Ты туда доберись сперва…

Избор промолчал. Веселье весельем, а хазарин был прав. За забор нужно было попасть. Пока он раздумывал, как это сделать шеренги во дворе вновь сошлись.

— Не их тут, княгиня!

Тулица снова свесилась с окна, оглядела потные лица внизу.

— Значит они в доме еще!

— Умная, стерва! — с сожалением заметил Гаврила. — А говорят, что бодливой корове Бог рогов не дает…

— Княгиня — чего ж ты хочешь — отозвался Избор, быстро соображая как можно было бы разом оказаться за воротами. Тулица тоже думала. Им снизу было хорошо видно, как она морщила лоб, рождая очередную каверзу.

— Лучницам стоять, где стоят. Остальным — в дом! Проверить каждую щель, каждый угол!

— Потом на крышу полезут — предсказал Исин.

— Ничего — шепотом ответил Избор — Пересидим. А как начнут крышу обшаривать — в дом спустимся!

Только что стройными рядами ходившие по двору поляницы, столпились у входа в терем. Одна стремилась опередить другую.

— Без детей бабы — звери!

— Они и детьми не ангелы — заметил Гаврила — И созданы нам на погибель!

— Обойдется — прекратил разговор Избор. Он сидел, задрав голову вверх, ожидая что еще придумает княжна.

— Окна закрыты? — спросила она. Кто-то из лучниц крикнул — Да!

— Из наших во дворе есть кто?

— Только мы. Все остальные в доме.

— Хорошо!

Тулица даже потерла руки от предвкушаемого удовольствия.

— Теперь рассыпьте муку по двору!

Слушая ее, мужчины становились все мрачнее и мрачнее. В женской голове скрывался жесткий мужской ум. Они начинали чувствовать себя лосями, которых со всех сторон обложили загонщицы.

— Ей в тавлеи играть…

— А она, может и играет…

Через несколько минут двор превратился в зимнее поле. Ветер то там, то тут подгонял мелкие мучные облачка. Лучницы во дворе преданно смотрели на Тулицу. А она медлила, молчала. По улыбке, что висела у нее на губах, было понятно, что придумала она что-то веселое. Для нее, конечно веселое, не для них. Он вспомнил Бобыря и разозлился. Сильных мира сего объединяла страсть к веселью. Они что угодно могли сделать с окружающими, что бы посмеяться.

— Ладно — решил Избор — Вы посмеетесь, а мы тоже зубы покажем… Посмотрим что страшнее будет…

— Целься в солнце! — прогремел голос сверху.

Лучницы нерассуждающе вскинули вверх луки. Сто рук поднялось вверх, и пятьдесят стрел устремили острые жала в небо. Что последует после этого, Избор понял раньше других.

— В дом, быстро — прошептал он — В окно!

Гаврила и Исин последовали за ним без промедления. Дело было совсем не в словах. Они их и не расслышали в общем-то. Острое чувство ужаса, осознанное тем, кому веришь как себе самому, смело их с крыши в тот момент, когда Тулица скомандовала:

— По крыше! Разом!

Страх Избора был так велик, что он даже не стал открывать окно. Он его просто выбил. Хруст сломанного дерева выдал их ничуть не хуже, чем если б они стали видимыми.

— Они на втором поверхе! — закричали снизу — Окно…

— А то мы не знаем — сказал Исин, протискиваясь в терем — И нечего так орать…

— Его не послушались, и на дворе поднялся гвалд, точно в курятнике, как если б туда по ошибке забрался медведь.

— Стреляй! — донеслось сверху. И в то же мгновение в потолок над ними вонзилось десятка два стрел.

Теперь они стояли в коридоре. Том самом, из которого так недавно вылезали на крышу, радуясь свободе. Внизу, на первом поверхе, толпились женщины. На их счастье они еще не слышали, что кричала сверху Тулица. Со второго поверха беглецам было видно, что двери на двор стоят раскрытые настеж — женщины со двора все прибывали и прибывали. Избор дернулся к ним, но вовремя остановился. Был бы он голый и будь кругом крапива, дойти до дверей было бы гораздо проще, чем человеку в доспехах и с мечом в руках. Он вспомнил о лучницах, что ждали их во дворе, и подумал, что спешить не стоит.

— Они на втором поверхе!

Гаврила с горьким удивлением увидел как поляницы, словно нечистая сила сорвались с места и бросились к лестнице. На раздумье у них не было и секунды.

— Что там? — спросил Исин, выглядывая из-за его плеча так же, как он сам выглядывал из-за плеча Избора.

— Ничего — сказал Гаврила. Еще не окончив выговаривать слово, он плечом толкнул Избора вниз и бросился следом.

Первый десяток ступеней Избор миновал совершенно бесшумно — просто пролетел по воздуху, ну а дальше, на одиннадцатой, он, словно камень пущенный с горы, покатился по женским телам. Первый ряд поляниц сбило с ног, но второй и третий ряд удержались на ногах. Они словно паутина, под напором крупной навозной мухи прогнулись назад, но выдержали. Точнее выдержали бы, если б не две другие, что неслись следом.

Все бы обошлось для них хорошо, если б не Гаврила с Исином. Словно лавина, следующая за породившим ее камнем, они неслись следом, и их двойной удар сбил плотную массу женщин вниз.

Под ногами визжало, охало, мягко прогибалось, словно они бежали не по лестнице, а по болту, а потом раздался взрыв проклятий.