Владимир Перемолотов - Талисман власти

После каждой такой вспышки земля вздрагивала как в ознобе и сжималась в ожидании нового удара. Сквозь сетку дождя богатыри видели, как ручейки дождевой воды скатывались по глине вниз, собираясь в журчащие мутные потоки. Каждый из них подумал об одном и то же и поежился, представив каково сейчас путникам в дороге, особенно тем, у кого есть конь и какое-нибудь срочное дело.

— Погода-то, — неясным голосом сказал Избор. — В такую погоду и по делу ехать не хочется, а уж просто так бродить…

— Дураки да лягушки сейчас, и те, наверное, сухое место ищут, — согласился Исин, вспомнив Гы и ощутив запах репы.

Отведя глаза от проема, то и дело вспыхивающего ярким небесным светом, хазарин глянул на Изборов мешок. Порядком отощавший, он все-таки содержал в себе кое-что съедобное.

— Поесть разве? — вслух подумал Избор.

В эту минуту он и сам не смог бы сказать чего ему хочется больше: есть или спать, но выбора у них не было. Спать тут было просто невозможно, поэтому единственное, что они сейчас могли делать так это есть и говорить.

— Давай, — согласился Гаврила. — А потом нам Исин сказку расскажет. Подлиннее…

Они не успели протянуть к мешку руки, как перед пещерой заржала лошадь, и послышались голоса.

— Люди, — сказал Избор. — Кто-то идет.

Исин бесшумно — без вздохов и кряхтения поднялся на ноги. Легкий свист, прозвучавший в воздухе, показал, что он уже успел обнажить меч.

— Неужто опять остроголовые, — одними губами прошептал сотник. Оглянувшись, он уже другими глазами посмотрел на пещеру. Теперь это была ловушка, из которой не уйти и не выбраться в которой и драться-то неудобно.

Ни Избор, ни Гаврила не почувствовали опасности, но бездумно доверять своему ощущению не тот не другой не стали. Конечно, остроголовые, с которыми им приходилось иметь дело последнее время не допустили бы стольких ошибок, сколько уже сделали эти неведомые люди очутившиеся перед входом в пещеру, но Бог бережет только береженого. И никого другого!

Снаружи послышались голоса.

— Да здесь она!

— Попомнишь меня!

— Прокляну мерзавца!

Исин подвигал плечами, согнув руки в локтях, сделал несколько энергичных движений. С неудовольствием посмотрел на низкий потолок. При таком потолке мечом не очень-то помашешь, мелькнуло в голове сотника, ну, да ничего, справимся.

Избор так и не поднялся, остался сидеть там, где и сидел. Он прикинул, что в случае чего успевает упасть за камень (место он себе уже приглядел), если придется отвечать незваным гостям с помощью оружия, к этому он тоже был готов. Под руками ждали своей секунды два ножа.

— Да здесь она! — плаксиво утверждал кто-то тонким голосам. — Что ж я не помню что ли?

— Ой, помнишь ли?

— Ну, ей Богу помню! Вот вверх немного и будет пещера.

— Прокляну мерзавца! — донесся властный голос человека, по всей видимости, привыкшего если и не повелевать, то, по крайней мере, что бы с ним держались с особым почтением.

— Слышишь Клавдий, проклянем тебя! Жизни ведь не будет.

— Да найду я ее! Найду! — отбивался старческий голос. — Что ж я нарочно вас сюда завел что-ли?

— Прокляну!

— Да вот она! — раздалось прямо перед входом.

Заслушавшиеся богатыри не успели перемолвиться словом, как перед ними появилось четверо странников. За их спинами торчали четыре лошадиных морды.

— Ой, — сказал тот, что сунулся в пещеру первым. — Тут кто-то есть, — и немного попятился.

И странники и лошади были и мокры и грязны. С них ручьями стекала вода, и почему-то пахло псиной. Каждый, у кого имелись глаза видел, что они проделали немалый путь, который проходил через особо грязные, а местами и, вовсе похоже, непролазные места.

— Заходите, — радушно пригласил их Избор. — Мы вам рады….

«Чему радоваться-то», — недовольно подумал Исин, но потом и он догадался. Рассвет еще не наступил, и его тоскливое ожидание эти люди могли скрасить. Конечно, после такой ночи они могли оказаться неразговорчивыми, но Гаврила, наверное, подумал и об этом. «А если возгордятся и ничего не скажут, пусть через костер прыгают! Какое никакое, а развлечение!»

Ни слова не говоря — он свято блюл обычаи и не ни о чем спрашивать гостей до тех пор, пока не накормит их — Избор приглашающе махнул рукой. Жест его можно было истолковать и как приглашение зайти и как приглашение присоединиться к еще не начавшейся трапезе. Бесстрашно странники вошли под кров и завели лошадей. Сразу стало тесно, но как-то само собой все утряслось, и странники расселись вокруг камня и присоединились к трапезе.

Утолив первые муки голода, залетные пташки откинулись назад и, давая отдохнуть зубам, пустили в ход языки. Если у этой пещеры и были хозяева, то без сомнения это были те, кто занял ее раньше других, и по праву хозяев вопросы тут задавали именно они:

— Плохо в такую погоду без крыши над головой, — деликатно начал Избор, — холодно и мокро и тоска заедает… Да и чудовище, говорят, где-то тут рядом бегает…

Один из них склонив голову в вежливом поклоне, ответил:

— Чудовищ мы не боимся, а что до всего остального, то необходимость — мать всякого действия и иногда даже мы не властны над своими поступками. В этих случаях нас ведет Предначертание!.

Избору уже приходилось столковаться с подобными странниками, и он знал, как с ними разговаривать. Выражаясь так же туманно, как и собеседник, он сказал:

— У всякого предначертания и есть имя. Каково имя вашего?

Самый старший вытер руки о бороду и, закатив глаза кверху, ответил на понятном всем языке:

— Любопытство, невинное любопытство.

Избор задал свой вопрос, подняв бровь над правым глазом.

— Мы идем к славному князю Круторогу, на праздник.

— Это не в Журавлевское ли княжество? — оживился Исин.

— Да.

— Что же там нынче медом мазано? Кого не спросишь, так каждый туда едет.

Путники оживились. Как приятно было повстречать людей, которые ничего не знали о празднике, и которые оказались настолько любезны, что накормили их ужином, за который можно будет теперь рассчитаться таким простым способом.

— О! Это не обычный праздник! Князь Круторог собирает волхвов и волшебников со всех концов Руси…

Он замолчал, словно ожидая вопроса.

— И вы… — начал Избор.

— И мы оказались в числе приглашенных!

Старик распустил хвост и Избор решил пощипать оттуда перышки.

— А чем знамениты вы, уважаемые незнакомцы?

Старцы напыжились, а тот, что самый младший, ходивший, верно в учениках, сообщил:

— Мы — величайшие волхвы во Вселенной!

Трудно было сказать, что хотели увидеть странники после этих слов на их лицах, но все это на побратимов не произвело никакого впечатления.

— Неужели? — довольно холодно поинтересовался Гаврила, до сих пор молча наблюдавший за странниками, меч он сунул в ножны, как только ощупал глазами одежду их и убедился в безобидности странников.