Владимир Перемолотов - Талисман власти

— Похож, — согласился Исин. — А почему думаешь, что не он?

— Этот имя свое назвал…

— Ну и что?

— Тот свое имя открывал только тем, кого убить хотел. А мы живы…

Избор погладил швыряльные ножи.

— На нашу долю остроголовых хватит, да песиголовцев. Куда уж нам еще этого…

Тропинка вильнула влево, обходя кусты длинношипного боярышника, а потом почти тут же свернула вправо, сделав петлю. Дорога вела себя так, словно была живой. Ей не хотелось царапаться о колючки и обогнув кусты и почти сделав петлю вернулась к прежнему направлению. Люди, обойдя кусты, просто последовали ее примеру. Сразу за боярышником тропинка перебегала полянку, ныряя с другой стороны в заросли шиповника. Ветер беззаботно гонял по поляне запах созревающих ягод. Избор зажмурился на мгновение и вздохнул полной грудью…

— Во! — сказал озадачено Гаврила. Избор открыл глаза, но даже не полюбопытствовал, что там такое увидел его приятель. С его стороны вылезало точно такое же «Во» — рослый песиголовец при оружии и наглой улыбке на морде.

— Ух ты! — пробормотал Исин. Тут же за голосом последовал шелест. Хазарин обнажил меч. Избор, цепким взглядом удерживая подходившего песиголовца, сделал то же самое.

— Трое, — сказал негромко Гаврила. — Не много.

— На нас хватит, — непонятно сказал Исин. — Если кому мало я могу своего отдать.

Избор не сказал ничего. Он взглядом мерил ширину плеч своего противника. С каждым взглядом плечи казались все шире и шире. К тому же против всех песиголовских правил он носил кольчугу. Густые рыжие волосы на груди пробивались сквозь мелкие кольца, и оттого зверочеловек казался поросшим рыжим мхом. Зато там, где кольчуга не скрывала густых волос, они буйно выпирали из налитого звериной силой тела. Под шерстью, на длинных — длиннее человеческих — руках они шевелились, обозначая движение мускулов.

— Ну что делать будем? — неожиданно весело спросил Гаврила у песиголовцев. — Чего нужно-то?

— Бросай мешки и оружие! Мешки налево, оружие направо!

Теперь каждый из тех, кто топтал траву на полянке, понял, что без драки тут не обойдешься, но все они были воинами и понимали, что без положенного ритуала поединок много потеряет.

Эта поляна была не плохим местом для засады. Песиголовцы, если бы захотели, могли просто перестрелять их — против обычая они даже вооружены были человеческим оружием.

— Спасибо за честность, — сказал Избор, оценив это. — Обещаю, что добивать не буду.

— Не надейся, не придется… А что до «спасибо»… Мы не люди, — прорычал старший, — в спину не бьем.

Избор быстро повернул голову направо, налево. Выбирать не приходилось. Песиголовцы стояли рукастые, морда у каждого щерилась в подобии улыбки. Мечи в руках покачивались, словно жала скорпионов, выбирающих место куда вонзиться. Каждый из них смотрел на людей как на мух, на тлей, которых ничего не стоит раздавить. Тот, что стоял напротив Гаврилы усмехнулся и демонстративно убрал меч в ножны.

— Это ты так? — спросил Гаврила. — Ну, ну…

Он смерил песиголовца взглядом и тоже убрал оружие.

— На кулачки, значит? — повеселев, спросил человек. — На кулачки я люблю…

Он погладил кулак, кашлянул в него, словно от смущения.

— Только заранее говорю, — крикнул он на всю поляну, словно предупреждал тех, кто мог прятаться в цветах — Я человек подлый. Разных штук много знаю, так что поберегитесь!

Песиголовец ему явно не поверил и широко ухмыльнулся, обнажив острые желтые зубы.

Исину казалось, что его друзьям повезло больше чем ему. Ему со стороны казалось, что их противники послабее и пониже, а вот его враг… Он посмотрел на него и почувствовал, как против воли покрывается тяжелым липким потом.

Когда волна запаха докатилась до Гаврилы, он дернулся, словно от удара, часто задышал, завертел головой. Избор все понял первый.

— Исин! — крикнул он, не решаясь оторвать взгляд от своего противника, — Встань по веру. Гаврила же сейчас…

Исин тоже вовремя вспомнил о странностях Масленникова и отпрыгнул, но ветер в этот день, видно не хотел улетать и запах пота, превращающий Гаврилу в зверя, заметался вместе с ним по поляне.

Не в силах противится заклятью, Гаврила взвыл, упал на колени. Песиголовец, озадаченно смотрел на бьющегося в корчах человека у себя под ногами. Любопытство оказалось сильнее страха, и он не ударил его. В эту минуту Избор со сладким ужасом наблюдал уже однажды виденное им превращение. Фигура друга изменилась. Сперва неуловимо, а потом как-то резко огрузнело, став похожим на ограненную гранитную глыбу. Словно налитой стальной силой он разогнулся, и его рычание осквернило воздух.

Песиголовец, не ожидавший этого, попятился. Он почувствовал, что перед ним зверь более свирепый, нежели он сам. Гаврила хрустнул плечами и ударил вражину кулаком….

Избор этого уже не видел. Ему было не до того… Враг наседал на него нанося удары, от которых немели руки. Он был не искусен, но чудовищно силен. Чувствуя, что сильнее, песиголовец решил обезоружить противника, и, ухватив меч двумя руками, начал махать им как дубиной. Полоса холодного металла разрезала воздух на уровне Изборова пояса.

Страх заставил его не присесть, как это сделал бы любой нормальный человек, а подпрыгнуть.

Сверху, с высоты Избор увидел как меч. Шириной не меньше ладони блеснул на солнце и, превратившись в туманную полосу, рванулся к нему. Удар был отработанно резок. Как ни короток оказался этот миг, у Избора хватило времени представить насколько короче он станет, если меч заденет его. Эта мысль заставила его поджать колени к подбородку, но песиголовец все-таки достал его. Избор почувствовал удар, и его отбросило в сторону.

Не поняв, что случилось, и не почувствовав боли, он ударился плечом о дерево. Где-то рядом с ним со стальным звоном врубился песиголовский меч. Избор ощутил холод в ногах и отчего-то почувствовал себя выше ростом. Оскаленные челюсти песиголовца оказались где-то внизу, под ногами. Оттуда пахнуло гнилью и шерстью, и он не соображая, что делает, инстинктивно ударил врага ногой.

Страх смерти смел почти все человеческое, что было в нем. Зверь, что проснулся в нем, не нуждался в оружии. Отбросив ненужный меч, он еще раз ударил своего врага в лоб. Ногой. Та его часть, что еще оставалась человеком, представила, как трескаются кости и подкованный каблук вминается в волосатый лоб.

Вместо этого от удара его отбросило назад. На мгновение он вновь ощутил под ногами холод, словно стоял в ледяном ручье, а спиной — шероховатость дерева. Изумление поднялось в нем и сменилось ужасом. Песиголовец все еще стоял на ногах и изо всех сил старался вытащить застрявший в дереве меч. Все это Избор почему-то видел сверху, словно душа его уже покинула тело и висела в воздухе. Он ударил еще и еще. С неуловимой для глаза быстротой Избор бил, бил, бил по песиголовцу, что стоял перед ним как угроза. Несколько мгновений тот еще держался, пытаясь освободить оружие, но потом вдруг его движения стали медленными, словно он воздух вокруг него сгустился как смола и он застыл. Не понимая, что происходит, Избор бил его пока через ногу молнией не проскочила искра боли. Это привело его в себя, и с криком боли он повалился в траву.