Владимир Перемолотов - Внешний враг

— Что это шелестит? — спросил Гаврила, когда старец подошел к нему на пять шагов. Никуля тут же проворно присел, отведя руку с ножом за спину.

— Что же тут шелестеть может? — напряженным голосом переспросил Перерим. — Или птицы или ветер…

Он напряженно вслушивался в тишину, ожидая удара Никули и крика богатыря. У слепца не было никакого сомнения, чем и как закончится эта схватка. Сделав своих врагов такими же, как и они сами, старики получили ни с чем не сравнимое преимущество.

Что стоило умение богатырей биться с врагом, если оно стояло на необходимости оценить слабые стороны противника, увидеть как он готовит свой удар и только тогда — отразить его? Сейчас, когда день для богатырей превратился в ночь, это умение стоило не дорого и стариков больше беспокоили доспехи богатырей, но сообща они надеялись преодолеть и эту трудность.

Гаврила обошел Никулю, но сделал это не достаточно тихо. Старец не только слышал как летучая мышь, но и был проворен как веретено. Если бы не бесплотность Масленникова, позволившая слепцу вместе с ножом проскочить сквозь него с огромным ножом в кулаке, то Гаврила уже лежал бы на камнях и смотрел на то, как его кровь мешается с дождевой водой.

— Что случилось? — завопил, как мог более испугано, Гаврила. — Где вы, гады?…

Никуля, направляемый этим криком, перекатился по камням и еще раз ударил ножом. Остро отточенное лезвие по рукоять вошло в землю. Перерим услышал шум и напряжено спросил.

— Ну?

— А! Вот вы где — заорал Гаврила, не давая времени Перериму подумать и что-нибудь заподозрить. — Мой меч достанет вас, где бы вы ни прятались!

Гремя железом и ухая так, словно размахивал мечом он прошел мимо Перерима, поспешно присевшего на корточки.

— Где ты, проклятый старик?

Чтобы самому поверить в происходящее Гаврила даже закрыл глаза и несколько шагов сделал в темноте.

— Не прячься, погань! Я все равно найду вас!

Прокричав это, он неслышно добрался до камней, на которых мокрыми воронами застыли хазарин и воевода.

— Это я… — Сказал он как можно тише. От неожиданности Исин шарахнулся в сторону и чуть не упал.

— Это я, Гаврила, — повторил он чуть громче. — Как глаза?

— Темно. Муть какая-то зеленая…

— Солнце видно?

Они завертели головами, отыскивая в разрывах облаков дневное светило.

— Нет.

— Только тепло, — ответил Исин.

— И то хорошо, — бодро отозвался Гаврила, наблюдая как старики, прочесывавшие площадку, остановились. Они словно почувствовали чем занимаются богатыри и тоже сошлись переговорить друг с другом.

— Вот и дождались, — прошептал Исин. — Как и предсказывалось. Где они — там засада…

— Очень нам это помогло…. — проворчал богатырь.

— Им тоже… Мальчишка где?

— Не знаю…. Брось-ка камень вперед подальше.

Избор швырнул камень и тот, отскочив от дальней каменной глыбы, покатился по земле. Слепцы тихо и бесцельно слонявшиеся между камней пошли на звук полосую воздух ножами. Гаврила побежал до камня, за который шмыгнул поводырь. Мальчишка был там. Он лежал за камнями, зажмурив глаза и закрыв голову руками. Гляделся он настолько трогательно и беззащитно, что у Масленникова дрогнуло сердце. Богатырь угрюмо посмотрел на старцев — не жаловал он тех, кто поднимал руку на детей.

— Избор! — крикнул он и тот, помня о договоренности, бросил камень. Слепцы, ходившие вдоль стены развернулись, и едва не задевая друг друга, пошли один в одну, другой в другую сторону.

«Как же они друг друга не режут?» — подумал Гаврила. — «Слепые же…»

Он готов был стоять и удивляться, но тут Перерим остановился. Шумное дыхание рвалось у него из груди. Никуля остановился и тихо мяукнул. Перерим отмахнулся от него так, словно тот мог видеть его.

— Они не хотят с нами драться! — сказал он. — Они прячутся от нас!

— Да. Они тихо сидят и бросают камни…

— Думают, что могут обмануть нас!

— Пусть думают!

— Они боятся нас! — повторил Никуля, — и оттого молчат. Они забились в какие-то щели и сидят, надеясь, что мы не найдем их.

— Напрасные надежды, — подхватил Перерим. Голова его так и вращалась туда — сюда, туда-сюда…

— Это бесполезно уже и потому, что двое пахнут горелым чесноком, как хорошая колбаса…

Шевеля носом, Никуля сделал несколько шагов в сторону Избора с Исином. Перерим, так же уловивший запах пошел вперед. Гаврила закусил губу. Слепцы шли на удивление точно. Это было уже по настоящему страшно. Исин, сообразивший насколько велика опасность, стал бросать камни. Одним из них он попал в Никулю. Тот охнул от неожиданности, а потом довольно рассмеялся.

— Все верно. Один из них там

Гаврила подскочил к ним сзади и крикнул.

— Я-то тут…. А вот где вы?

Но слепцы не обратили на его внимания.

— Погоди! И до тебя руки дойдут.

Избор, освобождая руки, вывалил камни.

— Он спрыгнул? — насторожился Никуля. Перерим принюхался

— Нет. Он стоит, где и стоял…

Чем ближе они подходили к камню, на котором сидели Избор с Исином, тем спокойнее становился Гаврила. Когда убийцам оставалось пройти три-четыре шага он понял, что пришло его время. Стараясь ничем не звякнуть он подошел и встал между ними.

— Проклятые убийцы! Наконец-то я добрался до вас!

Он кричал им почти в уши и надеялся, что они поверят если не ему, то собственному страху и неожиданности.

Так и получилось.

Никуля ни мгновения не раздумывая сделал стремительный выпад и если б богатырь не присел, то обязательно задел бы его. Чтобы не разочаровывать стариков он звякнул металлом и застонал.

— О-о-о-о-о….

— Ага! — торжествующе заорал Никуля. — Я достал его! Достал!

Гаврила снова застонал, но уже от огорчения и собственного бессилия. С какой бы радостью он посворачивал эти бородатые головы! Но он был бессилен. Ни сильные руки, ни сталь меча, бесполезно висевшего за спиной, не были опасны для стариков. Он не мог причинить им вреда ни руками, ни оружием, однако уже знал, как можно будет сделать это своей мыслью, разумом.

— Отлично! Теперь ему далеко не уйти! — сказал Перерим. — Добьем!

Гаврила отступил на несколько шагов и застонал.

— Он там!

Перерим ткнул ножом в сторону Масленникова и не ошибся. Тот действительно был там. Нож вместе с рукой пробил его насквозь.

— О, Светлые Боги! — крикнул богатырь.

— Добьем его!

— Добьем и возьмемся за других!

Гаврила бесстрашно смотрел на нож в груди. Это волновало его не больше, чем разбойничьи меч и секира, которые побывали там же несколько часов назад, но Исин, истуканом сидевший на камне не выдержал. Только что он своими ушами слышал стон друга, лязг железа, радостные крики слепых наемников. Головой он понимал, что это игра, затеянная богатырем и ничего больше, но сердце требовало действий. Он терпел неизвестность сколько мог, но услышав еще один стон забылся и крикнул: