Владимир Перемолотов - Внешний враг

Мигом нагнувшись, он подхватил помощника палача и поставил его перед собой, загораживая Дилю и Тулицу. Стрелы летели кучно и это облегчало его задачу. Острые клювы били в катову спину, а хазарин со злорадным удовлетворением наблюдал как глаза палача вылезают на лоб, при этом сотник не забывал слегка поворачивать живой щит, чтобы поймать стрелы, пущенные с боков.

Когда поток стрел иссяк, он выглянул. На Гаврилу и Избора плотным валом накатывались собравшиеся около князя дружинники. Руки решили все раньше головы. Подняв над собой еще дергающегося палача Исин зашвырнул его в набегавших на друзей воинов.

Тут, рядом с князем, было уже какое-то подобие порядка и на Избора набросилось сразу четверо. Красно-белые от чужой крови и своего страха они загородили дорогу к князю.

— А, Ящер! — выругался Избор, осаживая назад. В суматохе он даже не подумал ухватить чей-нибудь меч. Его шаг дал дружинникам недостающее мужество и подбадривая себя ревом они бросились к нему, но как раз в это мгновение над головами взвыло и всех четверых сшиб упавший с неба помощник палача. Избор благодарно вскинул подхваченный меч, а Гаврила не тратя времени на благодарности, обогнав его плечом пробил брешь в этой суматохе. В два прыжка расшвыряв тех, кто оказался на дороге он подбежал к помосту.

Что творилось тут, до того как на него вспрыгнул Гаврила, ведали только Боги. Князя они вообще не нашли, а Санциско лежал придавленный удачно брошенной гирей и даже не стонал. Вокруг еще посвистывали стрелы и оттого, даже не посмотрев на мага, Гаврила нагнулся над ковчежцем.

— Хорошо попал! — сказал Избор забираясь следом. — Целился хоть?

— Злоба целилась…

Взяв ковчежец в руки Гаврила нерешительно застыл, не зная закрывать крышку, обрывая колдовство, или нет. Исин понял его и, опережая движение, произнес:

— Погоди. Кто знает сколько тут колдунов шныряет. Уберемся подальше, а тогда уж…

— А остроголовые?

Произнеся это слово они оба привычно посмотрели в небо. Избор первый опустил глаза и пожал плечами.

— Остроголовые? А что остроголовые? Где сидит их маг они и так знают. Охота за нами его рук дело.

Он наклонился над Санциско. Гиря угодила магу в грудь и теперь выглядывала оттуда через обломки бело-розовых костей. Кровь в теле еще двигалась, но текла она уже не по жилам, а растекалась по помосту.

— С этим что?

Избор, не желая пачкаться в крови потрогал мага ногой.

— Думаю, уж ничего… Труп. После такого не живут….

— Не оживают, — поправил его Гаврила, поправляя на шее волшебное ожерелье. — Пошли, что ли?

Площадь стремительно пустела — горожане разбежались защищать свои лавки и амбары и тут осталась только княжеская дружина. Сквозь горестный вой и рев уже слышались резкие, уверенные голоса сотников и десятников. Гаврила озабоченно покрутил головой — дружина у здешнего князя собиралась споро.

— Хазарин где? Опять около баб трется?

Из того, что ему сказали Исин успел сделать только половину — освободил женщин и теперь вместе с ними стоял рядом с лобным местом. А вот лошадей там не было. Исин погрозил хазарину кулаком и привстал на цыпочки, но и ему на глаза не попалось ни одной лошадиной морды — только лица, люди, мечи и шлемы. Взгляд обежал площадь и, зацепившись за что-то знакомое, вернулся. У проулка, напряженно вслушиваясь во что-то, стоял остроголовый.

— И тут нас эти достали…. Мало нам своих! — в сердцах сказал воевода. — Давай хоть на лошадях, хоть на карачках. Нечего нам тут делать больше. А то налетят всякие разные с пожеланиями долгих лет жизни…

Гаврила кивнул — имея в руках талисман он ничуть не хотел подвергать его более опасностям, как тут же воздух над площадью прорезал детский крик:

— Дядя Избор! Дядя Гаврила!

Гаврила встрепенулся, отыскивая крикуна. Воевода оказался быстрее.

— Вот он.

Избор показал на полуразрушенный терем.

— Со второго поверха орет!

— Хитрый малый. Как это он туда попал? — Удивился Масленников. — Зачем?

— Воровал наверное, — не смущаясь предположил Избор. — Парень-то не промах!

— Лошади! — донеслось до них, объясняя сразу все.

— Там лошади! — понял воевода. — К нему!

Он взмахнул рукой показывая Исину, показывая, что бы тот оставался на месте.

Суматоха на площади сходила на нет, уступая место порядку. Кто-то уже без криков тушил занявшийся огнем княжий терем, кто-то вытаскивал из развалин покалеченных, а кто-то уже искал сбежавших виновников намечавшегося торжества. Они не пробежали и десятка шагов, как с криком и улюлюканьем за ними организовалась погоня. Чуть в стороне от дружинников, подбадривая воинов криками прихрамывая бежал бирюч.

— Вон как человек свою работу любит, — показывая на него крикнул Избор. — Не то, что у нас! Ведь если поймают, то опять все с начала — и позор нам читать и желания загадывать…

— Догнать-то может и догонят, а вот возьмут ли?

Гаврила не стал доводить дело до драки, а на ходу шлепнул себя по кулаку и позади стало безлюдно.

Распихивая ничего не соображавших людей они добежали до лобного места и нашли там Исина.

— Где бабы? — осерчал Гаврила — Говорили же ведь…

Исин вытянул руку. Впереди, за помостом, звенело и ухало. Обежав помост, на котором их совсем недавно собирались четвертовать, они увидели как Диля с Тулицей рубятся с обступившими дружинниками. Гаврила покачал головой и ничего не сказав начал хватать сражающихся и бить их друг о друга.

— Кончай играться! Иосиф лошадей раздобыл.

— Талисман? — спросила Тулица. Гаврила в ответ стукнул себя по груди.

— Лошади?

Гаврила хотел показать где лошади, но его перебил Избор.

— Все тебе вынь да положь… Беги следом. Кто добежит — увидит…

Лошадей тут оказалось много — куда как больше, чем им требовалось. Перепуганные шумом, что стоял вокруг, они выскочили из конюшни и теперь, словно кусочек штормового моря, бились о полуразрушенные стены. Дорогу на площадь им загораживала груда бревен, что еще недавно была стеной княжеского терема. Около нее торчком стоял невзрачный мужик, что охал и ахал каждый раз, когда лошади набегали и отшатывались от преграды.

— Что стоишь? — заорал прямо в ухо ему Гаврила. Гибель людей тут была неизбежна, но лошадям-то, лошадям-то за что гибнуть? — Разбирай бревна! Побьются же!

Он первый ухватился за какую-то лесину и выворотил ее, освобождая лошадям дорогу на площадь. Откуда-то сверху слетел Иосиф и радостно улыбаясь бросился к Гавриле, но Масленников не стал давать волю чувствам.

— На коней! В драки не ввязываться! Кого нужно — я сам убью!

— Задержимся, — предложил Исин. — Голыми ведь уезжаем… Ножик бы хоть какой найти или халат хотя бы. Сапоги бы неплохо… Визуария бы вот еще…