Владимир Перемолотов - Тень воина

Остановил он его на самом выходе из кухни. Василек проворно нырнул в сторону, чтобы обойти, но тот нарочно загородил дорогу.

— Для кого курица?

Поперечник нахмурился так, словно и впрямь имел право спрашивать таким голосом, но Василек не испугался. А чего бояться-то? У него нож за сапогом торчал, да и не где-нибудь дело шло — в корчме, у людей на виду.

— А тебе какое дело? — ответил, задорясь. — Заплати — и тебе принесу.

Он не успел повернуться, чтоб обежать его, как рыжий больно щелкнул его по носу. Другая рука крепко ухватила его за плечо, не давая сдвинуться с места.

— Не мое дело, точно… Все сразу понял… Маленький, а умный… Княжеское дело это. Так кому?

Княжеским именем всякий бросаться не будет. Василек нахмурился, как взрослый. Понятно стало, что не со случайным человеком говорит — с соглядатаем княжеским. Слыхал он про таких, говорили люди в корчме. Попробуй такому не ответь — сразу на колу окажешься. Василек упрямиться не стал.

— Да вот тому. С не нашей рожей несу…

Он хотел, было показать рукой, но соглядатай не дал ему поднять ее. Остановил, а сам незаметно, словно и глядел в другую сторону, покосился на гостя, и с коротким смешком согласился.

— Да… Рожа у него действительно не наша… Чужая у него рожа-то…

Не успел Василек глазом моргнуть, как рыжий поперечник достал из рукава пузырек и вылил, что в нем было на курицу. Василек ахнул, дернул блюдо к себе, — виданное ли дело еду портить — но рыжий ткнул его пальцем в грудь и мальчишка почувствовал, как вдруг окаменели руки и ноги, и сам он превратился в кусок дерева.

— Ничего… — бормотал рыжий соглядатай, словно бы и не заметив этого. — Мне на пользу, и курице уже не повредит… А про этого…

Он бросил назад косой, незаметный взгляд.

— Про этого пусть другие думают…

Василек стоял ни жив, ни мертв, а соглядатай вперил взгляд прямо в его душу. Глаза его заполнили мир, в котором гремел чужой голос.

— А ты все позабудешь. Меня не помнишь, не знаешь, никогда не видел…

Морок соскочил и Василек, тряхнув головой, посмотрел в сторону рыжего, что, посторонившись, пошел к дверям, ведущим на улицу. Мальчишка плечами пожал, словно что-то тягостное с души сбрасывая, и побежал дальше к заждавшемуся гостю…

…Конечно, особых затруднений Игнациус не испытывал.

Хотя он еще не знал, где спрятался Митридан, зато он точно знал, где его уже нет.

Понимая, что его будут искать, колдун ни за что не остался бы у князя под боком. Значит в городе, колдуна нет. Оставалось решить, а где же он тогда есть.

Прикрыв глаза, Игнациус вспомнил, как выглядел город сверху. Память не подвела, показав сползающиеся к частоколу, огораживающему княжеский дворец убогие домики и дороги, что уходили из него на все четыре стороны. Дорог из города уходило шесть, и Митридан мог оказаться на любой из них. На какой? Да… Задача…

Маг открыл глаза и покосился на монету, что приготовил для уплаты.

«Угадать, что ли?» — подумал он. Мысль была настолько пустой и легкой, что он не задержался на ней. Пока работала своя голова, он не хотел передавать решение в руки случая.

«А ведь он что-то говорил, — припомнил маг. — Что-то он болтал о том куда направляется… Если не врал, конечно…» Ответ вертелся где-то рядом. Может быть у чужой головы, но наверняка в этой корчме Оставалось только приманить его к себе.

Маг прихлебнул их кружки. Был. Был способ вспомнить все, что нужно… Щуря глаза, он смотрел на лучину, отбросив все мысли, и нужное слово всплыло само собой.

— Мараканда! — сказал он в голос. — Мараканда!

— Не держим, — тут же ответил ему тонкий голос. — Отродясь такого у нас не было… Другого чего хочешь проси, а этого — нет.

Маг вынырнул из своих мыслей. Перед ним стоял мальчишка с блюдом, на котором, растопырив ноги, блестела маслом долгожданная жареная курица. Игнациус перевел взгляд на отрока, и тот смешался, опустил глаза, даже назад отступил… Игнациус засмеялся. Это был знак. Знак Богов!

— И слава Богам… Не хватало еще чтоб это как раз тут у вас и было…

Игнациус щелчком послал монету по столу. Ничего не понявший мальчишка схватил ее и побежал к хозяину.

— Мараканда, — повторил Игнациус, пробуя слово на вкус. От этих звуков нос защекотал запах пряностей, а в ушах взвизгнули варварские дудки и пальмы приветственно взмахнули кронами.

— Это к полудню отсюда или между восходом и полуднем… Далеко… И ни одной магической вещи в развалинах… Припрятал загодя, выходит… Придется нести на себе… Лошадь? Может быть… Рискованно. Значит есть кто-то, кто это на себе вынесет.

Он бормотал это, постукивая пальцами по столешнице.

— Ну, положим, два дня пути…

Все становилось просто как два и два.

Довольный, что нашел решение, он пошел к себе, так и не притронувшись к курице.

…Игнациус поднялся к себе на второй поверх, запер дверь.

Комната была ни плохой, ни хорошей: маленькая, но чистая, светлая, но убогая… Из отдельных достоинств — окно, с которого можно было попасть на крышу, да хороший засов на двери. Задвинув его, он несколько мгновений постоял, прислушиваясь не идет ли кто следом. Потом взмахнул рукой, словно досадовал сам на себя, на собственную подозрительность. Он в городе — всего ничего — и ждать тут неприятностей это уже слишком… Сделал шаг к столу. Хотя рыжий этот… Игнациус остановился, дернулся, чтобы вернуться и на всякий случай еще послушать, но усмехнулся и снова махнул рукой. Ничего… Походит и перестанет. Пусть у него хоть семь пядей во лбу, а все одно не успеет, да и не поймет…

Что-то еще сидело в нем как заноза… Какая-то несуразность… В задумчивости он сложил пальцы, произнес заклинание и прямо перед ним появилось блюдо с мясом. Руки сами собой отрезали появившимся вместе с блюдом и мясом кинжалом полоску мяса и отправили ее в рот. Жуя мясо, он вспоминал. Ах, да! Князь…

Игнациус провел пальцем по лбу. Князь ли? Он вспомнил свой разговор с Митриданом и восковую голову в темноте. М-м-м-м. Темнота… Темно, конечно было, но не настолько же… Тот, кого он встретил сегодня на въезде в город, не был похож на изображение, которое он видел мельком в доме Митридана… А ведь этому местному дикарю с телегой гораздо больше веры, чем вороватому колдуну.

Что-то тут было не так, но он не захотел отвлекаться, чтоб разобраться в этой тайне.

— Ладно, — сказал он сам себе. — Это не главное. Не мое это дело князей сличать… Мараканда — вот мое дело. Да колдун этот пугливый…

Уже зная, что нужно делать достал походную жаровню, старый медный светильник, несколько черепков, что подобрал на пожаре и Шар. Установив его в подставку в форме изогнутого рыбьего хвоста, он какое-то время молча сидел, глядя на блестящую поверхность, проверяя правильность своей догадки о пути Митридана. Возможно, что, сговорившись с языком, губы колдуна произнесли совсем не то, что хотел сказать Митридан.