Ольга Денисова - Берендей

И он не ошибся! Медведь потерял равновесие, его задние лапы подкосились, и Берендей поставил его на колени выстрелом из второго ствола. Рев бера был полон злости и отчаянья. Но это отчаянье только придало ему сил. Он рванулся вперед всем телом, вытягивая разящую переднюю лапу. Скоробогатов отшатнулся, но медвежьи когти все же достали его, распарывая грудь и живот. «Большой босс» навзничь рухнул в снег, ломая лыжи, и тут же попытался подняться, отползая на спине назад. Медведь не мог встать на ноги. Выстрел Берендея должен был раздробить ему кости, но на это Берендей и не надеялся. Если пуля в лоб была Заклятому не страшна, о чем говорить! Но Заклятый пополз вперед, широко выкидывая вперед передние лапы.

Берендей кинулся к Скоробогатову, подхватил его под мышки, оттаскивая в сторону. Но медвежья лапа достала валенок «большого босса». Толстый войлок разлетелся на клочки и мгновенно пропитался кровью. Скоробогатов закричал от боли. Берендей рванул еще раз, отодвинув грузное тело еще на полметра. Медведь ревел и полз вперед. Следующий удар лапы мог оставить Скоробогатова без ноги. Берендей изловчился и ударил по когтистой пятерне сапогом, меняя ее траекторию. И снова дернул Скоробогатова назад. Скоробогатов взревел так же громко, как и медведь. Заклятый поймал сапог Берендея, как котенок ловит игрушку, обхватывая ее снизу. Сапог слетел, но ногу когти не задели. Берендей опять немного отодвинул ревущего Скоробогатова, и очень вовремя: правая лапа ударила по снегу в то место, где еще мгновенье назад лежала окровавленная нога «большого босса».

С оскаленной морды зверя клочьями падала пена, глаза налились кровью – он был страшен. Удар левой лапы Берендей снова отбил ногой, той, которая была еще в сапоге. На этот раз Заклятому не удалось так легко его ухватить. Но он зацепил сапог когтем. Берендей почувствовал, что коготь впился в тело. Поднять вторую лапу Заклятый не мог – он бы рухнул носом в снег. Они рванули одновременно. Сапог остался висеть на когтях разъяренного медведя, а Берендей понял, что пятку коготь все же порвал. Он потянул Скоробогатова назад, убирая свои ноги из под разящих лап.

И в эту секунду почувствовал под собой ствол ружья. Он выхватил его из под себя, инстинктивно двигаясь назад и двигая «большого босса». Ствол оказался у него в руке и он нанес несколько ударов прикладом по когтистым лапам бера. Это не причинило ему особого вреда, только еще больше разозлило, если его вообще можно было разозлить сильней. Берендей рванул назад как можно дальше, и перевернул ружье, направив ствол вперед. Это была винтовка Скоробогатова. Берендей не знал, есть в ней патроны или нет. Но выстрелил в упор в лапу медведя. Пуля прошла навылет. Медведь, и без того непрерывно ревущий, закричал, как человек. Его простреленная лапа обрушилась на ствол винтовки. Разлетелся вдребезги оптический прицел, далеко в стороны разбрызгивая осколки линз. Ствол согнулся пополам. Берендей вскрикнул от неожиданности – ружье выбило из рук, больно стукнув по пальцам. Медведь снова занес раненую лапу для удара, но двинуться вперед уже не мог. Теперь он мог или ползти или разить.

Берендей отодвинулся, вскочил, подхватил Скоробогатова как следует, и потащил назад. Медведь пополз за ними, опираясь на одну лапу. Но теперь он явно проигрывал в скорости. Берендей споткнулся босой ногой о свою двустволку, которую откинул назад, когда бросался помогать «большому боссу». Он подхватил ружье. Как сейчас на ней не хватало ремешка! Он положил ее на широкие ляжки «большого босса». Скоробогатов кричал громко, заглушая медвежий рык. Он был слишком грузным, волочить его по снегу было очень тяжело. Но и речи не могло быть о том, чтобы передохнуть. Берендей не знал, насколько сильно ранен Заклятый. Он мог подняться в любую минуту. Они обгоняли его метров на десять, когда медведь сдался. Он походил на человека, как ни разу до этого. Рычал, уткнувшись в снег мордой, и молотил по снегу здоровой лапой, так что слышен был стук.

Берендей не останавливался до тех пор, пока Заклятый не скрылся из виду. Перевел дух и потащил орущего Скоробогатова дальше.

– Отпусти меня! – ревел Скоробогатов. До этого Берендей не обращал внимания на то, что он ему кричит, – отпусти, я все равно не жилец! Я добью его!

– Заткнись, – коротко ответил Берендей. На большее его все равно не хватило.

Скоробогатов не сопротивлялся, и на том спасибо.

– Ну что ж ты делаешь, отпусти! Дай мне умереть спокойно!

Берендей усмехнулся. Нет, спокойно он ему умереть не даст.

– Ну дай мне передохнуть, пожалуйста. Мне больно, ну, пожалуйста! – Скоробогатов снова перешел на нечленораздельный крик.

Берендей не мог оценить, насколько серьезно ранен «большой босс». Для этого надо было как минимум остановиться, а останавливаться он не собирался. Медведь запросто мог серьезно распороть «большому боссу» живот, и тогда все зависит от того, насколько быстро они будут двигаться вперед.

Из-за криков Скоробогатова он не слышал рыка Заклятого, и не мог точно сказать, насколько далеко им довелось уйти. Метров сто? Двести?

Остановиться все равно надо, потому что долго Берендей не протянет. Туша Скоробогатова – ноша не для него. Даже волоком. Надо остановиться и что-нибудь придумать. С такой скоростью они будут возвращаться к машинам не меньше четырех часов. Ему хватит двух, чтобы остаться без ног. Без сапог по снегу далеко не уйдешь.

Берендей решил пройти еще метров сто-сто пятьдесят, а потом остановиться и подумать. Вопли Скоробогатова рвали ему душу. Он очень тяжело переживал чужую боль. У него все внутри переворачивалось, когда он видел искаженное криком лицо Скоробогатова. Он мог только оглушить его, чтобы избавить от страдания, но не посмел бы этого сделать. Скоробогатов просил его застрелить, но Берендей понимал, что это всего лишь слабость. Как бы тяжело он ранен не был, умирать всерьез «большой босс» наверняка не собирался.

Метров через пятьдесят им навстречу из темноты вышел Андрей. Молча и виновато. И глядя на Скоробогатова с ужасом.

– Ты все сделал отлично, – сказал ему Берендей, перекрикивая Скоробогатова, – а теперь снимай лыжи.

– А… что он так кричит?

– Он ранен, может быть, очень тяжело. Снимай лыжи. Я не могу его больше волочить. В нем, наверное, пудов десять, – Берендей остановился и перевел дух. Ногам было холодно. Пока холодно. На одной ноге остались оба носка – тонкий и шерстяной, на другой, пораненной, только один тонкий.

Андрей послушался и скинул лыжи поближе к телу Скоробогатова. Долго возиться не стоило. Берендей порылся в карманах – ни аптечки, ни веревки он взять не догадался. А напрасно. Он оглядел Андрея, который нервничал все больше, то отводя взгляд от Скоробогатова, то, наоборот, глядя на него широко раскрытыми глазами.