Ольга Денисова - Придорожная трава

– Опять пришла, ведьма рыжая! – заворчала ей в лицо та, что была помоложе и явно не в себе, – угробила батюшку, так все мало тебе, еще бед нам хочешь?

Она шагнула вперед, наступая на Нику, и хищно выставила вперед грубые руки с изъеденными грибком ногтями, как будто хотела схватить ее за лицо. Ника, опешив, стала пятиться по ступеням вниз, но вовремя остановилась – не хватало испугаться юродивой! Тем более что старшая подруга ненормальной немедленно ее одернула:

– Ты что, Наталья! Оставь в покое женщину, она ни в чем не виновата!

Юродивая опустила руки и что-то невнятно зашипела себе под нос, всхлипывая без слез и кривя рот.

– Вы уж простите ее, не в себе она, с самого детства не в себе, – тихо обратилась к Нике пожилая прислужница, – но, уж знаете, так батюшку нашего любит, что и сказать нельзя. Сирота она, никого нет и не было, а отец Артемий пригрел ее у храма, прислуживать поставил, хотя и бестолковая она, сами видели, какой с нее толк? Но все при пользе при какой, человек ведь, небось, не кошка. А с утра с батюшкой с нашим беда приключилась – удар хватил, так что едва до больницы довезли, и сейчас плох, ой, плох!

Ника удивленно подняла брови. Ну вот, все и выяснилось. А она обвиняла священника в невнимательности… Ей стало неловко за свою злость и нетерпеливость. Она взглянула на прислужницу внимательней, и заметила, что по лицу ее тихо струятся две ниточки слез, а голос не изменился, как был тихим и виноватым, таким и остался.

– А что произошло с отцом Артемием? – спросила Ника, поняв, что дело принимает новый оборот.

– Инфаркт, сказал доктор, обширный. В его-то годы, да откуда? Жена, детишек двое, дай Бог, чтоб сиротами не остались, все молиться будем за батюшку нашего. Уж, какой хороший, какой добрый, таких нынче и не бывает почти, – продолжала она, меж тем, как Нике уже не терпелось задать следующий вопрос.

– А в котором часу случилось несчастье?

– Сразу после литургии. Он ведь к вам сегодня собирался, да вот не успел. Как сел в машину, так и прихватило.

Ника похолодела. Неужели и в этом виноват плотник? Неужели сила его столь велика, что он смог дотянуться и до церкви? Может быть, она напрасно надеялась на то, что молодой симпатичный священник сможет с ним справиться? Но пока рано опускать руки! Это может быть простым совпадением.

– Скажите, а отец Артемий, он один у вас церкви служит? Или есть другие священники? – Ника понимала, что вопрос ее звучит не очень-то тактично, но отказаться от идеи с освящением дома не могла – ей хотелось действовать немедленно.

– Нет, конечно нет, – ответила тихая старушка, – приход большой, и летом дачников сколько! Отец Феофан сегодня вечером служить будет. Он, конечно, старенький уже, но без окормления не останемся.

– А могу я с ним поговорить? – загорелась Ника.

– Конечно, он в храме сейчас, подойдите к нему просто. Только отец Феофан строгих правил батюшка…

Что она хотела этим сказать, Ника поняла, только когда заговорила со старым батюшкой. Она застала его рядом с распятием и узнала в нем священнослужителя лишь по простой черной рясе. Худой, высохший старик небольшого роста глянул на нее из-под кустистых бровей недобрым, настороженным взглядом.

– Что ты хочешь, дочь моя? – спросил он неожиданно густым басом, оглядев ее с головы до ног – наверное, ее непритязательный наряд не показался ему достаточно скромным.

Ника смутилась и начала мучительно подбирать слова. Да, разница между отцом Феофаном и отцом Артемием была разительной, она совершенно не ожидала столкнуться с недоверием и строгостью.

– Я хотела… сегодня я договаривалась… – начала мямлить Ника, боясь, что священник ее перебьет, но тот слушал молча и внимательно, – мне должны были дом освятить, а с отцом Артемием несчастье приключилось. Я не могла бы попросить вас провести обряд? Мне нужно это очень срочно…

Лицо батюшки потемнело, брови сошлись на переносице, а глаза хищно вспыхнули.

– Так вот, значит, кто в проклятом месте дом поставил! Да еще и освятить его теперь хочешь? А когда строила, небось, у церкви не спросила разрешения? Артемий, божий человек, пожалел тебя, но от меня так просто прощения не жди. Виданное ли дело, в проклятом месте поселиться!

– Но я же не знала… – прошептала Ника, отступая на шаг.

– Не знала? Ходила бы в храм регулярно, исповедовалась бы, причащалась, глядишь, и хватило бы ума у батюшки совета спросить!

– Но что же мне теперь делать? – Ника чуть не расплакалась: и от его мечущих молнии глаз, и от едкого тона, а главное – от безысходности.

– Что делать? Могу сказать. Завтра постись, приходи на утреннюю и вечернюю службу, послезавтра приму у тебя исповедь. Но к причастию пока не допущу, рано. Грех свой отмолишь, тогда и посмотрим.

– Но я… я не могу так долго… – пробормотала Ника и вдруг разозлилась. Да он просто пользуется своей властью над ней, он хочет ее унизить, заставить стать примерной прихожанкой. Не выйдет! Она найдет батюшку, который не станет ломаться, в конце концов, она готова хорошо заплатить за освящение дома. Все ее знакомые всегда вызывали священников на дом, если в этом была такая нужда! И сами в церковь за этим не бегали. Она гордо выпрямила плечи и развернулась к батюшке спиной. Не хочет – его дело! Проклятое место! А кто должен разбираться с этим проклятым местом, как не служитель культа? Нет, издеваться и унижать себя она не позволит! Пусть юродивые, которых вытащили с помойки, на коленках тут ползают, она, слава богу, найдет другие способы решения проблем!

Батюшка ничего ей вслед не сказал, да ее и не интересовало, что он думает по этому поводу. Она сейчас же позвонит Алексею, если он не может прислать охрану, пусть пришлет хотя бы священника.

Ника вышла на крыльцо, и тут же снова столкнулась с ненормальной прислужницей. Ее тихой и ласковой товарки рядом не оказалось, и Ника слегка растерялась, тем более, что лицо юродивой искажала маска ненависти – кривой рот приоткрылся, глаза хищно сощурились, нос крючком загнулся вниз – не дать ни взять, баба Яга!

– Угробила батюшку, ведьма рыжая! – зашипела ненормальная Нике в лицо, так что та почувствовала несвежий запах из ее рта.

– Оставьте меня в покое, – холодно ответила Ника, пытаясь обойти юродивую и сохранить надменность. Какая мерзость! Не исключено, несчастная чем-нибудь больна, только не хватало подхватить заразу.

Но не тут-то было! Прислужница не дала ей прохода, вскинула грязные нездоровые руки и потянулась к Никиному лицу. Ника шарахнулась в сторону, но юродивая изловчилась и вцепилась ей в волосы, растрепав аккуратно уложенный под косынкой узел, выкрикивая в её адрес невразумительные проклятия. Нику охватила паника, она настолько не ожидала ничего подобного, что не сразу сообразила, как надо действовать. Сначала она даже не пыталась защититься, и лишь прикрывала лицо от нечистых ногтей сумасшедшей. Ей не пришло в голову кричать и звать на помощь, но вырваться из рук юродивой не получалась. А та, ухватив ее волосы покрепче, пыталась дотянуться до щеки, растопыривая широкие короткие пальцы.