Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Я как раз об этом думал. Катари, если тебе скажут, что я люблю куртизанку, то это правда.

– Мне уже сказали. – Она улыбнулась, но в обведенных голубоватыми кругами глазах была грусть. – Я ведь снова живу среди женщин. Дженнифер считает баронессу Капуль-Гизайль отродьем Леворукого, но я принесла больше зла.

– Ты и зло? – Робер мог только расхохотаться. – Катари, я на самом деле люблю Марианну.

– Тогда я хочу ее видеть.

– Где?! – Сестра не переставала потрясать. – Ты же не хочешь сказать…

– Я не в том положении, чтобы выезжать. – Катари или не поняла его вопля, или, вернее, поняла слишком хорошо. – Пусть придет на утренний прием, а своим дамам я объясню, что… дружба с Марселем Валме и другими достойными кавалерами еще не превратила в чудовище ни одну… титулованную особу.

– Ваше величество, к вам герцог Окделл. – Если б в садик вышла Дженнифер Рокслей, Робер не выдержал бы и хихикнул, но это была теща бедняги Лаптона.

– Я устала, Одетта, – лицо Катари стало беспомощным. – Робер, как ты думаешь, это важно?

– Вряд ли, – честно сказал Эпинэ. – Но ведь ты дала аудиенцию графу Литенкетте…

– Эрвин уезжал. – Светлые глаза смотрели в такое же небо. – Я надеялась, что он возвращается в Ноймар, и хотела передать с ним письмо. Странно, я почти не вспоминала о Жермоне, а теперь просто места себе не нахожу. Пишу, пишу, пишу, а письма словно в Закат летят. Неужели он так и не простит?

– Просто граф Ариго занят, – утешил Эпинэ. – Я был такой же свиньей. Жозина ждала писем, а я, видите ли, воевал.

В форт Жермон возвратился в задумчивости, из которой господина генерала вывел Рёдер. Мундир коменданта был изрядно перемазан известковой пылью – похоже, полковник проводил очередную ревизию пробоин.

– Во время вашего отсутствия, – отрапортовал явно довольный жизнью полковник, – во вверенном мне форте ничего существенного не произошло. Потерь нет. Около часа назад дриксы прекратили обстрел. Привожу в порядок стены.

– А не торопитесь? – Ариго с сомнением глянул на зависшее над рощей солнце. – «Гуси» как прекратили, так и начнут. Они – народ обязательный.

– Не начнут. У них орудие не выдержало. То ли банили плохо, то ли еще что. От нас не понять, но грохнуло, не приведи Создатель, а уж суеты… Горело что-то, пострадавших таскали, начальство аж с двух сторон прискакало. Эта пушка больше не стреляла, остальные дали по паре выстрелов и заткнулись. Видимо, испугались, чистятся теперь.

– Отлично. Будем слушать птичек. – Дались ему сегодня эти птички! – Как ваши стены?

– Держатся.

– Давайте поглядим.

Со стенами было не так уж и плохо, хотя в паре мест зияли приличные бреши. Солдаты споро закладывали их турами и мешками с землей и песком. Птичек слышно не было, зато лягушки вопили вовсю. Уютно пахло дымком. Не пороховой кислятиной, а мирной домашней горечью, обещавшей отдых и обед, то есть, конечно же, ужин. День почти кончился, солнце уже цеплялось за верхние ветки, и смотреть на него было совсем не больно.

– Будет ветер, – решил генерал, отпуская рвавшегося к своим стенам полковника. Тот издал согласный звук и порысил к подносчикам.

Посыпались мелкие камешки, в траве кто-то недовольно прошуршал. Еж… Поселился в тихом местечке, возможно, даже женился, и тут приперлись двуногие и все испортили. Ариго усмехнулся и топнул ногой. Еж прекратил движение и умело осуществил предусмотренный на случай внезапного нападения маневр – свернулся в шар. Застигнутой на марше армии так не суметь. Генерал тронул занявшее круговую оборону существо носком сапога и медленно пошел вниз по склону.

Готовность дриксов при первых же признаках опасности отказаться от переправы была понятна, но зачем при эдакой осторожности гнать через реку два батальона? И что «гуси» собираются делать завтра? Послезавтра? Жермон пытался разобраться в чужих замыслах и не мог. Дриксенский командующий начинал предсказуемо и грубо, но при малейшем сопротивлении сдавал назад. При этом сил за рекой хватало, чтобы в пару недель разбить форт с его не дающей навести мост артиллерией, отогнать талигойцев от берега и устроить наконец переправу, хотя чем это все закончится – неизвестно. На талигойском берегу шансы будут практически равны, только собираются ли «гости» терять эту пару недель, и нужен ли им Печальный язык вообще?

Если к дриксам в ближайшие дни подойдет солидное подкрепление, то переправа им действительно нужна, и чем скорее, тем лучше. Нет – вопрос так и останется без ответа, а отправленная на тот берег еще при подходе к Печальному разведка, как назло, молчит. Хотелось верить, что капитану Баваару удалось избежать встреч с чужими разъездами, только найдет ли он что-нибудь важное? Жермон отнюдь не был уверен в том, что искомое вообще имеется, и эта неуверенность играла с генералом, как кошка с мышью. Пойми Ариго, что кошмар фок Варзов сбылся и авангарду предстоит сдерживать целую армию, он бы вздохнул с облегчением. В первый момент.

Голод, свежий воздух и входящие в экстаз лягушки просветлению не способствовали. Жермон смотрел на темнеющую на глазах рощу, словно там скрывался ответ. Хотелось сразу и спать, и есть, и стянуть сапоги, требовалось доругаться с Карсфорном на предмет самовольной отлучки к Гирке и написать наконец фок Варзов, а командующий авангардом стоял на пригорке, подставив лицо плохонькому ветерку, и безуспешно пытался думать.

– Господин генерал, я понимаю, что это несколько бестактно, но чем лучше у нас идут дела, тем вы серьезней. Я не могу найти поводов для беспокойства, но у меня нет и вашего опыта.

Молодой Придд. Тоже бродит и мыслит… Надо же, какой чуткий! Возвращаясь в форт, они ехали бок о бок. Позади наперебой обсуждали незадавшуюся переправу, кто-то очень похоже изобразил шум крыльев взлетающей стаи, вызвав общий смех. Офицерам и в голову не приходило беспокоиться…

– Выходит, Валентин, вы поводов для тревоги не видите?

– Господин генерал, по моему мнению, несколько дней у нас точно есть; как дальше – не знаю.

Господин генерал знает еще меньше.

– Тогда оцените наше положение. Представьте себе, что вы… Карсфорн.

– Господин генерал, если вы хотите услышать, что причин для беспокойства нет никаких, то полковник Карсфорн об этом уже неоднократно докладывал.

Именно что неоднократно, а из Придда, того и гляди, получится второй Райнштайнер, только Ойгена вариты не волнуют. Барон озабочен погасшими маяками, а Валентин, похоже, нет.

– Хорошо, вы не Карсфорн, а кто вам угодно, главное – что здесь, по-вашему, происходит? И прекратите напоминать мне, что я – генерал. Без вас знаю.