Андрей Астахов - Ромейский талисман

Волчица мягким прыжком бросилась к нему и села на задние лапы у его ног. В ее янтарных глазах он прочел то, чего никак не ожидал увидеть во взгляде дикого зверя – мольбу о помощи. Чего может бояться белая волчица в лесу, посвященном асам?

Топот в тумане стал громче, послышалось глухое рычание. Волчица прижалась к земле, оскалила клыки в злобной гримасе. Он увидел, как в тумане замелькали зловещие тени, а потом увидел и самих пришельцев из Мглы, почувствовал их зловоние. Его и волчицу окружили черные псы с человеческими головами.

«Убей их!» – прочел он мысли волчицы. Но как их убить? Ведь меча у него нет. Теперь он умрет без меча в руке, никогда не попадет в Валгаллу!

«Убей их!»– повторила волчица, прижимаясь к его ногам.

Он не может их убить, потому что безоружен. Он не может ответить ей. Язык его не слушается, тело будто вросло в черную землю, а кровь застыла, словно этот вязкий белесый туман растворился в ней, подобно яду. Страшные псы уже рядом, их взгляды, полные кровавого безумия, обращены на него. Потом он видит, как черная стая, рыча и разбрызгивая смрадную пену с оскаленных клыков, бросается на волчицу.

Тень упала на него, и Хельгер открыл глаза. У ложа стоял Энгельбрект, его старый товарищ еще по ромейским походам. Утро было славным, яркий солнечный свет заливал опочивальню князя, но лицо Энгельбректа почему-то было мрачным.

– Проснулся? Вставай, тебя ждут новые неприятности, – сказал он.

– Вещий сон, – пробормотал Хельгер, сел на ложе. – Ты всегда был вестником радости.

– Волхвы прислали за тобой, – отвечал Энгельбрект. – Требуют, чтобы ты немедля явился к ним.

– И только-то? – Хельгер почувствовал неожиданное облегчение. – Сегодня Велесов день. Верно, поэтому я им нужен. Чего молчишь?

– А что мне сказать? Посланник мне ничего не сказал. Волхвы хотят говорить с тобой. Только вот на вечевой площади толпа собралась – чуть ли не весь город. Говорят, волхвам было знамение страшное.

Хельгер не стал медлить. Набросил поверх рубахи суконный плащ, опоясался мечом, с помощью подоспевшего слуги натянул сапоги. Второй слуга подал ему чашу с медом, но Хельгер сердито сверкнул глазами:

– Рассолу дай или взвару! Или просто воды.

У крыльца терема уже стояли оседланные кони – Энгельбрект позаботился. Когда-то Хельгер легко взлетал в седло, теперь ему требовалась помощь. Взяв десять гридней сопровождения, князь выехал из Вышнеграда.

Энгельбрект сказал правду: вечевая площадь была заполнена людьми. Увидев князя, киевляне рванулись к нему. Хельгер видел их испуганные глаза, слышал крики:

– Княже! Княже пресветлый! Защити!

– К волхвам-то едешь, княже? Тады сам все узришь!

– Страх-то какой! Такого на земле полянской никогда и не бывало!

– Княже, рятуй! [13]Избави от напасти!

Со всех сторон к князю тянулись руки; мужчины потрясали кулаками, женщины поднимали над головой своих младенцев, чтобы Хельгер мог их видеть. В их глазах был ужас и тревога. Хельгер и сам ощутил сильное беспокойство. Творилось что-то непонятное. Он проехал по живому коридору, все больше мрачнея.

У входа в святилище, перед кругом костров, их встретили старшие волхвы – облаченный в белое старый Pax, верховный жрец Сварога, чернобородый кряжистый Свар, жрец Перуна и костлявый, закутанный в овчины Борут, жрец Велеса. За их спинами встали толпой младшие волхвы. Князь сошел с коня, обменялся со жрецами церемонным поклоном. Несколько мгновений все молчали. Первым заговорил Хельгер.

– Что у вас стряслось? – спросил он сурово.

– Ступай за нами, – велел Pax.

Князь вслед за волхвами вошел в святилище – площадку на вершине холма, окруженную дубовым частоколом, на кольях которого белели черепа жертвенных животных. Хельгер почувствовал сильный запах разложения, который не мог перебить даже дым костров, в который младшие жрецы постоянно подбрасывали ароматные смолы и травы. Жрецы ввели его в круг, образованный вырубленными из цельных деревьев изображениями богов и подвели к идолу Велеса. У подножия идола лежали трупы жертвенных овец, над которыми гудящим облаком роились мухи. Хельгер глянул и поморщился от омерзения. Животы овец были распороты, внутренности выглядели так, будто две недели пролежали под палящим солнцем, и кишели мириадами червей. Из-за этих червей казалось, будто овечьи потроха шевелятся сами собой.

– Что это за мерзость, поглоти меня Хель! – воскликнул князь.

– Знамение, княже, – сказал Pax.

– Я не понимаю.

– Когда мы нынче утром по обычаю принесли этих овец в жертву Велесу, то увидели то, что сейчас видишь ты, – сказал Борут.

– Это невозможно, клянусь Одином! Эти овцы были живы утром? – Хельгер похолодел. – Не могли они жить с этим внутри!

– Однако это так, – покачал головой Pax. – Смертельная гниль, пожирающая нас изнутри, завелась в нашей земле. Боги предупреждают о грядущем ужасе.

– О каком ужасе ты говоришь, жрец?

– Не знаю. Одно мне ведомо: великое зло придет в наши дома. Кто защитит нас от него, княже?

– Если это зло из плоти и крови и с мечом в руке, то я, – ответил Хельгер. – А с демонами бороться я не умею. Это ваша забота. Или не для того существуют волхвы, чтобы при помощи тайных обрядов оборонять русскую землю от злых сил?

– Так, княже. – Pax склонил голову в знак одобрения.

– Тогда чего вы хотите? Для чего показали мне эту пакость? – Хельгер плюнул на смердящие туши овец. – Коли хотите принести жертву, я дам вам скотину из моих стад.

– Ты не понимаешь, княже, – проскрипел Борут, сверкнув глазами. – Велес не принял нашу жертву. Это знамение. Знак Беды.

– Знамение, знамение! Заладили одно и то же. – Хельгер шагнул к выходу из святилища. – Есть ли моя вина в том, что Велес не хочет принимать ваши подношения? Если есть, скажите о том прямо. Я воин и не понимаю языка иносказаний.

– Не горячись, княже, – ответил Pax. – Мы и сами пока не знаем, что за напасть пришла в нашу землю. Мы будем гадать и дадим тебе ответ.

– Вот это другой разговор! Клянусь Одином к Перуном, моими богами, мне нужна ясность. Если в Киеве угнездилась черная измена, я выжгу ее огнем. Если ворожба тайная – тут уж ваша власть и ваше слово. И говорю тебе, Pax – успокой народ! Люди испуганы. Невместно нам слухи страшные распускать.

– Князь! – крикнул Pax вслед Хельгеру, когда князь уже был в воротах святилища. – Сон твой говорит тебе, что ты должен поступать решительно и быстро.

– Сон? – Хельгер удивленно посмотрел на старого волхва. – Откуда ты знаешь о моем сне?

– Я увидел в твоих глазах, – сказал Pax. – Иди, делай свое дело!

– Что там, конунг? – спросил Энгельбрект Хельгера на обратном пути в Вышнеград.

– Смерть, – мрачно ответил Хельгер и больше ни слова не произнес до самого Вышнеграда.