Анастасия Пак - Путь тени

Владий отрицательно покачал головой, не спуская острого взгляда со странников.

– Потрепала вас, видно, жизнь? – спросил Миробой, разглядывая грязные лохмотья старцев.

– Потрепала, сын мой, – кивнул Мирит. – Мы бы развлекли вас сказаниями, да недобрый люд инструмент сломал, сами едва живые ушли. Средь деревьев схорониться решили, а леший тут как тут. Бредем, ищем значит, где бы на дорогу выбиться, а тут огонек ваш. Да вы ложитесь, ложитесь, – вновь попробовал уговорить их старец, но получив прежний ответ, снисходительно улыбнулся, растянув губы, и продолжил. – Были мы и в Веалоне и в Заринге…

Миробой спиной почувствовал приближение чего-то крупного и опасного. Неожиданно старцы одновременно стащили плащи и кинули их на огонь. На секунду лес погрузился во тьму. Странники, пригибаясь к земле, стремительно меняли облик, обрастая густой медвежьей шерстью. Стальные когти и зубы перекликались по цвету с горящими черным пламенем глазами. Из леса, отрезая путь к отступлению выступали огромные размытые тени, кони захрипели и повалились на землю. Оборотни не торопились нападать, зная, что отсюда не уйти. Алые язычки света пробились сквозь ткань, разгораясь с прежней силой, и вдруг, вспыхнув, зашипели и погасли.

– Да помогут нам Светлые защитники, – прошептал Миробой и покрепче сжал меч. – Давай, друже! – крикнул он Владию и ринулся в бой.

Вращая меч, воин резко рванулся в сторону и с ходу отсек одному из "странников" клыкастую голову. Туша грузно завалилась на бок, едва не придавив его. Владий крутился волчком, не подпуская оборотней близко к себе. Капли их крови въедались в кожу, как искры костра. Когтистые лапы впились в Миробоя с двух сторон и поволокли к пасти. Короткий взмах – и брызги черной крови смешались с тьмой, вспыхнули и ожгли ему лицо. Удерживая меч двумя руками, он рассекал оборотней крест накрест. Нужно дотянуть до рассвета, а ночь еще в самом разгаре. Шлем слетел, разбитый доспех не защищал от клыков и когтей, а окружающая масса, казалось, стала еще плотней, сжимая жертву в кольцо. Тучи на небе стремительно бежали вдаль, торопя время и вдруг замедлились, будто на них накинули узду, чуть продвинулись вперед и совсем застыли. Миробой ощутил спиной спину Владия, успел краем глаза разглядеть его: весь в черной крови, разъедающей металл и кожу, на боку рваная рана. "Сам-то, думаешь, лучше выглядишь?" – усмехнулся он про себя. Все вдруг стало безразлично. "Не доживем до утра, – ярко вспыхнуло у него в голове. – Ясно уж".

– Видишь, как это легко? – прозвучал негромкий голос под сенью деревьев, вдали от бушующей схватки. – Еще до рассвета двумя врагами станет меньше, – тонкая тень колыхалась рядом с темным человеческим силуэтом.

Сквозь раздваивающуюся серебристую дорожку начала пробиваться ночная зелень, словно понимая, что судьба путников уже определена и им ничем не помочь.

– Эти люди знакомы мне, – задумчиво произнес спутник тени. – Они ничего не сделали. Зачем их убивать?

– Так надо, – жестко ответили ему. – Забудь обо всем, что было раньше. Важно другое – убить вовремя тех, кто может помешать в решающий час.

С противоположной стороны вдруг вырвался сноп света, и на светящуюся дорожку ступил светлый витязь, ведя в поводу белоснежного коня. Его огненный меч залил кровавую поляну пронизывающим светом и темнота, зашипев, стала медленно уползать прочь. Резко отпрянувшие в тень оборотни сбились в кучу, их затравленные взгляды хотели и не могли найти ни одного убежища, где бы их не нашел свет. А он подбирался все ближе и ближе, уже отражаясь от полированной поверхности когтей. Шерсть медведей противно затрещала и вспыхнула белым пламенем, мгновенно охватившим всю стаю. Огонь взметнулся и тут же ухнул вниз, превратившись в горячую золу, и в тот же момент тучи вновь побежали вперед, избавившись от удерживающего заклятия.

Воислава, закусив губу, отступила назад, в клубящийся туман. Повинуясь мысленному приказу дорожка замерцала и померкла до того, как успел оглянуться витязь. Взгляд светлых глаз нашел только темные стволы деревьев…

Открыв глаза, Владий заморгал от яркого солнечного света. Произошедшее ночью казалось темным кошмаром, наваждением, но резкая боль в боку говорила об обратном.

– Ну как ты, воин? – склонилось над ним ласковое женское лицо. – Сильно досталось, но бабка наша обещала поставить тебя на ноги. Повезло, на дороге за околицей лежали. Плотник наш, Брячислав, как увидел вас, сразу полдеревни на ноги поднял.

– А где Миробой? – встрепенулся Владий.

– Здесь я, – откликнулся он, поднявшись со скамьи. Забинтованный, со свежими шрамами и ожогами на лбу и щеке, но живой. – Отлежишься немного, а к вечеру опять в путь-дорогу.

– Да я хоть сейчас, – счастливо улыбнулся воин.

– Скор ты больно, – отрезал Миробой. – Сказано "лежать", значит лежать. Странно, тебе почему-то всегда больше достается, будто не с оружием, а голыми руками лезешь. Может дубиной обзаведешься? Больше толку будет, – он замолчал.

– Ты тоже видел того, с огненным мечом? – вдруг серьезно взглянул на него Владий.

Миробой лишь кивнул.

"Значит, не привиделось, – подумал он. – Как только на дороге оказались, когда в лесу были…"

От вынужденного безделья Титамир вконец озверел. Воду пил с опаской, не больше глотка. А на шестой день забарабанил в дверь что есть мочи и заорал:

– Эй! Старосту позовите! Дело есть.

– Да какое там дело?! Сидишь себе и сиди, – откликнулись наверху и захохотали.

– Слышь, – поразмышляв, сказал один дружинник другому, – крикну-ка я старосту, может и правда чего надобно. Глядишь, избавимся наконец от этого зверя, а то меня от него уже колотить начало. Долбится и долбится, как дятел, у меня в голове скоро дырка будет.

Мстивой явился неспешно, спустился, но дверь не отворил.

– Чего тебе? – нетерпеливо спросил он.

– Дверь давай открывай! – рявкнул Титамир. – Милоняновича на поединок вызвать хочу.

– Можно, – согласился староста, – да только Вирон вряд ли сам драться будет, выставит кого получше, а ты опять буянить начнешь.

– Не начну, обещаю, – скрипнул зубами богатырь, уже слыша позвякивание ключей за дверью.

Темница облегченно заскрипела, выпуская узника. Староста, так и не сумевший придумать, как бы по-тихому от него избавиться, на всякий случай попятился:

– Обещанье-то помни, – и погрозил ему костлявым пальцем. – Не сдержишь, гнить тебе под замком тыщу лет.

– Ты мне, Мстивой, не грози, – озлобился Титамир. – Где это видано, слово нарушать. Раз дал, значит сдержу. Ты б лучше за мечом сбегал, пока я тебе дом не разворотил за то, что к оружию моему прикоснулся. За это, брат, положено голову сразу отрывать. Чтоб другим неповадно было.