Анастасия Пак - Одиночка

Я торопливо стянул одежду, небрежно бросил ее на кресло и залез в лохань, с наслаждением погрузившись в горячую воду. Блаженно прикрыл глаза и расслабился. Казалось, что вот так бы и лежал всю жизнь. Никто не дергает, не шпыняет ехидными замечаниями. Тишь да благодать…

Вволю наплескавшись, я вылез, протопал босыми ногами до столика и стянул с него пушистое полотенце. Вытерся им и накинул на себя темно-синий халат. В дверь тут же постучались и, не дожидаясь ответа, вошли.

Слуга важно прошествовал мимо меня, неся на подносе несколько прикрытых чистым полотенцем глубоких тарелок, блюдо со свежим горячим хлебом, графин с вишневой жидкостью и бокал на тонкой длинной ножке. Сбоку лежали тяжелые столовые приборы. Наклонившись, он поставил все это на опустевший столик, приподнял графин, до середины наполняя бокал вином.

– Энир, ты – чудо! – восхищенно заявил я, потянув ноздрями. Соблазнительные ароматы заполнили всю комнату целиком, разжигая во мне зверский аппетит.

Слуга скромно потупился, но по лицу было видно, что похвала пришлась ему по душе. Осторожно сняв полотенце с тарелок, он незаметно покосился на меня, ожидая ответной реакции.

Я едва не подавился слюной, завороженно взирая на открывшееся великолепие. Горячий острый суп, жареные куропатки, тушеная крольчатина, золотистый картофель, ароматная рыба, подрумяненные на слабом огне всевозможные овощи, сладкий пирог, хлеб с похрустывающей корочкой.

Мною овладело желание обойтись без всяких столовых приборов вообще и хватать все это руками, при этом каждый раз облизывая пальцы.

– Энир, поужинаешь со мной? – жадно подтянув к себе тарелку с супом и вооружившись ложкой и куском горячего хлеба, спросил я.

– Ешьте, ешьте, – заботливо ответил слуга. – Если мало – еще принесу, вы только позовите. А я пока к себе пойду. Мне на ночь есть нельзя, потом не засну. А вам для восстановления сил надо, так что приятного аппетита.

– Спасибо, – невнятно промычал я, занятый поглощением пищи.

Довольно быстро разделавшись с супом, я приступил к сочному мясу. Обжигающе-горячий сок тек по пальцам, и я то и дело их облизывал, как никогда радуясь в этот момент, что нахожусь у себя в комнате, а не в городе Единых. Вот там-то уж точно пришлось бы есть с постной физиономией в обществе пары десятков магов, строго соблюдая все приличия. Да еще и голодным, поди, встал бы из-за стола. Ну и где тут удовольствие?

А тут хоть и ведешь себя как оголодавший дикарь, зато пища от этого становится только во сто крат вкуснее.

От тарелок я оторвался, только когда там остались одни кости. Графин наполовину опустел, но я для крепкого сна налил себе еще бокальчик, с трудом поднялся из-за стола и устроился с ним поближе к камину. Так и задремал.

Открыл глаза, только когда услышал тревожный звон. Это замок привел в действие большой колокол на одной из башен. Я вскочил, обалдело обвел спальню взглядом. Бокал из моей руки исчез, как и мокрое полотенце с подносом и грязной одеждой. Значит, заходил Энир и скорее всего сразу же, как только я заснул. А теперь уже утро, в комнате светло, камин давно погас. И этот колокол трезвонит не переставая, возвещающая тем самым, что на замок напали.

Я скатился с четвертого этажа в чем был, босой, и припустил по коридору, на ходу приглаживая растрепанные волосы. Навстречу мне выскочил невероятно серьезный Энир.

– Повода для беспокойства нет, – тут же уведомил он меня. – Я позабочусь о том, чтобы эта кучка воинов навсегда забыла дорогу сюда.

– Воинов? – переспросил я.

– Вроде как, – пожал он плечами. – На грабителей не похожи, но все при оружии, всадники, целый отряд.

Я на миг закрыл глаза.

– Это наемники Единых. Прости, Энир, я совсем забыл тебя предупредить. Впусти их и веди сюда, а я пока пойду переоденусь.

Лицо слуги приняло скептическое выражение

– Может, лучше пусть подождут во дворе? Хотя… нет, тут мне будет легче за ними присматривать.

Я удовлетворенно кивнул и потопал обратно по холодному полу, поджимая пальцы босых ног. В комнате на постели уже лежала не замеченная мной впопыхах чистая одежда. Я быстро натянул серые замшевые штаны, привычно заправив их в вычищенные сапоги. Накинул свободную рубашку, застегнул пояс, прицепив к нему свой кинжал в заботливо подобранных Эниром ножнах – и когда только все успевает! – подошел к шкафу и распахнул дверцы, выволакивая из него первое же попавшееся мне в руки верхнее одеяние мага. Критически осмотрев его со всех сторон, вспомнил, как оно затрудняло мои движения, и швырнул его обратно. И так сойдет.

Зеркало на стене отразило нечто, отдаленно смахивающее на героя из какой-нибудь древней легенды. Ну того, который с одним кинжалом ходит на всех чудовищ подряд. Мага в моем нынешнем виде заподозрить было просто невозможно.

Наемники к этому времени вполне непринужденно расположились вдоль стен зала под зорким оком Энира. Мальчишка, уже успевший с утречка схлопотать обязательный подзатыльник, спешно уводил коней со двора в конюшню. Его глаза ярко блестели, он все еще не мог отойти от восхищения, испытанного им при виде столь редких гостей, хотя никто больше их появлению не обрадовался. Энир вмиг стал еще мрачнее, нежели обычно, а молодой маг вообще носа во двор не казал.

В ожидании Хенигас неторопливо прохаживался вдоль ряда своих воинов, со спокойным равнодушием рассматривая украшенный потрескавшимися фресками потолок и потускневшие картины на стенах. Изредка переводил взгляд на нахохлившегося слугу, словно удивляясь, как это их вообще допустили в святая святых древнего мага. Я вышел из вновь замаскировавшегося под тупик коридора на середину зала. Энир тотчас подался ко мне, с немым вопросом заглянул в глаза и тихо выскользнул во двор, оставив меня наедине с наемниками. Хенигас, при виде меня оставивший пустое хождение и для солидности прислонившийся к стене, после секундного размышления все же отлепился от нее и, непринужденно улыбнувшись, шагнул мне навстречу.

– Доброе утро, – холодно поприветствовал я его. – А вы быстро.

– Потревожили ваш покой, многоуважаемый маг? – участливо поинтересовался Хенигас. – Вы уж нас извините, мы народ темный, необразованный…

– Ой, не начинай, – поморщился я. – Если не ошибаюсь, я тебе пока никакого повода не давал, а ты уже принялся оттачивать на мне свое остроумие. Давай ближе к делу. Зачем пожаловал?

Наемник тихо усмехнулся. Я посмотрел на него, и меня охватило смутное подозрение, возникшее еще тогда, в чаще, что Хенигас бывал здесь раньше. И может быть, даже не один раз.

Я прищурился, пытаясь угадать, что за странная тень омрачает его черты, почему в глазах застыло тщательно скрываемое удивление.