Юлиана Суренова - Книга 1_Потерянные души

Для того чтобы призвать богов, колдуну не нужны были ни мо-литвы, ни заклятия.

Его мысли жили не словами, а образами – кар-тинами мира и идущих через него дорог, которые связывали все вое-дино и, в то же время, разделяли навек.

Свет ярче солнечного озарил лес. Став прозрачным потоком, огромным шаром, он жил сво-ей особой жизнью. И не важно, что эта жизнь была длинною лишь в миг.

Порыв ветра поднял колдуна над землей, превратив его плащ в большие черные крылья. Тишина заговорила с ним. Прошлое расспраши-вало о настоящем. Ночь, спустившись с небес, замерла, не спуская со странника задумчивого взгляда спокойных перламутровых глаз.

И чудо осторожно коснулось лица малышки. Волшебный дар ма-леньким слепым котенком выбрался из иных закрытых просторов ми-роздания, устремился в закутки разума, чтобы остаться там навсегда, расти вместе со своей хозяйкой, учиться, взрослеть, стать однажды ма-терью и вместе с ней уйти в вечный звездный путь.

Сейчас его глазки еще не открылись, но мордочка дрогнула, издав писк, слившийся с вскриком младенца. И в тот же миг древние знаки, скры-тые под каменной чешуей храма, вышли наружу, заискрились, слива-ясь в буквы, образуя Слово.

Глаза Дубравы, сквозь слезы счастья, с трудом различили его, но она уже видела имя своей дочери иным, дарованным ей когда-то в одном из таких храмов, зрением.

– Светлана, – прошептала она.

– Хорошее имя,- одобрительно кивнув, сказал Влас, подходя к колдунье. – Возрадуйся, мать, теперь твоя дочь – одна из нас.

Огонь угас. Спустившись с небес на землю, Старший покинул храм, спеша поскорее передать нареченную матери, чтобы та смогла, наконец, ее накормить и перепеленать. Сам же он сел на камень чуть в стороне.

Им предстояло провести ночь здесь, ожидая – вдруг боги захо-тят о чем-то спросить их или что-то поведать. А наутро врата отк-роются, перенося путников в один миг за тысячи верст.

Мужчины занялись ногами колдуна, осторожно, стараясь не при-чинять боли, меняя повязки.

Полесе хотелось о многом расспросить взрослых, но наставница, которой она могла смело задать любой вопрос, зная, что получит на него ответ, кормила дочку, погрузившись глубоко-глубоко в свои мысли, в добрые, радостные воспоминания, а первой заговорить со Старшим девочка не реша-лась.

Она устала за долгие дни и бессонные ночи дороги, а огромные величественные звезды, медленно скользившие по небосводу рядом с бледноликой луной казались такими спокойными… Они убаюкивали, влекли за собой в неведомые миры сна…

Полеся с трудом подавила зевок, качнула головой, отгоняя дрему. Ей казалось кощунством зас-нуть здесь, возле храма. И, все же, как она ни сопротивлялась, сон победил ее, подчинил и унес на своих крылах куда-то далеко-далеко.

Девочка и не заметила, как задремала. Ей показалось, что она всего лишь закрыла глаза и прошел только миг, прежде чем ее разбудило легкое прикосновение Дубравы.

– Просыпайся, милая, – ее голос был мягок и нежен.

– Я не сплю!- она резко вскинулась, села, и, увидев звезды, луну, прошедшую половину своей дороги по небесам, сму-щенно покраснела: – Прости, наставница, я не хотела…

Женщина улыбнулась, тронула ее за плечо, успокаивая:

– Все в порядке, милая. Ты ни в чем не виновата. Это ты прости меня. Я знаю, ты очень устала и тебе было бы лучше хорошенько от-дохнуть, отоспаться… Но уже скоро рассвет, а прежде чем вновь отправляться в путь, ОН хотел поговорить с тобой.

Девочка тотчас вскочила на ноги, поспешно сбра-сывая остатки сна. Она боялась заставить Старшего ждать хотя бы один лишний миг.

Черногор лежал на плаще, расстеленном поверх густой травы. На его бледном лице стояла печать уста-лости. И, все же, колдун выглядел довольным.

– Подойди, – видя нерешительность в глазах девочки, робко оста-новившейся в сторонке, подозвал он ее, затем указал на камень ря-дом с собой: – Садись… Ты ведь не приходила к храму с тех пор, как была наречена?

– Нет,- тихо прошептала та, а затем несмело оглянулась на наставницу, спеша узнать, правильно ли она ответила. Ее губы дрогнули, в груди зародился страх.

Колдун сразу же почувствовал это и улыбнулся, успокаивая: – Не бойся, Полеся, все в порядке. Я просто хотел узнать, достаточно ли ты знаешь о нашем храме, чтобы не теряться сейчас в догадках.

– Мы,- она снова оглянулась на наставницу.- Мы никогда не го-ворили о нем.

– Этому были свои причины,- лицо Дубравы оставалось серьезным, и Полесю вновь обжег страх. Девочка сжалась, стиснула пальцы в кулаки, боясь, что взрослые заметят, как дрожат ее руки.

Но разве есть что-либо, что можно было скрыть от вниматель-ного взгляда колдуна?

Тот понимающе улыбнулся, коснулся руки де-вочки своими удивительными в один и тот же миг горячими и холодными пальцами, и та почувствовала, как покой и уверенность наполняют душу, вытесняя страх и беспокойство.

Дождавшись, пока робкая улыбка тронет губы Полеси, Черногор заговорил вновь. Его голос был тих, он нашептывал, словно легкий летний ветерок:

– Тебе кажется это странным, ведь мы никогда ничего не скры-ваем: наши традиции, обычаи и законы открыто носят в сердце, ра-зуме, передают из уст в уста, чтобы они жили, как вольные пти-цы, перелетая из края в край. Это так, ибо в них нет ничего тайно-го… Во всем, кроме того, что касается храма. О нем говорят лишь вдали от чужих ушей. Храм дарован нам от рождения вместе с кол-довским даром. Он – цепь времен, островок настоящего в море прош-лого и грядущего, тень иных времен на лике нынешнего дня. Храм – причина, по которой мы храним память о минувшем, как бы горька и тяжела она ни была. Наша жизнь – дорога, начало которой в первой заре, зародившейся над миром. Каждый день – новый шаг. Не важно, долгим будет этот путь или кратким, главное, чтобы в его конце нас ждал храм, который, замкнув круг, отворит врата в новый мир, по-ложит начало вечной звездной дороге…

– Старший, а что будет, если люди, не найдя в себе сил для прощения, уничтожат все наши храмы? Тогда мы погибнем, лишимся будущего?- наконец решившись, спросила девочка.

– Нет. Храм – наша душа. Он там, где верят. Храм создается до-рогой, укрепляется испытаниями. Построить или разрушить его под силу лишь нам самим.

– Но священники могут обрушить эти колонны, разбить алтарь.

– То, что ты видишь – миг, застывший песчинкой на плаще вечности. Колонны возникли на закате и исчезнут с рассветом. Они спле-тены тропой, шаг за шагом, миг за мигом. Если ты приглядишься, то увидишь следы наших ног, опавшие листья и капли дождя. Я прос-то остановил поток вечности, сделал его реальным, осязаемым.

– Поэтому ты не позволял, чтобы тебя несли?

– Да, Полеся. Храм не имел бы опоры и мог рухнуть в любой момент.