Юлиана Суренова - Книга 3_Город богов

Через миг Нергал выпустил волосы пленника. Заметив на своих белых пальцах следы крови и пота, он брезгливо поморщился. Странно, ведь это был бог жестокости, вероломства и страданий…

– Прости меня, господин Нергал, – стал оправдываться Ярид, чувствуя себя виноватым перед небожителем, – этот упрямец… – он замахнулся плетью, стремясь нанести пленнику такой сильный и мучительный удар, который заставил бы строптивца закричать от боли, взмолиться о пощаде…

Нергал не остановил его. Отодвинувшись чуть в сторону, чтобы его белоснежные одежды не забрызгала кровь, Он с интересом следил за всем происходившим. Бог видел, как тело смертного дернулось, приняв удар, однако с губ жертвы не сорвалось ни звука.

– Перестань, – презрительно скривив губы, проговорил Губитель. – Болью ты теперь ничего не добьешься. Неужели не видишь: он больше не чувствует ее. Хватит, а то, чего доброго, еще забьешь насмерть, переусердствовав. Не забывай: для жертвоприношения он нужен живым.

– Мой господин, что же делать? – спросил маг, растерянно глядя на бога.

– О, есть тысяча путей, – тот лишь небрежно махнул рукой. – Сломить смертного можно всегда. Главное знать, чего он больше всего боится… – Губитель вновь подошел к пленнику, на этот раз чтобы взглянуть на него повнимательнее. – Ты нашел способ побороть боль. А как справишься со страхом?

Пройдя сквозь толщу земли и панцири камней, в подземелье ворвались ветры. Они закружили, пыльные и удушливо-жаркие, не несущие на своих крыльях ни капли прохлады и живительной свежести, исполненные духом самых мрачных пещер подземного мира.

Ветры откинули назад пряди волос, не давая им, упав на лицо, сплетя из своих прочных нитей паутину-покров, защитить от всего, что должно было произойти.

Окутав пленника своим полотном, они сковали его члены, не позволяя шевельнуться, заструились в отблесках огня серыми тенями, пришедшими из-за грани миров, готовые изменить, переиначить все, что угодно, выполняя волю своего мрачного повелителя. Затем воздушные духи сорвали кровавые лохмотья, в которые превратились остатки одежды.

Взгляд Нергала скользнул по правой руке Ларса, сухой, словно мертвая ветка дерева, с крючковатыми пальцами и похожей на клешню жука ладонью, покрытой болезненно-желтой кожей.

Хмыкнув, Губитель повел бровью, отдавая приказ своим слугам-невидимкам, которые встрепенулись, задрожали, спеша придать всему телу вид изуродованной руки.

Нергал молчал, не спуская с пленника пристального взгляда внимательных глаз. И на Его лице тотчас отразилась злость, стоило Ему заметил, с каким безразличием смотрит пленник на свое превращение.

– Ты смирился с тем, что потеряешь… – прошипел он, подавая ветрам знак вернуть все назад. – Но мне было нужно совсем не это! – его голос вобрал в себя всю силу ярости, громом разносясь по зале. – Твоя слабость… Когда ты успел научиться черпать из нее силу?! Ничего, ничего… – он глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. – Попробуем кое-что иное… Но сперва, – он повернулся к Яриду, застывшему на месте, не смея ничего сказать или сделать. – Удались. Я не хочу, чтобы увиденное помутило твой рассудок. Мне нужен сильный слуга, а не жалкий безумец.

– Да, господин Нергал, – низко склонившись в поклоне, маг стал пятиться к дверям, мысленно благодаря бога за то, что небожитель смилостивился над ним и отпустил его душу. Никакое любопытство не могло справиться с ужасом увиденного, примеренного на свои плечи. Одного этого оказалось достаточным, чтобы зубы Ярида нервно застучали, а по членам прошла толи дрожь, толи судорога.

– Вот что, – уже возле дверей догнал его голос бога, – будь рядом. Ты мне еще понадобишься…

– Да, господин Нергал!

– Но прежде, – Губитель поморщился, недовольный тем, что смертный в своем чрезмерном усердии перебил его, – отыщи тех ребятишек, что ты мне подарил. Надо признать, они доставили мне несколько мгновений истинного удовольствия… – он бросил недобрый взгляд на пленника, буркнув себе под нос, – в отличие от этого… – а затем продолжал уже громче: – и заслужили жизнь… Но, как ты понимаешь, не свободу. Они должны быть где-то в опочивальне… Сообрази для них темницу и запри получше, пока они не понадобятся мне вновь.

– Я позову стражей…

– Нет! – Нергал нахмурил брови. На его лицо набежала тень. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о моем пребывании здесь, пока не будет принесена первая жертва!

– Мой господин, тогда дай мне своих слуг, чтобы…

– Моих слуг?- голос Губителя стал полон раздражения. – Они нужны мне самому!

– Прости, господин Нергал… – Ярид уже готов был упасть на колени перед своим повелителем, но его остановил смешок Ларса.

– Забавно, – прошептал пленник, – еще утром жрец трепетал перед тобой и вот точно так же, стремясь доказать свою преданность и готовность подчиняться, падал на камни. А теперь ты дрожишь перед телом недавнего слуги, телом, которое даже не имеет собственной души!

Губитель резко обернулся к горожанину. Его глаза наполнились всесжигающим огнем, который уже был готов вырваться наружу… Но в последний миг бог подчинил себе ярость, запрятал ее вглубь души.

– Ты специально злишь меня? – сорвались с его искривленных губ вместе с капельками слюны слова. – Хочешь чтобы я убил тебя прямо сейчас, ведь тогда твоя душа будет спасена? Нет! – его щеканервно дернулась. – Ты не добьешься этого, жалкий смертный! Все будет так, как я хочу!

Он чуть повернул голову в сторону Ярида, хмуро промолвив:

– Ты ведь справишься с двумя детьми и сам, не правда ли? Если тебе не под силу такая малость… – он умолк, поглядывая на наделенного даром из-под нахмуренных бровей, ожидая, что тот заговорит, подтверждая свою готовность служить. Но, боясь вызвать гнев бога, вновь прервав его речь, маг молчал. И Нергалу не оставалось ничего, как, скривившись, продолжать: – Им вряд ли скоро удастся прийти в себя и они не будут пытаться убежать… Даже на тот свет… Все, уходи. Этот…червь достаточно отдохнул за нашим разговором, чтобы можно было приступить к задуманному мною.

Дождавшись, пока Ярид скроется за дверями, Нергал вновь устремил тяжелый пронизывающий взгляд на пленника: – Не усмехайся, дурачок! Ты напрасно надеешься выстоять! Я знаю, знаю! Ты все еще во что-то там веришь. В силу своей души, в помощь небожителей, в судьбу… Но все это напрасно! Никто в мироздании не может мне противостоять, никто не захочет связываться со мной, бросая вызов ради какого-то смертного, чья жизнь и так всего лишь песчинка у наших ног, миг, – хоп! – и ничего не осталось. На себя же надеяться вообще смешно, когда тебя уже, в сущности, нет, осталась лишь тень, призрак на грани миров, замерший у черты неминуемой смерти. Твоя душа тускнеет, теряя последние силы, чувства, образы.