Юлиана Суренова - Книга 6_Путь тени

– Может быть, милая, может быть… – отведя взгляд в сторону, проговорил Дан.

– Но Он разгневается на нас, если мы убежим! И мы потеряем Его, даже ту часть, что живет в вере нашей души, любви сердца! Мы потеряем и себя тоже. А оставшись…

Он пребудет с нами, что бы ни случилось.

– Конечно, родная моя…

– Значит, решено, мы остаемся?

– Раз ты считаешь, что так будет лучше… – он вздохнул, сжал губы в тонкие белые нити.

Что он мог сказать, что сделать? Он не был мудрецом, но боги не обделили его умом – цепким, жизненным. А рожденный свободным, пусть и в семье простого земледельца, он научился не только строить планы, но и оценивать их реальность.

Дан понимал – ему не было дано спасти возлюбленную. Все, что он мог – дать ей надежду. Он искал ее в снегах пустыни. Она нашла ее здесь. Что ж, возможно, так было и лучше. Не потому что ее надежда была реальнее его. Не потому что в этом случае не нужно было ничего предпринимать. Нет, легче что-то делать, чем просто сидеть и ждать. Лучше было бы, чтобы Рамир верила в него сильнее, чем в бога.

Потому что он хотел быть ее богом. Потому что понимал – вряд ли им стоит ждать помощи от господина Шамаша. Да, Он – самый милосердный среди небожителей, да, Он – благосклонен к Рамир, которую уже не один раз спасал от смерти. И, все же…

Был нарушен закон каравана. И нарушители должны понести наказание. Такова справедливость, за исполнением которой на земле, под землей и в небесах следит господин Шамаш – повелитель закона. И ни для кого не будет сделано исключение, когда перед своим законом все равны. Раб не надеялся на чудо. И он был благодарен богу солнца уже за то, что Тот не спешил с разоблачениями, не вмешиваясь в дела людей, позволяя им самим во всем разобраться. А раз так…

"Пусть Рамир верит. Пусть живет надеждой. Так она будет спокойна и счастлива до самого последнего мига, который неминуемо придет. Я же постараюсь сделать так, чтобы все открылось как можно позже. И да поможет мне в этом госпожа Инанна!" На этом следовало бы остановиться, когда все слова уже были сказаны, но…

– Дар, – неожиданно вновь заговорила Рамир. – Может быть, нам поговорить с господином…?

– Нет! – вздрогнув, вскричал мужчина. – Нет, – уже спокойнее продолжал он, – мы не можем первыми заговаривать с повелителем небес. Все, что нам дано – ждать, пока Он обратится к нам. Ты же не хочешь прогневать Его дерзостью, оскорбить неуважением?

– Конечно, нет! Я… Я так люблю Его, восхищаюсь, превозношу…! Ты прав, Дар, мы не должны… – жаль. Это решило бы все, позволило успокоиться. И, потом, ведь если Он… Если повелитель небес поймет их, признает за ними право… Если Он будет на их стороне… Ведь никто не пойдет против Его воли. И, может быть, караванщики позволят им создать семью. Ведь в этом нет ничего плохого! А они…

Они отблагодарят караванщиков за милость, они будут служить им с еще большим усердием, они…

Ох, мечты! Они такие сладкие, такие блаженные, и почему только им не дано исполниться? Или все же… Если очень хотеть, если всем сердцем, всей душой желать этого, молить… Может быть, тогда боги смилостивятся? …-Ты и представить себе не можешь, как бы мне хотелось вновь стать мальчишкой!

– Евсей сел, откинувшись на свой сложенный мехом вовнутрь полушубок, скользя мечтательным взглядом поверх головы сидевшего чуть в стороне брата.

– Могу… – не отрываясь от разложенной у него на коленях рабочей карты, пробурчал Атен. Не нравился ему этот участок пути, совсем не нравился. Ближе всего к краю бездны, а, значит, и к Куфе.

Ему приходилось слышать немало историй о приграничьях. Говорили, время от времени, некоторые из демонов и духов, вырываясь на свободу не по воли, но и не против желания своего господина и повелителя бога Погибели, кружили в тех краях.

И горе тому, кто оказывался у них на пути.

– Конечно, – продолжал, думая о своем, Евсей,-ты тоже мечтаешь об этом…А-ах,-он вздохнул.-Вот было бы здорово!…Ты слушаешь меня?

– Да! – поспешно кивнул, отзываясь, Атен, хотя в своих размышлениях он и был страшно далеко от всех этих фантазий, охов и ахов, которые, как ему казалось, больше подходили какой-нибудь юной девице, или, на худой конец, старой деве, но не мужчине. И уж тем более так не должен был вести себя человек, облеченный ответственностью за чужие жизни. Но он ничего не сказал, понимая, что стоит ему произнести хоть слово, и этот разговор затянет его с головой. Что было бы совсем не кстати.

– Знаешь, прежде я мечтал родиться вновь… Вообще родиться… или родиться самим собой, еще раз пережить свою собственную жизнь… помня, что случится… я не стал бы ничего менять… просто бы жил…

– Ты не смог бы.

– Что?

– Не смог бы ничего не менять, – сказав это, Атен недовольно поморщился. Брат все-таки втянул его в разговор. М-да, в этом деле у Евсея был просто талант.

– Почему это? – летописец не видел ничего, что могло бы ему помешать. Ведь это так просто. В сущности, и делать-то ничего не надо, лишь скользить по льду.

– Представь себе… Представь себе, что мы действительно вернулись назад, во время изгнания. Вспомни, как мы были напуганы, как нам было тяжело в первые дни пути, сколько седых волос появилось у нас тогда? И ты, зная, что будет с нами в будущем, через несколько лет, промолчал бы, не рассказал бы нам об этом? Ведь нет ничего важнее веры… Нет, даже не веры – знания, что все будет в порядке, что нам суждено не затеряться среди снегов, а стать спутниками бога солнца.

– Ну… Наверно, – однако, Евсей не был уверен.

– И еще. В те первые дни, когда дорога подарила нам встречу с повелителем небес.

Зная, кто наш гость на самом деле, ты смог бы говорить с Ним так же жестко, дерзко? Глядеть с опаской, обходить стороной?

– Нет, – вынужден был признать летописец, однако, – но если бы я кое-что и изменил… В перемене ведь нет ничего плохого! – поспешно добавил он.

– Может быть, – вздохнул Атен, – а, может, и нет. Ведь, желая того, или нет, во благо или во зло, ты изменил бы цепь событий. Когда же центре этих событий – повелитель небес – вообще все… Мы бы жили сейчас уже в другом мироздании… – сказав это, он вернулся к карте. И задумался. Было бы неплохо немного изменить… не будущее, которого еще нет, а ту часть пути, что лежала перед караваном.

Они никогда не пользовались положением спутников бога солнца. А ведь могли. Все, что нужно было, это чуть отвести в сторону путь. Всего на несколько шагов. И не останется никакого следа от страхов, тревог и мрачных предчувствий.

Караванщики должны идти вслед за солнцем. Но что есть дневное светило? Всего лишь символ, олицетворение повелителя небес. Несомненно, бог важнее и значимее своего знака. А раз так… Раз так караван свободен в выборе пути. Конечно, до тех пор, пока с ним идет господин Шамаш.