Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

– Ты вся дрожишь… – он гладил ее по голове, целовал рыжеватые шелковистые волосы.

– Мне холодно… – белыми, плохо слушавшимися губами прошептала та.

– Сейчас, – засуетился отец, – сейчас, – он торопливо отцепил свой старый, но от этого не ставший менее теплым шерстяной плащ, чтобы укутать им дочь.

– Спасибо! – было видно, что ей не просто приятна забота отца, но что она в этот миг особенно в ней нуждалась, словно маленький ребенок.

А горожанин, немного успокоившись, налюбовавшись дочерью, спросил, не в силах сдержать своего любопытства:

– Милая, что случилось?

Ведь девочке пришлось пережить такое… Такое… Он даже не находил слов, чтобы выразить то, что чувствовал в этот миг. Еще бы. Его дочь не просто воскресла из мертвых. Она пережила самое необычное приключение, которое только могло выпасть на долю смертного.

– Я не знаю, – уткнувшаяся лицом в грудь служителя девушка ничего не видела, не чувствовала обращенных на нее взглядом горожан и караванщиков. Ей казалось, что она говорит лишь со своим отцом, и потому вела себя свободно, без смущения и страха. – Я спала. Спала… И мне снилась снежная пустыня. И ледяной дворец.

Метель, которая воздушной невидимкой танцевала в огромных, словно целая площадь, залах. Все было совсем так, как об этом рассказывали караванщики. Даже еще прекраснее… Чудеснее… Только… Только там было очень холодно. В этом сне.

Так холодно, что каждый раз, когда я возвращаюсь в него в своих мыслях, мне становится зябко…

– Ничего. В сердце оазиса ты быстро отогреешься. Вот увидишь. А что случилось потом? – поймав на себе взгляд Шеда, спросил служитель.

– Ну… Меня… И всех остальных… Тех, кто был со мной в том сне… Кто был такими же снежными слугами богини луны… Нас разбудил господин Шамаш… И сказал, что мы можем вернуться домой… Если пожелаем… Ну… Мне очень сильно хотелось домой… Мне было приятно служить богине снегов… Но… Но ведь это было лишь во сне… И будет… Когда я засну навсегда… А пока мое место в мире людей… Ведь так, папа?

– Конечно. Конечно, девочка моя. Все будет так, как ты захочешь…Ты… – взглянув на нее повнимательнее, проговорил мужчина. – Ты совсем не изменилась.

– А я должна была?

– Ну… Видишь ли, девочка моя, ведь с тех пор, как дракон унес тебя, прошло три года.

– Целых три?! – она оторвала лицо от груди отца. В ее глазах удивление соединялось со страхом.-Но этого не может быть! Я думала… Я была уверена – все случилось только вчера! Я не могла спать так долго! – и, все же, вглядываясь в черты отца, она видела в них след, оставленный этими долгими годами жизненного пути. Волосы совсем поседели. И морщины… Раньше их было меньше… Или все это ей лишь показалось?

А люди все выходили и выходили из врат…

– Великий бог, – глядя на них – пусть растерянных, неуверенно державшихся на ногах, таращивших по сторонам, ничего не видя, но живых и здоровых, прошептал маг, – Ты вернул нам их целыми и невредимыми!

Из глаз Хранителя потекли слезы. Быстро мигая, стремясь таким образом унять резь, он смотрел на тех, кого все уже считал потерянными навеки, и в чьей смерти винил себя все минувшее время. Не было ни дня, чтобы хозяин города не вспоминал о них, не молил богов о милосердии, прося о воздаянии для пошедших на самопожертвование если не в жизни, то после смерти. И вот его молитва оказалась услышанной…

Возвращенные повелителем небес сбивались в толпу у врат. Никто не плакал, горюя по потерянным годам, никто не смеялся, радуясь счастливому избавлению, возможно, просто не понимая, через что им выпало пройти, какое испытание они оставили позади. Для них все случившееся было только сном, лишь сном. И теперь, пробудившись, им нужно было время, чтобы понять, что с ними на самом деле произошло.

Пока они приходили в себя, врата, пропустив еще одну недавнюю жертву дракона, замерцали ровным светом. Однако они не закрывались.

Евсей качнул головой. До этого мгновения он и представлял себе, как много горожан были принесены в жертву дракону. Нет, он, конечно, знал, что обряд совершался каждое полнолуние в течение трех лет, однако… Ему почему-то казалось, что речь идет о единицах, ну, дюжине, пусть даже двух дюжинах… Но летописцу и в голову не приходило подсчитать… В конце концов, какое ему было дело до чужаков? Но когда все они предстали у него перед глазами, караванщик просто не мог не заметить, не обратить внимание на то, как их много.

"Это ведь целый караван! – Евсей переводил взгляд с одного из вернувшихся на другого. Тут были и взрослые, в расцвете сил, и молодые, едва переступившие грань испытания, и совсем маленькие дети. Жребий не выпадал разве что старикам и младенцам. – И не маленький караван… Окажись они в замерзшем городе, то могли бы стать зерном его новой жизни… Конечно, если бы среди них был наделенный магическим даром… – и тут ему пришла в голову мысль… А что если таким и был план богов? Не господина Шамаша, конечно – повелитель небес действовал бы открыто. Он, объяснявший свои поступки и искавший в глазах смертных понимание, не стал бы играть жизнями и судьбами смертных так, словно они не более чем бездушные куклы у Него в руках. Но другие…

"Вот именно, другие, – мгновение спустя, поджав губы, с долей обиды подумал он, – для большинства небожителей мы и есть куклы – безвольные, безропотные, во всем послушные…" -Все вернулись? – между тем, повернувшись в Хранителю, спросил жрец. – Мне кажется, все.

– Нет, – качнул головой маг.

– А кого нет? – тот закрутил головой, вглядываясь в лица возвращенных. Гешт помнил всех, принесенных в жертву. Он помнил бы их, даже если б не хотел – лица людей намертво запечатлелись в глазах служителя, чтобы не забыться даже в вечном сне, наполняя его метанием и скорбью. Однако же теперь, держа перед глазами лица, сравнивая их с тем, что хранилось в памяти, перебирая вновь и вновь, он никак не мог отыскать того потерянного.

– Шата, – в отличие от старого друга, магу не нужно было искать, чтобы найти.

– Твоего сына? – Гешт еще больше удивился, а затем, видя скорбь в глазах Хранителя, продолжал, стремясь как-то поддержать, успокоить его. – Наверное, он просто задержался… Мало ли что… Может, господин Шамаш захотел поговорить с ним…

– Почему именно с ним? Шат не наделен даром. Он – самый обычный смертный.

– Ну, знаешь… – Гешт пожал плечами. – Никому, кроме небожителей, не ведомо, почему все происходит так, а не иначе. Может быть, такова была его судьба – покинуть завратный мир позже других…

– Или не покинуть его вовсе!

– Зачем богу отпускать всех, оставляя одного?

– Чтобы наказать меня. За то, что я, нарушая Его волю, совершал обряд жертвоприношения!

– Ты думал, что следовал Его воле.