Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

– Дело в другом. Я хочу, чтобы ты понял все сам. Ведь подсказка, не осмысленная разумом услышавшего ее, не облегчит путь, скорее, наоборот, все еще сильнее запутает.

– Я лишь простой караванщик и…

– Торговец, – прервал его Шамаш, – я не отвечу на тот вопрос, который ты собираешься мне задать, даже если ты спросишь.

– Ты не хочешь… – он опустил голову на грудь. Что же, ему ничего не оставалось, как смириться. Да и кто он такой, чтобы просить, тем более требовать от бога ответа?

– Нет, – качнул головой небожитель. Его глаза, храня спокойствие, смотрели на торговца, ожидая от собеседника не подчинения, а понимания. – Я просто не знаю ответа.

– Не знаешь? – караванщик резко вскинул голову. Это было невозможным! Но, с другой стороны, разве мог он хотя бы на миг усомниться в правдивости Его слов? А потом, когда первый всплеск удивления прошел, чувства немного улеглись, он начал понимать…

"А ведь действительно. Моя дочка еще не достигла совершеннолетия, не прошла испытания. У нее еще нет судьбы, нет четко определенной дороги, подобной тропе каравана, лишь бесконечность просторов снежной пустыни. С ней может произойти все, что угодно, а может не случится совсем ничего! И пока Мати не пройдет испытание, никто, даже величайший из богов не может сказать, каким будет ее будущее, ведь сейчас у нее множество грядущих и, в то же время, нет ни одного.

– Прости, – плечи караванщика опустились, голова склонилась на грудь. – Я все понял. То, о чем я хотел попросить, действительно невозможно… Но…Но может быть… Может быть, Ты скажешь мне хотя бы с какой стороны ждать приближения беды?

– Ты не поймешь, – вздохнув, качнул головой Шамаш.

– Но, великий бог, мне ведь и не нужно понимать! Мне достаточно просто знать, верить: все будет именно так и никак иначе!

– Как, торговец? – Шамаш с грустью взглянул на него, не скрывая, что разговор утомил его сильнее всей дороги и совершенных по пути чудес.

– Не важно… – почувствовав это столь же явственно, как и близость желанной цели, караванщик заторопился, боясь, что все остановится за миг до заветного слова.

– Как раз это важно. Важнее всего. Нет ничего хуже и губительнее неправильно понятого предсказания. Лучше пусть его вовсе не будет, чем…

– Господин! – не выдержав, взмолился хозяин каравана. – Не мучай меня! Особенно теперь, когда я знаю, что ответ на мою мольбу существует! Прости, я всего лишь слабый человек, которому хочется быть или хотя бы казаться сильнее. Не ради себя – ради своего ребенка!

– Будь по-твоему, – видя, что спутник все равно не отступит, сдался Шамаш. – Только, прошу, не ищи в сказанном, того, чего там нет. Не додумывай сам.

Постарайся принять все таким, какое оно есть. Как образ, что ты видишь в своем предвидении, не более того.

– Конечно! Я запомню каждое сказанное Тобой слово и не добавлю к нему ничего от себя…

– Постарайся. От этого очень многое может зависеть.

– Да! Не сомневайся во мне! Я не подведу Тебя, оправдаю доверие…

– Ничто, внушающее страх Тебе, не будет ей опасно, – он говорил медленно, словно позволяя летописцам госпожи Нинтинугге в точности записать каждое сказанное слово в летопись подземного мира.

Атен вздохнул с нескрываемым облегчением. Услышанное им было даже больше того, что он ждал, на что надеяться.

"Какое облегчение знать, что ничего из того, что пугает меня, не сбудется! " И, все же… Внутри себя, каким-то неведомым чувством, может быть – самим даром предвидения караванщик понимал: это только первая часть пророчества. Будет и вторая. И совсем не столь добрая.

Он ждал ее, пусть без былого отчаяния, но с долей сомнения: "Что же тогда ей угрожает?" и страха: "А вдруг…" Прошло лишь одно мгновение, но оно показалось тому, кого боги не наградили терпением, целой вечностью. И лишь когда она подошла к концу бог солнца продолжал:

– У ней один лишь только враг.

С ним справиться она лишь властна.

Ну, что ж… Караванщик вздохнул. Все оказалось даже лучше, чем то, на что он надеялся. Единственный враг, справиться с которым малышка сможет и сама…

Должно быть, что-то незначительное, несущественное…

Атен одобрительно кивнул. Это было хорошее предсказание, доброе от начала до конца. А раз так…

Раз так, караванщик мог не беспокоиться. Во всяком случае, до тех пор, пока не появится нечто, что напугает Мати больше, чем его самого… А тогда, если нечто подобное случится – все, что ему будет нужно, это прислушаться к дочери. Она сама найдет путь.

Все просто.

И раз так…

Атен двинулся к пологу. Вместе с покоем пришла усталость.

– Я, пожалуй, пойду, – пряча зевок в ладонь, проговорил он.

– Спокойной ночи, – Шамаш вновь повернулся к огню, от которого он оторвал взгляд лишь когда полог, упавший за спиной торговца, покинул последний трепет движения.

Он мог скрывать правду от других, но к чему было таить ее и от себя? Шамаш не просто боялся, он знал, что пророчество не способно уберечь от ошибок, скорее, наоборот, наплодит множество новым. Так было всегда, так будет и на этот раз. Но в то же время он не мог и промолчать, когда, в сущности, сам подтолкнул торговца к этому разговору, зная, что очень скоро ему потребуется помощь хозяин каравана.

Этот разговор… Шамаш закрыл глаза, с силой сжав губы в тонкие бледные нити.

Даже та его часть, что была легчайшей, далась ему с трудом. А ведь это было только начало…

Он не видел движения за пологом повозки. Оно было столь робким и затаенным, что его было невозможно ощутить. Но это было не важно, когда он точно знал, что не один.

– Иди сюда, малыш, – позвал он девушку. Та подчинилась, забралась в повозку, не скрывая своего смущения, когда ей-то казалось, что она ступала беззвучно, дышала в себя, даже думала без слов, в общем, делала все так, как учила ее волчица и никто не должен был ее заметить.

Она села возле самого полога, обхватив руками колени, притянув из к груди, сжимаясь в маленький комочек.

– Я… Я не хотела подслушивать, – Мати покраснела, зная, что говорит неправду, но ничего не могла с собой поделать, – просто оказалась рядом. Это… вышло случайно.

– Может быть, так и лучше.

– Если ты не сердишься на меня…

– Я не могу на тебя сердится. Ты же знаешь.

– Тогда – хорошо. Я боялась…

– Малыш, – он осуждающе взглянул на нее. – Чувство вины – это нечто среднее между болезнью и защитной реакцией. Ничего нет, но мы убеждаем себя, что есть.

– Ты тоже?

– Да.

– Но почему? Ведь это глупо!

– Разве все наши поступки продиктованы разумом?

– Нет… Я имела в виду… – она даже растерялась. – Ну… ты не такой, как я, как мы все… И поэтому… Ну… – ей было трудно объяснить, и, все же, она пыталась: – Ты не должен чувствовать себя виноватым, потому что ты – бог, а небожитель никогда ни в чем не виноват. Даже Нергал. Потому что… Ну, потому что вина – она лишь для человека.