Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

– Что ж, – он не сводил с нее взгляда черных глаз, в глубине которых сверкнули огоньки доброй, теплой улыбки, – выходит, я больше человек, чем бог.

– Да? – пусть улыбка коснулась губ девушки лишь на мгновение, но ведь не все сразу, правда? Хорошо было уже и то, что Мати позволила себе немного расслабиться, и хотя ее тело продолжало быть зажатым, скованным, словно покрывшись льдом, в глазах зажегся огонь, который, как казалось еще совсем недавно, ушел из них навсегда. Она заговорила о другом:-Отец так обо мне беспокоится…

– Он очень любит тебя. И готов на все, лишь бы ты была счастлива.

– Я знаю… – она вздохнула, уткнулась подбородком в колени, а затем чуть слышно прошептала: – Но я так несчастна, а он ничего не может с этим сделать! Ведь не в его власти заставить Шуши вернуться! – и, все же, что бы там ни было, виновата она или нет, Мати не могла не думать, не горевать о своей подружке.

Шамаш взглянул на девушку с сочувствием, однако же, качнув головой, проговорил:

– Прости, но если ты здесь затем, чтобы попросить об этом меня, ты пришла напрасно. Я не стану этого делать.

– Но почему! – всплеснув руками, вскрикнула та. Ее глаза наполнились обидой и непониманием.

Ей-то казалось, все так просто: раз Шамаш не сердится на нее, раз она ни в чем не виновата в его глазах, он не может не исполнить ее просьбы, тем более такой легкой – позвать волчицу!

– Ты не хочешь вернуть ее, потому что золотые волки тебе надоели? И ты прогнал их?

– Нет. Почему ты так решила?

– Иначе бы они не ушли! Ведь они твои спутники, они должны служить тебе и не могут просто взять и убежать в снега! А если тебе надоест караван, ты и нас прогонишь? Ведь мы тоже не уйдем по собственной воли!

Шамаш не отрываясь смотрел на девушку. Его лицо стало белее снега, глаза превратились в глубочайшие из бездн, в которых плавилась боль.Он ожидал подобного упрека и, все же, оказался не готов к нему.

– Я никого не прогонял, – хриплым голосом проговорил он. – Если бы это зависело лишь от меня, они б не ушли никогда. Но таким было их желание. И я не мог заставить их остаться.

– Но почему!

– Потому что они свободны в своем выборе. Так же свободны, как вы. И если тебе или твоим родным однажды станет в тягость мое присутствие, вам будет достаточно только сказать – и я уйду. Если ты хочешь этого…

Всхлипнув, девушка сорвалась со своего места, бросилась к Шамашу, схватила его за руку.

– Прости меня, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть, просто… – на ее глаза набежали слезы. – Я так сильно привязалась к Шуши! Я не могу без нее, без нее я не просто одна, но так одинока, словно… – мотнув головой, она замолчала, забыв о словах и мыслях, направив все свои силы на то, чтобы сдерживать потоки слезы.

– Она ведь вернется?- ее глаза, обращенные на колдуна, были полны мольбой о надежде.

– Я не знаю, – он всегда был искренен с ней, даже когда понимал, что этим причинял ей боль. Он просто не мог иначе. – Это решать волкам.

– Прошло три года…-вспомнила девочка. Она побледнела, ее губы задрожали.

– Да.

– Ты говорил… – Мати тяжело вздохнула.-Я понимаю. Да, – как бы ей ни было больно, она продолжала: – Шуши с Ханом не наши рабы. Они достигли совершеннолетия и должны встать на свой собственный путь…

– Мне очень жаль.

– Ну что ты! Ты ведь ни в чем не виноват!

– Спасибо.

– Но за что ты меня благодаришь?-в ее глазах, в которых все еще стояли слезы, отразилось удивление.

– За понимание.

– Понимание! – она горько усмехнулась. – Я такая же глупая, как была когда-то!

Мне нужно долго объяснять, чтобы я поняла. А еще лучше вообще ткнуть носом… Я только теперь вижу: в том, что случилось, не виноват никто: ни мы с тобой, ни Шуши с Ханом. Просто так должно было произойти. Но только от этого не становится легче… – она обратила к нему совершенно несчастное лицо. – Шамаш, почему они ушли, ничего не сказав?

– Легче прощаться не прощаясь.

– Зачем вообще было прощаться! Они ведь могли взять нас с собой! Я была готова разделить с Шуши ее путь! Раз уж она не может идти моим, – чуть слышно добавила она.

– Они пошли к своим сородичам.

– Ну и что? – мотнула она головой, не понимая, почему это должно было помешать ей отправиться в путь с ними. – Я была бы рада встретиться с другими золотыми волками. Это было бы даже здорово. Или… – она на миг умолкла, задумавшись над словами колдуна, взглянув на них с другой стороны. – Они не хотели, чтобы я помешала их встрече?

– Малыш…

– Нет, Шамаш, – прервала она его, – не надо, не говори ничего. Я все понимаю.

Если бы я была на их месте и прожила столько времени вдали от своих сородичей, то потом, встречаясь с ними, я бы тоже хотела, чтобы рядом не было никого… постороннего.

– Ты не чужая им.

– Я другой крови. Я – дочь огня, а они – снежные охотники… Все в порядке, правда. Я все понимаю: и почему они ушли, и почему могут не вернуться. От своих трудно уходить, даже если они совсем чужие, а чужие, наоборот… Во всяком случае, мне хочется думать, что я… Ну, что Шуши считает меня своей подругой.

– Так и есть, малыш.

– Шамаш! – в ее голосе был укор. – Почему ты все время называешь меня малышом? Я выросла. Взгляни на меня!

Тот послушно поднял на нее взгляд. А она продолжала:

– Я уже не маленькая девочка с тонкими смешными косичками. Совсем скоро я стану взрослой…-заметив, что бог солнца качнул головой, Мати воскликнула: – Что! Что не так! Мне уже четырнадцать! Конечно, для вечного бога это смешной возраст, но для меня… – она была готова вновь обидеться, на этот раз не на волков, а на их хозяина.

– Прости, – глядя на нее теплым взглядом глубоких черных глаз, подобных безднам, на дне которых мерцал пламень, промолвил бог солнца, – но для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой.

– Это еще почему?

– Потому что такой я увидел тебя в тот, первый миг, в снегах пустыни.

– И даже когда я стану старой-престарой…

– Ты не состаришься, малыш. Никогда.

– В твоих глазах… – она вздохнула. – Но я, заглядывая в них, отражаясь словно в зеркале, буду видеть себя седой, с сухой морщинистой кожей, дряхлой и слабой…

– Нет.

– Да! Это будет правдой! А ты никогда не лжешь!

– Главное не на сколько лет мы выглядим, а сколь молодыми или старыми чувствуем себя И тогда маленький крошка может быть дряхлее столетнего старика, а вековая старуха – юной, словно девчонка.

– Шамаш, а можно сделать так, чтобы и тело не старело, не изменялось, на всю жизнь оставаясь таким, какое оно есть? Ну, как в сказках о вечной молодости? Я могла бы съесть священный плод и вновь стать крошкой…

– Ты этого хочешь?

– Ну… Не знаю, – девушка растерялась. Одно дело мечтать о чем-то, понимая, что этой мечте вряд ли будет суждено исполнится, и совсем другое – делать шаг навстречу чему-то возможному, но при этом совершенно невероятному. – Я ведь никогда не была взрослой. С одной стороны, хорошо все время быть маленькой, играть, ни о чем не заботясь, мечтая о том, что будет дальше, но с другой… Мне бы хотелось стать самостоятельной, идти по своему пути, а не дорогой отца, да и вообще узнать, что мне суждено. Это ведь так интересно! Наверно, будет лучше, если я сначала вырасту. Немного, не до старости, потому что, – она поморщилась, – я точно знаю, что не хочу быть старухой… А потом уже помолодею. Или, если это будет невозможно, усну вечным сном… Шамаш, – она с интересом взглянула на своего собеседника, – расскажи мне о будущем! Что меня ждет?