Крис Вудинг - Ткачи Сарамира

Возможно, я буду первой, кто изменит ее, подумала Анаис, пряча нервозность за бравадой. Возможно, я смогу изменить многое, прежде чем мои дни будут сочтены.

Императрица заняла место в центре помоста. Рядом с ней встал старейшина в сером балахоне. В зале собрались представители тридцати благородных семей Сарамира. Они сидели за резным барьером, глядя на императрицу сверху вниз. Анаис обвела комнату глазами, вглядываясь в лица союзников и врагов. И, наконец, увидела Зана ту Икэти, которого считала союзником всего несколько минут назад. Теперь ситуация складывалась таким образом, что Анаис не знала, примет ли вельможа ее сторону.

В кармане императрицы лежало письмо, в котором Зан сообщал о внезапной и чрезвычайно подозрительной смерти своего ткача. И больше ничего. Слуга принес письмо перед самым собранием. Если Икэти поступил так, чтобы расстроить императрицу, то ему это удалось. Она пристально смотрела на высокого человека с короткой седой бородой и щеками, изъеденными оспой, пытаясь угадать истинную подоплеку его поступка. Но лицо Зана не выражало ничего.

О боги! Неужели он считает, что это я приказала убить его ткача?

Сможет ли она в таких условиях рассчитывать на поддержку знатного рода? Если судить по поведению Зана, то вряд ли. А значит, шансы на успех уменьшаются.

Ход ее мысли прервали слова старейшины:

– Императрица Сарамира, Анаис ту Эринима.

Владычица вздохнула и, стараясь не выдать своих опасений, заговорила.

– Благородные семейства Сарамира, – начала Анаис, и ее обычно мягкий и нежный голос внезапно стал сильным и четким. – Я объявляю открытым заседание совета. Спасибо за то, что вы прибыли сюда. Знаю, что некоторые из вас приехали издалека специально. – Она выдержала паузу, прежде чем перейти к делу. – Уверена, вы знаете, какой вопрос мы будем обсуждать. Проблема моей дочери касается не только вас, но и всей империи. Я знаю, что разногласия возникли не только среди знатных высокородных семей, но и среди людей низшего сословия. Для того чтобы предотвратить дальнейшее разделение общества и достигнуть компромисса, я готова пойти на некоторые уступки. Существует несколько точек зрения по тому вопросу, который будет сегодня обсуждаться. Но примите как непреложный факт следующее – в жилах моей дочери течет кровь династии Эринима, и она является наследницей императрицы. Кто-то считает ее порченой, кто-то – нет, все зависит от точки зрения. Но право моей дочери на престол империи бесспорно. Люция – единственная наследница, и она будет императрицей Сарамира после меня.

Последние слова потонули в шуме голосов. Анаис бесстрашно стояла перед членами совета, не опуская глаз.

Многие надеялись, что она откажется от прав дочери на престол, чтобы сохранить жизнь Люции. Но императрица, как никогда, была уверена в своей правоте. Ее ребенок станет столь же хорошим правителем, как любой другой, а может, и лучше. Не обращая внимания на угрозы, Анаис передала бы дочери трон. Но совет мог принять другое решение и свергнуть императрицу.

Тридцать благородных знатных семей формально были вассалами правящей династии, и это номинально означало, что императрица принимала решение от имени всех высокородных семей. Но на деле, имея большое количество собственных вассалов, знатные вельможи проявляли беспрекословное подчинение лишь в редких случаях. Некогда влиятельный род Бэрак, в чьей собственности находились громадные угодья, практически поделил Сарамир на легко управляемые территории. В дальнейшем Бэраки разделили подвластные земли на более мелкие наделы, заключив соглашение с ур-Бэраками, которые состояли с ними в кровном родстве. А те в свою очередь передали управление деревнями и прилегающими к ним участками простолюдинам. Точно так же поступали и другие богатые и влиятельные семейства Сарамира. Вопрос соблюдения личной преданности всегда оставался не слишком ясным.

В императорском совете заседали в основном знатные семьи по линии Бэраков, и лишь несколько влиятельных родов ур-Бэраков, находящихся с ними в родственных отношениях. Тем не менее, тенденция поддерживать правящее семейство, опиравшаяся на традиции и понятие чести, все еще была сильна среди знати.

Но это ни в коем случае не гарантировало императрице успеха. Совет и прежде отворачивался от своих сеньоров. Голосование по вопросу престолонаследия могло не дать положительных результатов, оставив лишь два варианта развития событий: сложение императрицей полномочий или гражданская война. В истории Сарамира уже происходили государственные перевороты, итогом которых были ненужные жертвы и море пролитой крови. Хотя правящая династия всегда имела самую большую армию, которая носила громкое имя стражей империи, но вряд ли воины могли удержать престол. Объединившись в союз, несколько сильных семей рода Бэраков легко одержат победу.

Старейшина поднял руку с зажатой в ней маленькой деревянной трубой на тонкой красной веревке. Он дунул, и резкий свист оглушил собравшихся. Это моментально подействовало. В зале вновь наступила тишина. Взгляд Анаис блуждал по лицам членов совета. Она видела представителей династии Эринима, готовых поддержать свою императрицу. У старых же врагов из династии Амаха ее выступление вызывало приступ негодования. Правда, на лице Сонмаги блуждала самодовольная улыбка. Политическая борьба доставляла ему истинное наслаждение.

– Я обращаюсь к тем, кто выступает против меня! – закричала императрица. – Вы ослеплены своим предубеждением. Слишком долго вы слушали ткачей и слишком мало думали сами. Многие даже никогда не видели порченых и плохо разбираются в том, кто это. Те, кто встречался с моей дочерью, знают – она нежная и добрая девочка. Люция чувствует любую дисгармонию. Ее восприятие шире, чем наше. Но разве ткачи не обладают такими же особенностями? Она еще никому и ничему не причинила вреда. Люция умеет держать себя в руках, она уравновешенна, как и любой послушный ребенок. И если исключительные интеллектуальные способности нежелательны для правителя Сарамира, то посадите на трон полоумного и посмотрите, как долго сможет существовать империя!

На какое-то время в зале снова воцарилась тишина. Она затронула слишком щепетильную тему, сравнив ткачей со своей дочерью. Никто из присутствующих в зале не знал, к чему это может привести. Анаис была рада, что ткачи не допускались на совет, однако знала – они слышат все, что происходит в зале.

Встал Сонмага ту Амаха. Императрица предполагала, что он выступит первым. Старейшина объявил его имя.

– Императрица, никто не сомневается в том, что вы любите Люцию, – произнес Сонмага, широкоплечий человек с черной бородой и низко нависшими бровями. – Кто из нас будет утверждать, что не поступил бы так же ради собственного ребенка? Кто бы смог решиться отдать его ткачам, даже если он… ненормальный?