Владислав Русанов - Золотой вепрь

– Нет! Как она тебя! Признай, Жердина!

– А лучше предъяви нам свое «другое»! – поддержал предводителя толстяк с обвисшими, лоснящимися щеками. – Народ имеет право знать…

– Заткнись! – зашипел тощий. Зло посмотрел на Флану. – Ты, девка, оторву из себя не строй. А то, не ровен час…

– А то, не ровен час, болт в глаз залетит! – ответила девушка, поводя арбалетом из стороны в сторону.

– Ай, молодец! – восхитился кривоносый. – Не то что этот… – Он плюнул рядом с Боррасом. И не попал, скорее всего, случайно.

Рыжий поскуливал на земле, ожидая новых ударов. Мальчишка несколько раз пугал его, замахиваясь копьем и радостно хихикая всякий раз, когда поверженный втягивал голову в плечи.

– Ладно! Вы пошутили, мы посмеялись. – Предводитель согнал с лица улыбку. Махнул плетью. – Тихо!

Его послушались почти мгновенно. Успокоились, приосанились, даже создали какое-то подобие строя.

– Убери арбалет, красавица, – продолжал седоватый. – Мы с женщинами не воюем. И не насилуем. Они нас сами любят. Добровольно.

– Что ж вы за людьми на дорогах гоняетесь? – Флана не спешила опускать оружие.

– А рыжика твоего проверить надо. Вдруг он из дворянчиков будет?

– А вам-то что за дело?

– А мы – народная армия Вельзы. Строим новую власть на обломках Империи.

– Да?

– А ты не кривись, красавица. Старой власти-то теперь нету. Была, да сплыла. Значит, что нам остается? Ждать из Аксамалы погоды? Или самим за дело взяться?

Флана пожала плечами. В словах кривоносого была определенная логика. Если уж Сасандра развалилась, как шалаш, сложенный из сухих веток, то ждать в самом деле нечего. Вот только не похож он ни на крестьянина, ни на ремесленника, ни на купца. А значит, армия его к народу имеет такое же отношение, как ястреб к перепелам.

– Новая власть новой властью, – сказала она. И кивнула на Борраса. – А зачем же было его бить?

– А что он за железку хватается? Нет. Точно из дворянчиков!

– Да из каких там дворянчиков! – Флана махнула арбалетом. – Конюхом он служил.

– Да? – недоверчиво скривился кривоносый. – С каких это пор конюхи с мечами по дорогам ездят? Или он его спер?

– Не крал я! – слабо, но убежденно воскликнул Боррас. Он отнял руки от лица и даже приподнял голову, с интересом рассматривая возвышающихся над ним коней с седоками.

– Он еще голос подает! – возмутился толстяк.

– Где меч взял? – навис над парнем кривоносый.

– Молодой фон Дербинг отдал!

– Кто такой фон Дербинг? – недоуменно почесал затылок предводитель всадников.

– Студент из Вельсгундии, – пояснила Флана. – Они одеждой поменялись.

– На кой ляд?

– Дербинга из Аксамалы выперли, а ему край хотелось взад повернуться! – Боррас осмелел настолько, что сел и сопровождал свои слова резким отмахом ладони.

– Тю, дурень… – протянул Жердина. И заслужил неодобрительный взгляд седоватого.

– А тебе его меч на что? – продолжался допрос. – Продал бы давно.

– Как это продал?! Я в наемники хочу! Найду какого-нибудь кондотьера…

Оглушительный хохот прервал его слова.

– Чего вы ржете? – обиженно закричал Боррас. – Я правда хочу воевать…

– Чтобы тебя в наемники взяли, – проговорил седоватый, – нужно уметь больше, чем на земле валяться и нюни распускать.

– Я не…

– Поговори мне! – Всадник взмахнул плетью. Рыжий ойкнул и съежился. – В твоей подруге, похоже, мужества на двоих. В наемники не возьму!

Он подмигнул Флане.

Девушке вдруг тоже стало смешно. Конечно, нехорошо вместе со всеми издеваться над человеком, с которым делила в дороге не только хлеб с вином, но и постель. А с другой стороны, она теперь свободна – сегодня с Боррасом, завтра с кем-нибудь еще, послезавтра захочет и будет путешествовать одна. Она вынула болт из желобка, щелкнула спусковой скобой.

– Ты арбалет-то отводи от людей, – сурово посоветовал кривоносый.

– Так он разряженный.

– Раз в год и палка стреляет. Я – Эре Медвежонок.

– Кондотьер?

– Нет. Лейтенант. Нашего командира зовут Лесной Кот. Вот он кондотьер. Всем кондотьерам кондотьер! – Кривоносый довольно ухмыльнулся. Видимо, не имел повода быть недовольным командованием. – Этого хлюпика… – Он ткнул плетью в Борраса. – Этого хлюпика я возьму. Не наемником, а конюхом. Пускай лошадей нам чистит.

– Мне в Аксамалу надо, – сказала Флана, убирая арбалет во вьюк. Клички наемников ее порадовали. Не банда, а зверинец какой-то.

– Успеешь. – Медвежонок подъехал к ней. Провел заскорузлым пальцем по щеке.

– Ты меня за шлюху-то не держи, – нахмурившись, предупредила она.

– А я тебе денег не предлагал. У нас все по согласию. – Кривоносый подмигнул ей, понизил голос: – А в Аксамалу с нами, как ни крути, спокойнее ехать, чем с конюхом. Ну? Что скажешь?

Флана ненадолго задумалась. Что она теряет? Главное – до цели добраться.

Она кивнула и, не глядя на Борраса, понуро карабкающегося на чалого, пришпорила коня. Эре Медвежонок пристроился рядом. Сидел в седле он чуть скособочившись, похлопывая по сапогу плетью. Остальные наемники, перешучиваясь, потянулись следом.

Серые стены Аксамалы выросли из осеннего тумана. Будто утесы, когда приближаешься к берегу в низко сидящей лодочке. Такие же внушительные и неприступные. За всю историю существования Сасандрийской империи ее столица не была взята штурмом ни разу. Однажды в нее проникли вражеские войска, лет четыреста назад, но хитростью.

Воспользовались сумятицей – смена династии, две равновеликие враждующие группировки в городе, поддерживающие разных кандидатов на трон, раскол в храме Триединого и ослабление армии из-за полугодичной задержки выплат – несколько тысяч латников из Аруна и Литии проникли в Аксамалу беспрепятственно через открытые пособниками ворота. Они заняли Верхний город и бо2льшую часть Нижнего, возвели на престол своего предводителя. И воцариться бы в Сасандре новой династии, но среди самих захватчиков мира не было и в помине. Начались стычки, потасовки между отдельными частями их войска, которые переросли в грабежи и погромы. Возмущенные горожане в ответ взялись за оружие, а поскольку количество мужского населения Аксамалы уже в те годы в три-четыре раза превышало число аруно-литийских латников, то восстание увенчалось успехом. На трон усадили герцога, который вовремя примкнул к повстанцам со своей охраной. Он, собственно, ничего и не сделал для победы, зато его знамя несли впереди, когда сломленные, напуганные литийцы покидали город через восточные ворота. Арунитов всех взяли в плен и заставили восстанавливать ими же разрушенные кварталы. В память о них в Аксамале осталось здание Биржи на Прорезной и Клепсидральная башня, а также Бронная улица в Нижнем городе, ближе к городской стене, где поселились отбывшие наказание аруниты – их народ всегда славился умением работать по металлу.