Петр Верещагин - Испытание Тьмой

– Постой! – Ты поднимаешь вверх руку. – Я пришел не ради них, и даже не ради тебя!

– А ради чего? – спрашивает она, в точности копируя Темную Королеву… светлая ей память.

– Ради себя, – говоришь ты. – Я должен пройти это Испытание.

Волшебница хмурится:

– Если ты покинул Путь, о каком Испытании может идти речь?

– О Последнем, – молвишь ты. – О Последнем Испытании – на человечность. Ведь лишь семья (или как бы это ни называлось) способна устроить такое. А моя единственная семья – это ты… и дети, которых я никогда и не видел-то.

Ты снимаешь защитное поле и смотришь ей в глаза.

Волшебная палочка падает вниз подобно обычной сухой ветке.

А Ардайн падает в твои объятья.

«Дальнейшее – молчание.» [9]

Половина Испытания позади. Осталась вторая, в чем-то даже более трудная. Потому что с Ардайн ты хоть как-то знаком и мог представить, чего от нее следует ожидать; тогда как твои дети – это полная неизвестность.

Что ж, тебе не впервой идти навстречу неизвестному.

И ты идешь.

Вначале ты видишь Илит – девушку, похожую на Ардайн, но с темными глазами, каких не бывает у звездного народа. Ты знаешь, что родилась она почти сто двадцать лет назад, однако по ее внешности этого не скажешь – потому что и для Рожденных-под-Звездами, и для твоей древней расы возраст есть понятие очень гибкое; фактически вы живете столько, сколько хотите, если, конечно, не погибаете до того. Многие смертельные для людей болезни и прочие неприятности не имеют власти ни над твоим народом, ни над звездным, да и старость приходит к вам нечасто – но называть вас бессмертными могут лишь те, кто ничего не понимает ни в Жизни, ни в Смерти…

Несколько минут спустя ты видишь ее брата, Аргена; он унаследовал от тебя большую часть внешности, однако глаза его имеют золотисто-янтарный оттенок – обычный для Рожденных-под-Звездами и невероятно редкий среди людей. Телосложением он больше похож на человека, чем на сына звезд, тогда как его сестра – почти что копия своей матери.

«Они слышали о тебе, – мысленно произносит Ардайн, скрытая тем же покровом невидимости, который позволяет тебе наблюдать за собственными детьми, оставаясь незамеченным, – но я никогда не говорила им, что Акинак и их отец – одно и то же лицо.»

«Насколько они сильны в Искусстве?» – интересуешься ты.

«Почти сравнялись со мной. Но сложилась довольно странная ситуация: они сильны лишь тогда, когда находятся рядом.»

«Разделенное Могущество?»

«Да. И должна признать: ты пришел вовремя. Я удерживала их тут из последних сил… До ста лет в них преобладала спокойная звездная кровь, а в последние годы начал брать верх унаследованный от тебя человеческий темперамент.»

«Тебе крупно повезло, что я не северянин и не гэл, – усмехаешься ты, – иначе характер проявился бы пораньше…»

«Хвала небесам! – Ардайн мысленно поднимает очи горе. – Как ты собираешься начать разговор?»

«Представь меня.»

Коротким движением ты снимаешь чары.

Реакция у ребят великолепная: появление незнакомца «из ниоткуда» заставляет их скрыться из виду, причем настолько спешно, что ты едва успеваешь проследить направление взглядом. Лишь после того, как они замечают мать, преспокойно стоящую рядом с незнакомцем, их головы появляются из кроны ближайшего дерева – совершенно не там, кстати говоря, где скрылись. Отличный прием; здесь не только скорость важна…

– Слезайте, – с легкой улыбкой молвит Ардайн. – Это не враг.

Да, манеру бесед Рожденных-под-Звездами ты уже успел подзабыть. Наверняка Ардайн сама не говорила в этом стиле где-то последние лет сто и сейчас хочет доставить себе маленькое удовольствие, одновременно разряжая обстановку. Что ж, отлично. Как раз сейчас помощь тебе не помешает.

Арген и Илит ловко спрыгивают на землю. По твоим прикидкам, они сейчас примерно в том же возрасте, в каком был ты сам, когда пришел к Варгону в Башню Темного Стекла: для детей звезд детство заканчивается годам к двумстам, для человека твоей крови – в шестнадцать, а им, полукровкам, сейчас как раз по сто восемнадцать. Ты начал чуть раньше, но и они наверняка успели научится кое-чему небесполезному – или ты совсем не знаешь Ардайн.

– Кто это? – спрашивает Арген, обращаясь к матери.

– Один человек, с которым я давно знакома, – отвечает та.

Илит смотрит тебе в глаза, переводит взгляд на брата – и пораженно ахает. Ты киваешь головой: да, ваше сходство несомненно, но заметить его так быстро может только очень тренированный взгляд – смотреть мало, надо еще и видеть. Безусловно, дети прошли хорошую начальную школу.

– Я не могу выразить тебе соответствующую благодарность, – говоришь ты в высокопарном стиле звездного рода, – ибо даже в вашем языке нет нужных слов, дабы показать мое восхищение и уважение.

Волшебница улыбается, но очевидно, что эти слова ей приятны.

– Мама… – во взгляде Илит читается вопрос, на который она уже знает ответ, но не может поверить в это.

Арген смотрит на сестру, потом на тебя – и также замечает общие черты. Это сложнее, ведь выражение глаз у вас сейчас разное; но у него преимущество, потому что Арген уже понял, ЧТО надо искать. И отлично справляется с задачей.

– Да, – говорит он.

– Да, – одновременно молвят Илит и Ардайн.

Ты усмехаешься и кивком подтверждаешь истинность непроизнесенных слов. К чему высказывать вслух то, о чем вы и без того думаете, что называется, хором.

Интересно, насколько часто «глава семьи» чувствует себя так же, как ты в эти мгновения? Если часто, тогда заводить семью – дело, безусловно, стоящее. Даже если это случается лишь однажды за всю жизнь; такой миг стоит многих лет ожидания и Испытаний…

Миг Изменения.

Как ни странно, ты начинаешь думать, что Изменение не было для Рожденных-под-Звездами, более известных теперь как дроу, таким уж злом; они ведь тоже испытали радость перерождения, радость новой жизни. Пускай в вечной ночи подземелья-Подземья, пускай на службе жестоким Темным Богам, – но дроу обрели новую жизнь, пустив в свою кровь свежую струю Силы!

Это ведь так просто… Чтобы возродиться, надо умереть.

Поймав себя на этой мысли, ты машинально применяешь древнюю поговорку к самому себе – и понимаешь, что старые истины не изменяются. Ты умер – и родился вновь.

Каждое Испытание – это смерть. И новое рождение.

Вспоминая былины гусляров о начале начал – «долго мучился Род, долго тужился, и родил он царство небесное, а под ним создал поднебесное», – ты с почти детским восторгом заключаешь, что в процессе очередного Испытания чародей «рожает» сам себя. А это почище, чем приписываемые всяким уважающим себя богам деяния о сотворении всего сущего из Их плоти, слов и дыхания.