Петр Верещагин - Путь златой секиры

«Облик – не стар, не молод, вечная мудрость в глазах, и серебро в волосах; вокруг же – небесный холод. Сила ее велика и власть не знает пределов – но только преданных делу коснется ее рука. Дорогой своею идет Хозяйка Полночного Света, и быть не нужно поэтом, чтоб в небе увидеть ее…»

Эти слова принадлежали одному из менестрелей прошлого, которому выпало на долю повстречаться с Богиней в светлом ее облике Лунной Госпожи. Сходство не было полным, однако достаточным, чтобы Богиню в случае чего узнали бы и те, кто не видел ее, а слышал лишь стихи…

– Здравствуй, дитя мое. Ты выглядишь усталой.

– Это случается. Ничего страшного.

– Ты принесла мне дар?

– Если пожелаешь принять его. Мне кажется, эта фигурка имеет к тебе какое-то отношение.

– Ты не ошиблась, Соня. Это Лунный Дракон и Плод Забвения, ключ от страхов былых времен и памяти времен грядущих. Я принимаю твой подарок. А теперь расскажи, что за обет сейчас на тебе – я вижу Знак.

– О, история простая. Мои друзья и я должны вырвать двух пленников у очередного… колдуна, или кто он там. Главный бой – сегодня, быть может, завтра. Иного обета на мне нет.

– О нет, есть; вокруг тебя – иные Знаки… Тебе предстоит войти во Врата Смерти, и Река Времени, по которой ты столь долго плыла, на этот раз может забрать свою добычу.

– Мне не на что жаловаться, – слабо усмехнулась Соня, – я прожила не худшую жизнь. Но никто и ничто не сделает меня своей добычей, пока не одолеет! Удавалось такое немногим. А за предупреждение благодарю.

– Не стоит, дитя мое. Мне хотелось бы помочь тебе…

– Не хочу обижать тебя отказом, но я всегда справляюсь сама.

– Хорошо, назовем это ответным подарком. Возьми, – в руке Богини Луны возник крошечный, едва в пол-пальца, пузырек. – Внутри – Вода Жизни. Тебе известно, что с ней делать в случае нужды.

– Благодарю еще раз, – молвила Соня, принимая подарок. – И кто теперь у кого в долгу?

– Для ровного счета пусть будет ничья, – улыбнулась Богиня, исчезая вместе с серебристым сиянием и статуэткой дракона.

– Ах-ха, и как ты ухитрилась заставить святилище действовать? – встретил ее вопросом проводник.

– Уметь надо, и иметь нужные… знакомства.

Воительница прекрасно знала, что это не было объяснением, но не могла позволить себе потерять такой случай обратить против колдуна обычные средства колдунов – умолчание, игру слов и полуправду. С лязгом закрыв челюсть, Ахх деловито повернулся к Брану и Стейну; те преспокойно развалились на траве и ждали, опытным воинам привычно отдыхать, пока можно, потому что потом наверняка будет нельзя.

– Ах-ха, если вы закончили прохлаждаться, можно идти.

Некоторое время они продвигались молча. Степь оставалась неизменного сине-зеленого цвета; вокруг не было не то что живой души, но даже следов, что здесь когда-либо имелись таковые. Заскучав, Бран тихо засвистел какой-то мотивчик. Земля, словно откликаясь, задрожала. Гэл прекратил свистеть, но дрожь усилилась, и где-то вдалеке послышался топот.

– Та-ак, – протянула Соня, – кажется, приплыли.

– Ты о чем?..

– Камешки приготовьте, и молитесь, чтобы это сработало.

Ахх с высоты своего роста издал скрежещущий звук.

– Herojinya, у тебя воистину отменная интуиция, ах-ха. Или тебе уже приходилось сталкиваться…

– Попадала я в пару-тройку переделок, – кивнула воительница, – ну и кого на нас сейчас несет?

– Увидишь через минуту. Ах-ха, да вот и они…

В облаке пыли на северо-востоке показалась черная полоса. Казалось, на заднем плане мелькают вспышки пламени, но топот множества ног сбивал все ощущения в два плотных комка, затыкая уши.

Бран, расстегнув свой пояс, помял его в руках, взмахнул на пробу – праща выйдет не из самых точных, но лучше, чем ничего. Вложив в нее один из тех, йотуновых, красных камешков, гэл с силой крутанул полоской кожи над головой – и метнул снаряд в приближающуюся стену острых рогов и твердых копыт. Взрыв разнес на куски двух диких быков и заставил отпрянуть еще нескольких; Бран немедля метнул второй камешек, и третий, и четвертый, которые быстро передали спутники…

А потом наступил ад.

Никогда и никому еще не удавалось остановить орду взбесившихся туров почитай что голыми руками. Одного убить – дело славное, троих – подвиг; а в таком количестве – вообще невозможно. Никак. Даже если бы и были крепкие рогатины и обученные лошади, которые позволили бы охотникам держаться в стороне от смертоносных рогов…

Однако они – держались. Размашистые удары топора и секиры валили разъяренных животных налево и направо, мечи быстрыми выпадами добивали упавших… Люди и сами не понимали, каким образом им так быстро удается работать оружием, почти при этом не уставая. Брану даже начало казаться, что он – один из героев Легиона Зари, один из тех, кто сдерживает атаки Орд Хаоса: вот розовое зарево окружает его тело, древний гимн звучит в такт разящим ударам, резкий запах серы и фосфора бьет в ноздри, но лишь подогревает и без того кипящую от ярости кровь…

Гэл моргнул. Ну точно! И острый запах серы с фосфором, и слабый розовый свет… Музыки, правда, не было, но все остальное – один к одному!

– Да бей же, ах-ха, – проскрипел Ахх, – чары недолго продержатся! Не останавливайтесь, ах-ха… Yin Khast, Khast, Khast, ar'Gor zoom-en Rysh!

Резкие слова хлестнули словно плеть, окровавленные мечи снова взялись за работу – грязную, но необходимую…

– Прорвемся! – яростно выкрикнула Соня, швыряя в огромного быка последний свой камешек. Взрыв, волна жара – и пыль рассеялась, а перед людьми, залитыми с ног до головы кровью, как чужой, так и своей, вновь открылись небо и степь!

А также – с десяток знакомого вида черно-желтых ящеров, которые своим огненным дыханием и пригнали сюда стадо туров. В седлах сидели вездесущие амазонки, вооруженные длинными пиками. Одна из всадниц подняла оружие, что-то выкрикнула (наверняка нечто вроде «Убить их!») – и пустила ящера в атаку.

Но если она полагала, что измотанные бойней противники не окажут сопротивления, это было последней ее ошибкой…

Уже зная, на что способен огнедышащий ящер, Соня мгновенно обратилась в «ветер красного дракона», выбивая амазонку из седла и занимая ее место. Свист залитой кровью золотой секиры – и второй ящер, обезглавленный, покатился по земле, придавив свою наездницу. Стейн подрубил ноги третьему ящеру, пришиб кулаком упавшую амазонку, уклонился от струи пламени и боковым ударом разворотил четвертой чешуйчатой твари весь правый бок – та, неосторожная, проскочила слишком близко. Бран, подхватив с земли два копья, одно сразу метнул в противницу (та хоть и успела увернуться, но при этом свалилась со своего «скакуна», который не замедлил дать деру), а второе использовал вместо шеста и в прыжке вынес из седла очередную амазонку. Три всадницы, что держались позади, переглянулись, преувеличенно медленно отсалютовали своими пиками – «уважаем храбрость», – развернули ящеров и ускакали к северу.