Ян Ирвин - Тень в зеркале

Его случайные приятели отдалились от него. Впрочем, этот бойкот оказал прямо противоположное действие на Тандиву. Хотя она и не осмеливалась говорить с Лианом в чужом присутствии, но стала ему улыбаться, и они несколько раз даже потихоньку встречались. Лиану было приятно, что у него остался хоть один друг, но, понимая, чем рискует Тандива, через какое-то время сам перестал с ней видеться. Тяжелее утраты друзей Лиан переживал то, что не может больше работать с Преданиями, дороже которых у него не было ничего на свете.

Наконец Лиан осознал, что проиграл, и попросил встречи с Вистаном.

— Твоя взяла, — сказал он. — Чего ты от меня добиваешься?

— Всего лишь слова мастера-летописца, что ты никогда не будешь рассказывать свое сказание и никогда о нем даже не упомянешь, — ответил Вистан.

— Хорошо. Даю слово. Но мне хотелось бы получить доступ к архивам. — Лиан постарался напустить на себя смиренный вид, хотя это ему не очень удалось.

— Конечно, — сказал Вистан и взялся за великолепное павлинье перо, конец которого свисал у него через плечо и плясал в воздухе в такт движениям руки, обмакнул его в чернила и придвинул к себе лист бумаги.

— А еще я хочу получить обратно текст своего выступления.

Перо Вистана замерло на полпути к бумаге.

— На его основании тебе присвоили звание. Я не могу выполнить твою просьбу. Кроме того, настоящий сказитель помнит наизусть свои сказания.

— Я помню текст, но это всего лишь слова. Я хочу иметь подтверждающие их документы.

— А зачем они тебе? — спросил его Вистан.

— Мне надо докопаться до истины. Именно этому меня здесь учили! Неужели ты не понимаешь, что тут пахнет новым Великим Сказанием?! А ведь последнее Великое Сказание в Школе Преданий сложили несколько веков назад! Я прославлю не только себя, но и всю Школу!

Он затронул слабое место Вистана, о котором все знали. Директор Школы откинулся на спинку стула. Лиан набрал в грудь воздуха и продолжал:

— Я уверен, что девушку убили, потому что ей стала известна какая-то страшная тайна.

Вистан вздрогнул и уронил перо, разбрызгав по бумаге чернила.

— Очень жаль, что ты так думаешь, — сказал он. — Но в любом случае я не могу отдать тебе текст. Он теперь там, откуда мне его не достать. — Произнося эти слова, Вистан поигрывал серебряным браслетом на тощем запястье. — Его сможет извлечь оттуда только новый директор Школы после моей смерти.

— Она не заставит себя долго ждать! — в ярости заорал Лиан, полагая, что Вистан его обманывает. — Это сказание принадлежит мне! Я трудился над ним четыре года! Ты не имеешь права отнимать его у меня!

Вистан с ледяным спокойствием промокнул чернильные пятна.

— Человека нельзя лишить разве что его мыслей. Текста же ты больше не увидишь.

— Будь ты проклят, Вистан! А теперь напиши мне рекомендательное письмо, верни остаток моего содержания, и я навсегда уеду из Чантхеда.

Вистан зловеще улыбнулся:

— Хорошо. Но сначала дай мне слово никогда обо всем этом не упоминать.

— Я не дам тебе такого слова! Если ты мне откажешь, я обращусь к Мендарку! — Впрочем, Лиан и сам понимал, что не сделает этого.

На лице Вистана появилось выражение, от которого у Лиана по спине побежали мурашки.

— Мы с Мендарком — члены Совета. Если ты пойдешь к нему, мне придется сообщить о том, как ты своим безответственным поступком поставил под угрозу и нашу Школу, и сам Совет.

— Школа создана ради того, чтобы любой ценой разобраться, что в Преданиях правда, а что — вымысел. Ты трус и лицемер!

С Вистана было довольно.

— Я запрещаю тебе посещать библиотеку до конца Праздника! Если ты еще что-нибудь выкинешь, я не позволю тебе выступать на нем. А теперь убирайся!

Несолоно хлебавши Лиан покинул кабинет директора Школы Преданий.

Прошла неделя. Наступило время Праздника. В Чантхед стали съезжаться зрители со всех концов огромного острова Мельдорин и даже из далеких земель, лежавших за Туркадским Морем. На постоялых дворах не было места, а в парках и на пустырях выросли палаточные городки.

По традиции в начале Праздника звучали короткие сказания, сложенные студентами Школы Преданий, но все ждали Великих Сказаний, которые последние три вечера рассказывали мастера-летописцы. Из двадцати двух Великих Сказаний только три можно было услышать на каждом Празднике, что не влияло на его популярность. Во время Праздника в городе повсеместно собирались группы людей вокруг сказителей, выступавших с более легкомысленными историями, взятыми из романов, или с не очень пристойными сказаниями и даже с апокрифами — сказаниями, не имеющими документального подтверждения, дошедшими из глубины веков или же появившимися либо из далеких стран, либо из одного из Трех Миров. Иногда шепотом рассказывали леденящее душу «Сказание о Бездне». Но в последний вечер все стекались туда, где выступал мастер-летописец, чье сказание было признано лучшим на последних Выпускных Испытаниях. На этот раз право выступить в последний вечер принадлежало Лиану.

Теперь его не радовал даже Праздник. Он лишился всего, кроме доброго имени, да и то висело на волоске. Лиан не мог оставаться в Чантхеде, но куда же идти?.. У него не было ни денег, ни рекомендаций, ни друзей. Что ж, терять ему воистину было нечего!

Приближался последний вечер Праздника, когда Лиан наконец решился тайком пробраться в архив и попытаться похитить оттуда текст своего сказания. Он намеревался выступить с ним и навсегда исчезнуть из Чантхеда. Без рекомендаций он больше не рассчитывал получить место летописца но никто не мог помешать ему стать прекрасным бродячим сказителем. Что ж, значит, ему было суждено влачить жалкое существование, зарабатывая себе на хлеб по кабакам и тавернам!

Настал час, когда Вистан посещал выступления на Празднике. Лиан притаился в коридоре неподалеку от кабинета директора. До ухода Вистана оставалось несколько минут. Юноша прокрался к двери кабинета и заделал кусочком плотной бумаги отверстие в косяке, куда попадал язычок замка, когда дверь захлопывали.

Вистан был болезненно пунктуален: ровно без десяти семь он вышел из кабинета, надевая на ходу плащ. Чтобы его отвлечь, Лиан сбросил с полки несколько книг, которые грохнулись на пол. Вистан, нахмурившись, обернулся на шум, потом захлопнул за собой дверь и, не оглядываясь, пошел к выходу, шурша длинным плащом. Проходя мимо Лиана, он едва кивнул ему:

— Ты что, не идешь слушать сказания?

— Уже иду, — солгал Лиан.

Он начал собирать книги с пола и, когда коридор опустел, прошмыгнул к двери Вистана. Она сразу же отворилась. Подобрав свою бумажку, Лиан дрожащей рукой закрыл за собой дверь.

Чего ему бояться?! Ему нечего терять! И все же сердце Лиана громко стучало, пока он двигался по натертому до блеска деревянному полу к старому стенному шкафу, в котором висели ключи от всех помещений Школы. Шкаф был заперт.