Сергей Шведов - Клан двурогих

– Хозяева знают, что ты здесь?

– Наверняка видели, – пожал плечами Кеннет, – но, видимо, посчитали, что не стоит вмешиваться в чужие дела. Я понесу Артура, – Кеннет осторожно взял ребенка на руки, – а ты бери Хорса, он полегче.

– Пусть будет Хорс, – вздохнул Тах. – Мало нам своих отпрысков, возимся с чужими.

Кеннет то ли не расслышал его слов, то ли не счел нужным ответить и первым начал спускаться по ненадежным ступенькам. Тах последовал его примеру. Высота, конечно, небольшая, но свалиться отсюда – радость относительная. Хорс проснулся и запищал.

– Держись, гуяр, не пропадем, – утешил его Тах, перехватывая поудобнее.

Приземлились они удачно – удачно для Хорса. Тах ударился об угол дома коленом и выругался по-сурански.

– Ты не гуяр, – сказал ему мальчишка. – Ты подлый суранский торговец.

– А почему же подлый? – удивился Тах.

– Все так говорят. – Глаза Хорса были круглыми от испуга. – Мы поедем к маме?

– Конечно, – подтвердил Тах, – а куда же нам еще ехать.

До мамы, однако, было еще далеко. Зато появились в поле зрения люди, которые собирались помешать столь удачно начавшемуся путешествию. Тах поправил меч, висевший у пояса. У Кеннета меча не было, только широкий суранский кинжал в правой руке.

– Это он, – крикнул гуяр, принадлежавший, если судить по алым полосам на синем плаще, к клану октов. – Я его сразу узнал.

– Я Эшер, слуга почтенного Рикульфа и здесь выполняю его поручение, – надменно произнес Тах.

– А мы здесь волею Седрика из Октов, – ощерился гуяр, – и этих щенков мы доставим прямо к нему, а за одно и вас, суранские морды.

– Скажи какой прыткий, – удивился Тах. – Жалко достойного Седрика.

– Это еще почему?

– Лишится такого преданного воина.

Не раздумывая больше ни секунды, Тах нанес противнику удар ногой в пах и следом второй, в отвалившуюся челюсть. Рот гуяра захлопнулся, кажется, уже навсегда. Второго противника он встретил коротким взмахом меча, и этого было достаточно, чтобы окт отошел в мир иной без вскрика. Кеннет молча вытер лезвие своего кинжала о голенище сапога.

– Ты хорошо дерешься, – похвалил Таха Хорс. – Только гуяров убивать нельзя, особенно суранцам.

– Ну извини, – вздохнул Тах. – Тем более что я не суранец.

– А кто ты?

– Я меченый.

– Не слышал, – солидно покачал головой Хорс.

– Еще услышишь, – обнадежил Тах.

Бес, сложив руки на груди, стоял у окна и смотрел на Кеннета большими строгими глазами. Капитан был недоволен, и не собирался этого скрывать.

– Я жду объяснений, – холодно произнес он.

– Сердитый, – опасливо прошептал Хорс на ухо Таху.

– То ли еще будет, – подтвердил меченый.

Кеннет поставил Артура на пол. Если судить по жесткому выражению лица и сдвинутым к переносице бровям, раскаяния он не испытывал.

– Мне не нравится убивать людей из-за угла, – спокойно отозвался Кеннет. – Для этого я, видимо, недостаточно меченый.

По мнению Таха, Кеннет сознательно нарывался на ссору. Отец прощал ему многое, но терпение капитана отнюдь не беспредельно. Тах отлично знал его характер: вывести Беса Ожского из равновесия трудно, но еще труднее вернуть ему это равновесие без тяжких для себя последствий.

– Твои капризы, благородный Кеннет, мне уже изрядно надоели. У тебя была возможность выбора, ты стал меченым по доброй воле, я тебя не принуждал. И теперь я хочу знать, почему ты не выполнил мой приказ. Я твой капитан и…

– И мой отец, – вкрадчиво прервал его Кеннет. – Но заметь, я даже не спрашиваю, как ты им стал.

В наступившей мертвой тишине Тах отчетливо слышал, как хрустнули пальцы Беса, сжимаясь в кулаки. Между ним и Кеннетом было не более трех шагов, они буквально сверлили друг друга глазами.

– Я повторяю свой вопрос.

Голос почтенного Ахая звучал мягко, почти ласково, но Таха он не обманул. Первый меч Храма достаточно долго прожил среди лицемеров, чтобы в совершенстве усвоить их повадки. Вот только руки его выдавали – тяжелые руки человека, привыкшего наносить смертельные удары. Тах уже подумывал, как бы половчее вмешаться, но не находил повода. Хорс помалкивал у него на руках, второй мальчик, испуганный происходящей на его глазах сценой, тоже придвинулся поближе к Таху.

– Почему ты не выполнил мой приказ?

– Когда бьешь из-за угла, капитан, случается, что попадаешь по своим. Дана была женой Конана из Арверагов. Это ее дети.

Бес Ожский любил свою дочь больше, чем сыновей, и искал ее по всему Лэнду, но, похоже, ему и в голову не приходило, заглянуть в спальню заклятого врага. Тах впервые увидел, как бледнеет отец, смуглые, изуродованные шрамами щеки враз стали пепельными. Рука, сжатая в кулак, поползла вверх, туда, где у нормального человека находится сердце.

– Стрела угодила ей в грудь, – Кеннет говорил отрывисто, словно лаял. – Гитарды и окты изрубили всех, но она уже была мертва к тому времени. Можешь быть доволен, Бес Ожский, ты и в этот раз отомстил врагам.

Бес круто развернулся на каблуках и, не сказав ни слова, вышел. Спина его выглядела даже более прямой чем обычно, вот только ноги не гнулись, а как-то странно ломались в коленях.

– Почему ты сразу не рассказал мне об этом? – возмущенно спросил Тах.

– Ты думаешь, что его взволновала эта смерть? – криво усмехнулся Кеннет. – У Беса Ожского булыжник вместо сердца.

– Пошел ты к черту, индюк нордлэндский, – зло выругался Тах.

– Ладно, – махнул рукой Кеннет, – теперь уже поздно сводить счеты.

– Они поссорились? – Артур осторожно потянул Таха за рукав.

– Перемелется, мука будет, – меченый вздохнул и погладил мальчика по голове.

– Ты обещал нас отвезти к маме, суранец, – напомнил Хорс, – ты не забыл?

– Я не суранец, я брат вашей мамы, и она просила меня за вами присмотреть.

– А отец? Конан из Арверагов.

– Они уехали вместе. Далеко-далеко.

– За море?

– Да, за море. Они вернутся, но не скоро.

Хорс заплакал, уткнувшись лицом в плечо Таха:

– Я так и знал! Она всегда спит перед дальней дорогой. И тут уснула. Я же говорил Артуру, говорил…

Артур молчал, но глаза его были полны слез, наконец он пристально посмотрел на Таха:

– Гуяр переходит в семью матери только тогда, когда в семье отца нет никого в живых.

В глазах мальчика страх мешался с надеждой. Тах не выдержал этого взгляда и отвел глаза в сторону.

– Видишь ли, – сказал он глухо, – род меченых – хороший род. К нему принадлежала твоя мать.

– Я понял, – сказал Артур и голос его задрожал. – Но я хочу остаться Асхилом.

– Одно другому не мешает, – согласился Тах. – Можно быть и меченым, и Асхилом.

– Тогда я согласен, – твердо сказал Артур. – Как старший в семье и за себя, и за Хорса.