Сергей Шведов - Клан двурогих

Похоже, этому старому негодяю износа не будет. Уже более тридцати лет они знакомы, а он все такой же, сухой и стройный, с длинными загребущими руками, со сладкой улыбочкой на тонких вытянутых губах. И блеск в глазах все тот же – алчный. Гольфдан Хилурдский любезно предложил гостю садиться.

– Рад приветствовать благородного короля Вестлэнда, – сломался в поклоне уважаемый торговец Крул.

Хилурдский поморщился. Черт бы побрал этого аквилонского мошенника, ведь знает же, что власть Хилурдского не более чем дымовая завеса, которой благородный Седрик из Октов прикрывает свои честолюбивые замыслы, а все-таки ломает комедию при каждой встрече.

– Благородный Леир, король Приграничья, прислал мне письмо, – начал Хилурдский с трудом подавляя раздражение, – в котором сетует на бесчинства, творимые в Суранских степях на пути торговых караванов. Но тебе, уважаемый Крул, известно об этом, вероятно, больше, чем нам с благородным Леиром.

– Мои обозы Бог миловал, – вздохнул аквилонец, – но многим повезло значительно меньше.

Хилурдский едва не выругался в лицо уважаемому Крулу. Меньше! Как вам это понравится? Два обоза благородного Гольфдана, не в добрый час решившего поправить пошатнувшиеся дела торговлей, исчезли без следа в районе разрушенной крепости Дейры.

– Торговое дело без убытков не обходится, – утешил Хилурдского аквилонец. – Я предупреждал тебя, благородный Гольфдан, что лучше поручить ведение своих дел сведущему человеку.

И отдать этому сведущему человеку больше половины прибыли. Это же чистый грабеж! Впрочем, сейчас Хилурдскому не до прибыли, свое бы вернуть.

– Семьдесят пять процентов, – спокойно сказал старик.

Благородный Гольфдан задохнулся от возмущения. Ну сорок процентов, ну пятьдесят, хотя и это уже не по-божески, но такая сумасшедшая цифра вообще не лезет ни в какие ворота. Совсем обезумел от жадности старик. Казна Вестлэнда пуста. Проклятые окты прибрали к рукам все налоги с портов, а со своих королю Гольфдану уже и взять нечего.

– Так и я о том же, государь, – посочувствовал Хилурдскому аквилонец, – риск уж больно велик. Давал я в свое время благородному Оле под малый процент, и где теперь Оле? Благородный Родрик тоже брал взаймы немало, а отдавать некому.

Хилурдский с ненавистью посмотрел на старого паука. И куда только гребет, неужели на тот свет надеется унести? Знает, что Гольфдану деваться некуда. Дружине уже полгода не плачено. Дворцовым служкам тоже. Того и гляди, все разбегутся. Воды некому будет поднести королю Вестлэнда. А тут еще Гоголандскому неймется, тянет свои грязные ручонки к короне. Недавно он ездил к королю Седрику с дарами и был обласкан. Подонок!

– Суранские купцы считают, что грабежи обозов, это дело клана двурогих.

Хилурдский удивленно вскинул брови:

– Что еще за двурогие на нашу голову?

– Так и я удивляюсь, – вздохнул старик, – откуда они взялись, ведь столько лет о них не было ни слуху, ни духу.

– Ты это о ком, уважаемый?

– А вот послушай, благородный Гольфдан, что мне на днях суранский купец Секул рассказал. У развалин крепости Дейры, в том самом месте, где сгинули твои обозы, он был атакован стаей. И уж совсем было собрался вручит свою душу господу, да только сомнение его взяло: уж очень странно повела себя стая. Окружили его обоз двадцать здоровенных вохров, а рвать никого не стали. Лошади, конечно, взбесились, возницы в ужасе на землю попадали, а вохры хоть бы что. Сели вокруг обоза, лапы сложили и зубы скалят, вроде как смеются над людскими страхами.

Хилурдский представил картину, нарисованную аквилонцем, и тоже не удержался от смеха:

– Силен врать, этот твой суранец. Зубы скалят – надо же, нашел весельчаков.

– Ты меня не дослушал, благородный Гольфдан. Весельчаки позже появились. Выехали из ближайшего лесочка десять всадников на холеных горданских конях, была раньше в Суранских степях такая порода, не кони – соколы, ногами земли не касались, а уж стати-то, стати…

– Дальше-то что было? – не выдержал Хилурдский.

– Я же говорю, молодцы как на подбор, лет по двадцати, а над плечами у них торчат как рога сказочного зверя рукояти мечей. Вот и прозвали их суранцы двурогими. Подъехали эти двурогие к обозу, выяснили, что купцы из Хорога, посмеялись над перепуганными возницами, свистнули вохрам и скрылись все в том же лесочке. А вохры, ты не поверишь, благородный Гольфдан, за этими молодцами вприпрыжку побежали, как свора охотничьих собак. Такие вот дела в нашем мире творятся. По-моему, этих двурогих как-то по иному в ваших краях звали, запамятовал я… Ты не подскажешь, государь?

– Меченые, – процедил сквозь зубы ошарашенный Хилурдский, – но откуда?

– Из Южного леса, – пожал плечами аквилонец. – Суранские купцы так считают. Я вот думаю – а не служит ли эта шайка Черному колдуну? Хотя ведь более двадцати лет прошло с того дня, как он сгинул. Он ведь твоих лет, благородный Гольфдан? Спросили, видишь, чей обоз, харогский пропустили, а вестлэндский по степи разметали.

Аквилонец сочувственно посматривал на расстроенного хозяина, но в маленьких бесцветных от старости глазах таилась насмешка. Уж этот выжига заработает и на меченых. Если уже не заработал. Поговаривали, что и в убийстве Олегуна он поучаствовал. И очень доже может быть. Но если окты в этом деле действительно ни при чем, а Олегуна покарал Кеннет, то очень интересная картина вырисовывается. Этот Крул и при короле Гарольде ладил с Черным колдуном, и сейчас наверняка договорится, а вот Гольфдану Хилурдскому о Суране лучше забыть, потому что его обозы Бес Ожский не пропустит. Не зря ему эту историю уважаемый Крул рассказал, ох не зря. Вот как дела делаются, учись благородный Гольфдан: этот прохиндей служит сразу и гуярам, и Черному колдуну. И Олегуну служил. А дали хорошую цену за благородного Оле, и продал старого друга Крул, не моргнув глазом. И с тобой Гольфдан он церемонится не будет, последние штаны снимет да еще и благодарить заставит.

– Так что сам понимаешь, благородный государь, что при создавшихся обстоятельствах семьдесят пять процентов, это очень большой риск, но из уважения к тебе я готов на большие издержки.

Старый вампир! Хилурдскому очень хотелось выругаться, но он сдержался. Сдержался потому, что ему в голову пришла интересная мысль – а что если рассказы о двурогих выдумка Крула? С него, пожалуй, станется. Такой человек, как Бес Ожский, за двадцать лет непременно бы о себе напомнил. А потом – откуда меченые? Из дерева он, что ли, их настрогал? Скорее всего, никаких меченых нет в природе, а есть банда головорезов, нанятых расторопным аквилонцем и его жуликоватыми соплеменниками для того, чтобы, запугав лэндцев и суранцев, прибрать к рукам всю торговлю. Вот и благородный Леир пишет в письме, что его купцов пощипали. И подозревает он не двурогих, а почтенного короля Морведа, севшего в Хароге, и известного коварством даже среди не отличающихся благонравием гуярских вождей. Прежде чем идти в кабалу к Крулу, Хилурдскому следует встретиться с благородным Леиром и поговорить кое о чем. Год назад у Киммарка умерла жена, а у Гольфдана дочь на выданье. Конечно, король Леир не мальчик, но и далеко не старик. К тому же у него нет сына-наследника, правда есть дочь, прекрасная Ингерна, но вряд ли киммарки потерпят на троне женщину, поскольку даже такого бравого мужчину, как Леир терпят с трудом, беспрестанно жалуясь на ущемление вольностей. Леиру нужен наследник, иначе поднимут голову его ненавистники из киммаркской верхушки. В своем письме киммаркский король прозрачно намекал на возможность и желательность такого союза. Одна беда, такое сближение вестлэндцев с киммарками вряд ли понравится октам, а Седрик не такой человек, чтобы прощать обиды. Осторожность нужна, не стоит бросаться в воду, не измерив брода. А для промеров нужны деньги, много денег, но где их взять, кроме как у этого мерзавца.