Патриция Бриггз - Призванные луной

— Проклятие, — кратко выразился Адам, когда я закончила. — Бедняга. — Он повернулся к Маку. — Ну хорошо. С тобой все будет в порядке. Прежде всего надо вызвать твоего волка, чтобы ты мог залечить рану.

— Нет, — возразил Мак, дико поглядев сначала на мертвеца, потом на меня. — Когда я такой, я себя не контролирую. Я кому-нибудь причиню боль.

— Посмотри на меня, — велел Адам, и хотя его мрачный глубокий голос был адресован не мне, я не могла оторвать от него взгляда. Мак тем более. — Все в порядке, Алан. Я не позволю тебе причинить вред Мерси, хотя она заслуживает наказания. — И доказывая свою наблюдательность, добавил: — И не позволю тебе съесть мертвеца.

Когда Мак начал колебаться, я подошла к Адаму, чтобы иметь возможность смотреть парню в глаза.

— Я тебе говорила, что он будет контролировать твоего волка, если ты не сможешь. Поэтому он и Альфа. Необходимо ему поверить.

Мак закрыл глаза и кивнул.

— Хорошо. Но я не знаю как.

— Скоро научишься, — сказал Адам. — А сейчас я тебе помогу. — Коленом он оттолкнул меня и достал из кармана нож. — Тебе будет легче без одежды.

Я старалась держаться как можно незаметней и не вскрикнуть, услышав возглас Мака.

И в лучшие времена переход никогда не бывает легким и безболезненным, особенно он труден без помощи лунного призыва. Не знаю, почему вервольфы не могут меняться, как я, но мне пришлось закрыть глаза и постараться не обращать внимания на болезные звуки, доносившиеся из угла гаража. Сломанная лопатка не облегчала Маку переход. Некоторые вервольфы с опытом меняют форму относительно быстро, но новому на это требуется много времени.

Я вышла из гаража в контору, а оттуда наружу: чтобы оставить их в одиночестве и больше не видеть страдания Мака. Я села на единственную цементную ступеньку у конторы и стала ждать.

В тот момент, когда полные боли крики Мака перешли в волчий вой, вернулась Елизавета, опираясь на руку внука.

— Здесь еще один вервольф? — спросила она у меня. Я кивнула и встала.

— Тот мальчишка, о котором я рассказывала. Но здесь Адам, так что опасности нет. Вы вычистили автобус Стефана?

Я кивком указала на него.

— Да, да. Ты что, считаешь, что имеешь дело с любителем? — Она обиженно фыркнула. — Твой друг вампир никогда не узнает, что в салоне побывал еще один труп, кроме его собственного.

— Спасибо. — Я наклонила голову и, поскольку ничего больше не слышала в гараже, открыла дверь конторы и позвала: — Адам?

— Все в порядке, — устало ответил он. — Сейчас безопасно.

— Здесь Елизавета со своим шофером, — предупредила я на всякий случай: вдруг он в гневе ее не заметил.

— Пусть тоже заходит.

Я открыла переднюю дверь, но внук Елизаветы перехватил ее у меня и придержал для нас обеих. Елизавета переместила костлявую хватку с локтя внука на мой, хотя рука у нее была такая сильная, что я была уверена: она вполне может обойтись без помощи.

Мак сидел в том же углу гаража, в котором я его оставила. Его волчья форма была темно-серой, и поэтому он сливался с тенями на цементном полу. Одна лапа у него была белой, и под носом светлела полоска. У вервольфов окраска обычно больше напоминает собачью, чем волчью. Не знаю почему. У Брана, Маррока, — белое пятно на хвосте, словно он окунул его в ведро с краской. Мне это кажется забавным — но мне никогда не хватало духу сказать ему об этом.

Адам склонился над мертвецом, не обращая на Мака никакого внимания. Когда мы вошли, Альфа поднял голову.

— Елизавета Аркадьевна, — формально поздоровался он и добавил что-то по-русски. Снова перейдя на английский, продолжил: — Роберт, и тебе спасибо за то, что пришел сюда сегодня.

Елизавета сказала Адаму что-то по-русски.

— Еще не совсем, — ответил Адам. — Можешь поменять назад его форму? — Он показал на мертвеца. — Я не узнаю его запах, и мне хотелось бы получше разглядеть его лицо.

Елизавета нахмурилась и быстро заговорила по-русски с внуком. Тот кивнул. Они еще какое-то время общались, потом она снова повернулась к Адаму.

— Возможно. Я попробую.

— Есть ли у тебя здесь фотоаппарат, Мерси? — спросил Адам.

— Есть. — Я работаю со старыми машинами. Иногда попадаются авто, «восстановленные» другими, у них бывает новый и необычный внешний вид. Я обнаружила, что если сделать снимок машины перед тем, как ее разобрать, потом легче собирать. — Сейчас принесу.

— Прихвати листок бумаги и чернильную подушечку, если есть. Я пошлю отпечатки пальцев своему другу для идентификации.

К тому времени как я вернулась, труп уже был в человеческой форме, и рана на шее, которую я сделала, выглядела как лопнувший воздушный шарик. Кожа посинела от потери крови. Мне приходилось видеть мертвецов и раньше, но тех я не убивала.

Перемена привела к тому, что его одежда разорвалась — и не так живописно, как изображают комиксы и художники-фантасты. Брюки лопнули в промежности, рубашка разошлась на шее и по швам на плечах, и все это выглядело ужасно непристойно.

Адам взял у меня цифровой фотоаппарат и сделал несколько снимков под разными углами, потом убрал аппарат в сумку и повесил себе через плечо.

— Верну, как только получу фотографии, — с отсутствующим видом пообещал он, взял принесенные мною канцелярские принадлежности и вначале искусно смазал подушечки пальцев мертвеца чернилами, а потом сделал отпечатки на бумаге.

После этого все происходило очень быстро. Адам помог внуку Елизаветы поместить тело в роскошные внутренности машины, чтобы от него избавились. Елизавета провела необходимый ритуал — танцы и жесты, — очищая мой гараж от волшебства; я надеялась, что теперь ничего не свидетельствует о том, что в мастерской находилось мертвое тело. Она взяла и одежду Мака.

— Тихо, — велел Адам, когда Мак угрожающе заворчал. — Все равно теперь это рваные тряпки. У меня дома есть одежда, которая тебе подойдет, а завтра раздобудем другую.

Мак сердито взглянул на него.

— Ты идешь со мной, — сказал Адам тоном, не терпящим возражений. — Я не позволю новому волку свободно бегать по моему городу. Тебе придется кое-чему научиться, потом я разрешу тебе остаться или уйти — но только когда буду уверен, что ты себя контролируешь.

— Я ухожу; такой старой женщине, как я, не следует поздно ложиться, — заявила Елизавета. Она кисло посмотрела на меня. — Хоть ненадолго воздержись от глупостей, Мерседес. Я не хочу еще раз появляться здесь.

Звучало это так, словно она постоянно занималась моим гаражом, хотя была у меня впервые. Я устала, и мысль об убитом мной человеке по-прежнему вызывала желание освободиться от содержимого желудка. К тому же я была слишком напряжена, поэтому мой ответ оказался не настолько дипломатичным, как следовало бы.