Фиона Макинтош - Судьба

Клут специально говорил, не выражая никаких эмоций, просто сообщил ужасную историю.

«Он приказал ее раздеть и подвесить за ноги к дереву, вниз головой. Сам он вспорол ей живот и вывалил содержимое в пыль».

Никто другой из собравшихся на опушке не слышал этого ужасающего описания случившегося в Карадуне. Они могли только видеть шок и печаль на красивом лице Тора. Элисса услышала, как он часто задышал, а Арабелла с Клутом, связанные с Тором особой связью, почувствовали, как в нем закипают Цвета. Он задрожал, потом медленно встал, посадил сокола на ближайшую ветку, а затем специально прижался к дереву, впитывая его силу. Требовалось утешение, пока его долго и сильно рвало.

Теперь Квист видел их. Лица мужчин ничего не выражали, губы были плотно сжаты. Он узнал форму кипреанских гвардейцев. Хела оказалась права. Впереди ехал мужчина в черном. Его лицо нельзя было назвать ничего не выражающим. Его искажала жуткая гримаса, он безжалостно хлестал лошадь кнутом — все сильнее и сильнее. Предводитель был в ярости и отчаянно пытался побыстрее добраться до Великого Леса.

Пират сглотнул образовавшийся в горле ком. Внезапно ему пришло в голову, что одно появление этих всадников здесь означает, что они уже посетили Эйрин. Он сейчас не мог думать, что это значит. Тогда бы у него затряслись руки, а сейчас требовались решительность, смелость и железная воля. Капитан коснулся горящей щепкой странного порошка, который много лет назад купил вместе со специальной таблеткой в аптеке в Карадуне. Сухой старик, который продал порошок, сказал, что это называется Колдовским Огнем. Квист купил эту новинку на всякий случай, но так никогда и не попробовал разжечь ярко-красное пламя. Сейчас наступил подходящий момент. Пират надеялся, что порошок сработает. Он загорелся, и пламя побежало по высыпанной дорожке к таблетке в середине. Она взорвалась. Ослепительная вспышка и неожиданный шум напугали лошадей, которые приближались на высокой скорости. По крайней мере, четыре встали на дыбы и сбросили ездоков.

«Отлично!» — подумал Квист и схватился за абордажные сабли, а затем отошел во тьму, чтобы зарубить упавших солдат. Он молча и быстро убил трех из них, пока ехавший впереди мужчина в черном, которого в Таллиноре звали Прокаженным, пришел в себя и восстановил какое-то подобие порядка. Лошади были испуганы и разбегались в ужасе. Янус Квист подбежал сзади и поразительно высоко подпрыгнул, чтобы отрубить голову одному из солдат, а затем отсек кисть второму. Раненый истошно закричал, а пират на мгновение вспомнил одного знаменитого капитана, прославившегося тем, что рубил кисти врагам и развешивал на своей мачте. Там они чернели и высыхали на ветру и соленом воздухе.

Квист снова отбежал назад под прикрытие кустов, но знал, что переполох продлится недолго. Его очень скоро обнаружат. На этот раз он атаковал отряд сбоку и, хотя это ему не нравилось, стал выводить из строя лошадей. Теперь испуганные крики раненых животных смешивались со стонами людей.

Обладающий острым зрением Гот заметил его. Квист услышал, как Прокаженный кричит, перекрикивая шум, и показывает на него. Значит, его заметили. Пират пошел в последнюю атаку. Он подбежал к солдатам и завалил еще двух до того, как завалили его: кто-то умело резанул ему под коленями сзади. Капитан в беспомощности рухнул на землю. Он разделался с семью из тринадцати солдат. Еще двое получили тяжелые ранения, их, вероятно, оставят умирать. Шесть лошадей больше не смогут идти, еще четыре пропали. Значит, осталось только три лошади и пять способных следовать дальше человек, подсчитал он. Для одного атакующего это был прекрасный результат. Теперь, наблюдая за приближением предводителя, он посчитал, что должен смело умереть.

Гот захлопал в ладоши.

— Очень хорошо, Квист, — сказал он. — Ты отлично послужил Ее величеству своими огненными трюками и сверкающими лезвиями.

Квист видел бывшего Главного Инквизитора Таллинора второй раз в жизни. В первый раз это случилось в Карадуне. Тогда Гот только что приехал туда и задавал вопросы в борделе. Он наводил ужас на всех девушек, и Эйрин попросила капитана избавиться от посетителя. Тот проводил Прокаженного до двери, и он ушел, не создавая проблем. Пират знал, кто это, но был типичным жителем Карадуна. Пока его лично не беспокоят, он не будет ни о чем рассказывать таллинезцам, которые его ищут, назначена награда или не назначена. Янус Квист не делился секретами Карадуна.

Судя по последним сообщениям, Гот подсел на стракку, стал бесполезным. Тем не менее, он сейчас стоял перед Квистом, хотя и похудел в два раза. Однако в его теле все еще оставалась сила, а жестокость светилась на изуродованном лице. Когда сапоги Прокаженного остановились рядом с Квистом, он подумал об Эйрин.

— Поставьте его на колени, — приказал Гот.

Боль была ужасной, когда Квиста грубо подняли и поставили перед Готом. Пират чувствовал, как кровь вытекает из раны. Ему перерезали сухожилия. В ногах совсем не осталось сил, и Квист хотел, чтобы Гот поскорее с ним покончил.

— Где королева, Квист?

— Не здесь.

— В Великом Лесу?

— Нет.

— Где же тогда?

— Направляется в Тал, но ты ее никогда не догонишь. У них свежие лошади, а ваши, как я вижу, находятся в полумертвом состоянии, даже без моей помощи, — соврал он.

— В Тал, да? — Гот так сильно ударил Квиста кулаком, что пират тяжело завалился на бок. — Врешь, пират. Хочешь, я объясню тебе, откуда это знаю?

Квист ничего не ответил. Вероятно, Гот подал знак подчиненным, потому что капитана снова подняли на колени. У него кружилась голова, и на этот раз он смотрел в пах Прокаженному. Пират где-то слышал, что какой-то клук отрезал Готу мужское достоинство, а потом засунул его бывшему Главному Инквизитору в рот и оставил умирать. Наверное, это было шуткой. Никто не выживает после такого наказания, а если и выживает, то, вероятно, станет отшельником. Однако самомнение Гота, казалось, не только совсем не пострадало, а даже усилилось.

— Посмотри на меня своим единственным глазом, Квист — или я его выколю.

Квист помнил, как лишился глаза. Наверняка, нет ничего болезненнее, чем толстая щепка, глубоко врезающая в глазное яблоко. Во время налета началась драка, кто-то в дикой ярости замахнулся на него саблей, но вместо этого попал по палубному ограждению. Дерево треснуло, и острая щепка впилась в глаз. Сделать ничего было нельзя. Тот удар, пришедшийся по деревянному ограждению, не лишил Квиста жизни, но цена оказалась огромной. Лекарь в Кипресе удалил поврежденный глаз. Боль во время пути назад была неописуемой, и команда постоянно вливала в капитана спиртное, привязала к койке, на которой он извивался и кричал на всем пути домой.