Таня Хафф - Врата тьмы

Он бережно переложил Ребекку на матрац и выскользнул из ее протянутых рук. Она заворочалась и в полусне назвала его имя. Он склонился и тихо поцеловал ее бровь.

— Спи, Леди, — шепнул он, чувствуя соленый привкус на губах. Он охранит ее сон сегодня, и завтра, и всегда… Она с первого взгляда очаровала его своей светлой душой, и страшно подумать, что сделает Тьма с этой милой простотой…

Ребекка вздохнула и устроилась поудобнее на подушках. В глазах Эвана она лучилась теплотой и золотистым светом.

В альков вошел Том и прыгнул на кровать, занимая свое, освобожденное теперь место.

— Смотри за ней, малыш, — шепнул Эван. — Оставайся с ней, пока меня нет.

Том вытянул лапу и стал вылизывать между когтями. Указания Эвана были ему совершенно ни к чему.

Эван выпрямился, одевшись в мгновение ока, еще раз коснулся изгиба бедра Ребекки и вышел навстречу Тьме.

…Тьма в аллее была гуще обычной ночной. Он услышал голоса и смех и осторожно двинулся вперед.

— Ой! Не надо!

Он споткнулся под тяжестью окатившей его рычащей волны Тьмы и бросился бежать.

В конце аллеи, под мигающим красным огоньком запасного выхода, спиной к стене стоял парнишка лет пятнадцати, прижав к лицу ладони, и между ними текла струйка крови.

У его ног — другой, лицом вниз, в растекающейся луже.

Перед ним — пять ржущих теней с ножами.

В стороне — отлично одетый мужчина с разведенными в приветственном жесте руками и приглашающей улыбкой. Только эту улыбку и видел Эван.

— Ты теперь уже не такой красавчик, говнюк? — Один из пятерых выступил чуть вперед и стукнул мальчишку по плечу обратной стороной ножа. Мигающий красный свет отражался от бритой головы и окрашивал в пурпур татуировку на ней. — Сейчас мы с тобой позабавимся.

— А я здесь, — шелковым голосом сказал Адепт Тьмы. — Имеешь шанс.

Мальчишка, не отводя рук, взвыл, и его светлые брюки вдруг потемнели в паху.

— Эй! Он обоссался! — Один из пятерых зашелся истерическим смехом.

— Плохой мальчик, — захихикал другой. — А плохих мальчиков наказывают!

— Отрезать деточке пипиську? — предложил первый, упирая острие ножа в край пятна.

— Отрезать! — завопили остальные в неподдельном энтузиазме.

— А может быть, у тебя есть более срочные дела, — предположил Темный. Он посмотрел на часы. — Тогда поторопись. Я не могу всю ночь ждать.

Эван двинулся вперед, в круг теней, охваченный холодной яростью оттого, что так легко расточаются жизни, чтобы поймать его в ловушку. Не спасти мальчика он не мог.

— А это кто тут у нас? — Вожак банды повернулся, учуяв новую добычу. — Этакий гребаный белый рыцарь скачет на выручку?

Остальные заржали, и вокруг Эвана сомкнулось кольцо. Удовольствие, которое получали они, причиняя боль, ударило по нему, окружило, отделило от мира и со временем могло ослабить.

— Будьте добры, — тихо сказал он, повернув руки ладонями вверх, — отпустите мальчика. Опустите ножи. Оставьте пути Тьмы.

Всем созданиям, способным к выбору, должно предоставлять выбор.

— Оставить пути Тьмы? — Вожак выдвинулся вперед, покачивая нож на открытой ладони. — Джентльмены, у нас тут, мать его, проповедник.

— А похож на пидора, — прокомментировал бандит с вытатуированными на обеих щеках свастиками.

А вот ему отрезать хер! — Третий голос просто срывался от возбуждения.

Вчера Эван на охваченном бойней стадионе явил людям Свет и помог им оттолкнуть Тьму. Эти же пятеро лишь прищурились на сияние и перехватили поудобнее ножи. В них не было Света, к которому он мог бы воззвать.

Краем глаза он заметил лезвие и поднырнул. Сталь скользнула по волосам, и Эван вдвинул локоть в живот нападавшему. Липкий от крови каблук, нацеленный Эвану в колено, промахнулся, и обратным ударом Эван послал на землю вожака банды.

— Сука! — взвизгнул вожак, поднимаясь на ноги. — Мочить его!

Адепт Тьмы хохотал, прислонившись к стене.

Но раненый парнишка, который мог бы удрать, вместо этого схватил заколку из своих длинных волос и отбил ею нож от ребер Эвана, дал ему силы сделать то, что он сделал.

Из сложенных ладоней вырос огромный огненный меч.

И схватка закончилась быстро.

— «И изгнал Адама, — заявил, потягиваясь, Адепт Тьмы, — и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни».

Эван вздохнул и втянул в себя полосу света.

— Вот тебе еще цитата, если хочешь, — ответил он устало, проводя рукой по лицу. — «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир Я пришел принести, но меч».

— И покроет тьма землю, и помрачатся сердца человеческие.

— Ты подтасовываешь цитаты. Господь наш этого не говорил.

— Ну и что? — пожал плечами Адепт Тьмы. Он грациозно двинулся по аллее, уверенный, что Свет чрезмерно растратил свою силу и не будет серьезным противником — теперь. Его даже удивило, что у Света остались силы разогнать банду хулиганов: он знал, скольких трудов стоило успокоить толпы на стадионе. Он прямо тогда мог взять его тепленьким, стереть на время с лица земли — но что за удовольствие, если Свет даже не узнает, кто нанес удар? К счастью, Свет настолько предсказуем, что его ничего не стоит поймать. И, к счастью, его ударные войска истощили Свет еще больше. Он бы ничего не имел против, если бы они эту работу и закончили, но так даже лучше. Адепт Тьмы поднял руку и хлестнул.

Эван усмехнулся и перехватил удар — куда девалась его видимая усталость! Серебряные браслеты остановили бич Тьмы и разбили его на тысячу безвредных осколков. Откуда столько сил вернулось сразу — Эван не знал, но радовался наплыву мощи. Темный Адепт был ошеломлен. Эван, не давая ему опомниться, с волчьим оскалом бросил с десяток сверкающих дисков и увидел, как один из них пробил наспех воздвигнутую защиту, и Адепт Тьмы вскрикнул от боли. Эван со сверкающими глазами вскинул руки и сомкнул их…

…В пустоте.

Он стоял один в пустой аллее с раненым мальчишкой и трупом его друга.

Напрягая чувства, как только мог, он все равно не уловил ни малейшего следа Адепта Тьмы.

Эвана отвлекло рыдание. Он мягко опустил руку и тронул мальчика за плечо, давая утешение и облегчая боль.

— Ричарда убили, — шепнул мальчик сквозь окровавленные пальцы.

— Я вижу.

Из-под слипшихся ресниц глянули карие глаза.

— А можешь его оживить?

— Нет.

— Но ты же заставил этих, — голос дрогнул, — исчезнуть.

— Правда, — признал Эван. — Но смерть я победить не могу.

Руки упали с лица, одна легла на коченеющую спину Ричарда. Парнишке было никак не больше пятнадцати. Из пореза поперек щеки продолжала стекать кровь.

— Кто ты? — спросил он.

— Я — воин против Тьмы, Мэтью. — При звуке своего имени мальчик вздрогнул. — Ты тоже стал им этой ночью. И да будет твой шрам знаком воина. Носи его с гордостью.