Генри Олди - Рубеж

Оба сивоусых - Малей и Луцык, - согласно закивали и, не говоря ни слова, тоже пристроились впереди. Малей, порывшись в седельной суме, достал оттуда что-то лохматое, издали похожее на пушистую мышь, и показал остальным. Те, одобрительно заворчав, достали ножи.

- Вы чего, панове? - удивилась девушка, но ответа не дождалась. Пушистый комок начал переходить из рук в руки, острые ножи отрезали кусок за куском.

- Так то ж хвост волчий! - сообразил Хведир. - На пыжи, да?

Его тоже не удостоили ответом. Уцелевший кусок меха был отправлен обратно в сумку, после чего сивоусые, о чем-то шепотом посовещавшись с татарином, удовлетворенно хмыкнули и тронулись с места.

- Понял! - бурсак потер руки и зашептал, стараясь, чтобы не услыхали остальные. - Это, Ярина, и есть фольклор, самый настоящий! Чтобы убить чорта, нужен пыж из волчьей шерсти. А можно и серебряным таляром - вместо пули. Говорят, сам Семен Палий это выдумал. Вот уж не думал, что увижу!

Ярина улыбнулась в ответ, но улыбка сразу погасла. Рука привычно нырнула в седельную суму, проверяя: на месте ли пистоли? Вот они, надежные, недавно смазанные, заряженные. А вот и пороховница, тяжелая, полная. Правда, пыжи не из волчьего хвоста, но - ничего.

Шабля тоже была на месте - "корабелка", подарок отца. Захарко Нагнибаба, сотников дед, взял ее в горячем бою. Давно дело было, еще при Старых Панах, когда гетьман Зиновий поднял черкасов на защиту родной земли и родной веры…

- Да ты чего? - удивился Хведир. - Воевать собралась, что ли? С кем?

Девушка только головой покачала. Всем хорош парень - и умный, и добрый, и не трус вроде - да только не черкас. Вот и на коне сидит: стыдно смотреть, словно собака за заборе.

Впрочем, Хведир тоже изготовился - по-своему. Из-за пазухи был извлечен кожаный кошель, из кошеля - окуляры. Окуляры долго протирались и, наконец, были водружены на нос. Вовремя - маленький отряд уже подъезжал к околице.

Ярина усмехнулась.

Первым их встретил поп. Отец Гервасий был без шапки, зато с большим медным наперсником на груди. Черные с проседью волосы дыбились, всклоченная борода торчала во все стороны.

- Господи! Господи! Неужто и вправду услыхал мя, грешного? Неужто и вправду?…

И голос стал иным - не прежним, густым и самодовольным, а хриплым, трескучим, словно с мороза.

Ярина соскочила с седла, не глядя, кинула поводья, надеясь, что Агмет успеет их подхватить. Склонила голову:

- Благослови, отче!

Благословляющая длань дрогнула, с трудом сотворила крест.

- Добрый вечер, отец Гервасий!

- Добрый… Дочь моя! Ярина Логиновна! Панове! Не попустите! Заступитесь!

- И где сии супостаты злокозненные пребывание ныне имеют? - поинтересовался Хведир, неловко слазя с коня. Остальные уже окружали Ярину. В руках у черкасов сами собой оказались короткие рушницы-янычарки. Агмет поигрывал кривой турецкой шаблей.

- Су… Супостаты… - поп сглотнул. - Пребывают они в хате бесова пасынка Григория Кириченки, именуемого также Чумаком…

- А все остальные где? Мужики? - перебила Ярина. - Возле хаты?

Поп понурил лохматую голову, и все стало ясно.

- Ну, пошли! - девушка резко вскинула подбородок. - Веди, отец Гервасий!

- Д-дочь моя! Панна сотникова! Панове черкасы! - растерялся священник. - Не должно ли подмогу обождать, ибо страшны супостаты, словно войско адово…

В ответ послышался негромкий смех - смеялись сивоусые. Агмет тоже скривил губы. Ярина махнула рукой:

- Или не видишь, отче? С нами сам пан ритор Теодор Еноха, с ведьмами и чертями первый боец!

Хведир расправил плечи и зачем-то погладил еле заметные усики. Поп только вздохнул, но спорить не стал.

Шли пешими, ведя коней в поводу. Село словно вымерло, собаки - и те не брехали. Но вот из-за плетня высунулась чья-то голова в черной шапке, за ней другая - в очипке…

Ярина только языком прицокнула. Мужики-мугыри, что с них взять? Вот толпой на одного - это они горазды. До первого черкасского посвиста.

Нужная хата оказалась почти в самом конце, обычная, беленая, с засыпанной снегом соломенной стрехой. Калитка была отворена, маленькое окошко светилось.

- Вот! - выдохнул поп, прячась за ближайшего коня. - Гнездилище адово!

И словно в ответ послышалось негромкое, но грозное рычание. Огромный пес вразвалочку подбежал к калитке, ощерил белые клыки. Поп пискнул и тут же сгинул - словно и не было его.

- И бысть сей Цербер зело лют и грызлив, - усмехнулся Хведир. - Панове, сала никто не захватил?

- Э, зачем? - хмыкнул Агмет. - Свинья плохо кушать, свинья поешь - сам свинья станешь! А ну, зажди мало-мало!

Он подошел к калитке. Левая рука татарина дрогнула, словно пытаясь погладить воздух. Послышался протяжный свист. Пес недоверчиво повернул кудлатую голову, замер, затем осклабился и вильнул хвостом.

- Шайтан ты, Агметка! - удовлетворенно заметил один из сивоусых.

Ярина не удивилась. Старый татарин и ее учил этой хитрости. Учил - да не выучил. Видать, свистела не так.

- Зачем - шайтан? - удивился Агмет. - Собака - глупый, совсем как ты! Свинья ешь - глупым будешь!

Сивоусый обиженно заворчал, но ответить не успел.

Дверь скрипнула.

Черкасы разом вскинули янычарки.

- Стойте, панове! - Ярина шагнула вперед. - Я сама…

Договорить не успела - в дверях показался человек.

Один.

Ярина никогда не встречала Гриня Чумака, но сразу же стало ясно - не он. Не селюк, не мугырь.

Девушка прикусила губу. Вот, значит, на кого похожи черти!

На незнакомце был темный плащ, застегивавшийся у горла, под ним неярко светилась броня: то ли кираса, то ли дедовская кольчуга. На боку - что-то странное: палаш или заморская шпага…

- Что вам надо?

Равнодушный голос ударил в уши. Ярине даже показалось, что слова звучали иначе, по-другому, но невидимый толмач поспешил перевести.

Один из сивоусых дернулся, но Ярина положила ему руку на плечо.

- Сама! Дверь под прицел!

Незнакомец ждал, спокойный, уверенный. На молодом красивом лице ничего не отражалось - кроме откровенной скуки.

- Стой, где стоишь! - девушка помедлила, затем сделала еще шаг, остановилась. - Я - Ярина Загаржецка, дочь моцного и зацного пана Логина Загаржецкого, сотника валковского. Кто ты и что здесь делаешь?

Незнакомец ответил не сразу: словно ждал, покуда невидимый толмач переведет чужую речь. Наконец кивнул, дернул головой в коротком поклоне:

- Добрый вечер, госпожа Ирина! Меня зовут Рио, и я здесь по делу.

И вновь почудилось, будто слова странного пана Рио звучали совсем по-другому. Но думать об этом не было времени.

- Предъяви подорожную, пан Рио. На себя да на спутников своих.

На красивом лице мелькнуло удивление. Пан Рио задумался, затем рука скользнула за ворот.

Один из черкасов предостерегающе кашлянул, но девушка не дрогнула. Что у него там? Пистоля? Не безумец же он в самом деле!