Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии

Не была б эта сумасшедшая красотка королевой нищих, Патлатый выбил бы из нее дурь. Но так…

– Конечно, моя госпожа. Как только на улицах станет потише, я пошлю парней, пусть изловят какую-нибудь шлюху…

Яростное шипение прервало его слова. Женщина, оторвав взгляд от драгоценных листьев, обернулась к Патлатому. Сейчас она походила не на щуку, а на рассвирепевшую кошку.

– Нет! Сегодня! Сейчас! Товар должен быть у меня! Я должна знать, что могу расплатиться… иначе не засну…

– Ты и так не заснешь, – недовольно буркнул Патлатый, но королева не обратила внимания на эту жалкую попытку бунта.

– И не шлюху, – сказала она, успокаиваясь. – Он прошлый раз сказал, что сыт по горло потасканными подзаборными суками.

Патлатого передернуло: слова «сыт по горло» в этом случае означали именно то, что означали. И даже ему, насмотревшемуся в Гиблой Балке на всякие мерзости, тошно было думать о том, что творит Щука в угоду приползающему из-за Грани людоеду.

Убить человека – дело понятное и обычное. Грехом больше, грехом меньше… Но обречь кого-то на смерть без погребального костра… да за такое и в Бездне не расплатишься!

– Он хочет, чтобы ему привели красивую молодую женщину, лучше девушку, – продолжала Щука. – А то, мол, и разговору не будет… Ступай и до заката разыщи.

– Госпожа моя, – взвыл Патлатый, – да сейчас все женщины по домам на три засова заперлись! И молодые, и старые… где я твоей Подгорной Твари жратву добуду?

– Ну, забейся в нору и сиди, пока Жабье Рыло тебя оттуда не выковырнет, – зло усмехнулась Щука. – А за добычей пошлю кого посмышленее де похрабрее…

– Прости, королева, – спохватился Патлатый. – Уже иду.

При виде его смирения женщина сменила гнев на милость:

– Успеешь обернуться до вечера. Солнце еще высоко.

Мужчина вскользь бросил взгляд в раскрытое окно. Да, солнце хоть и ползет к закату, но до темноты еще далеко… какой долгий, бесконечный, проклятый богами день…

– Уже иду, – повторил Патлатый. Выходя, он сдержался, не хлопнул дверью.

Оставшись одна, женщина положила один из листьев на ладонь и, с нежностью глядя на него, выдохнула:

– О, Майчели…

Отлив почти обнажил скользкие, поросшие гривой водорослей валуны, но пещерный мрак прятал их круглые макушки не менее надежно, чем это могла бы сделать толща воды. Факел был плохим помощником: он разбрасывал вокруг багровые блики, они дробились на черной воде, плясали вокруг, обманывали глаз…

И все же огонь был единственной надеждой: он не давал маленькому отряду разбрестись во мраке, сбиться с ненадежной тропки, кануть в пучину…

Поэтому Дайру брел неспешно и осторожно, чтобы не уронить факел. И стоило ему поскользнуться и взмахнуть руками, как со всех сторон раздавались негромкие вскрики и сдавленные проклятья.

Но огонь был еще жив, он дрожал и вытягивался красным языком в легком сквозном потоке воздуха.

Дайру казалось, что это не он держит факел на весу – факел удерживает его, не дает сорваться с каменистой тропы. Пару раз он все же оступился, упал на колени, крепко ушибся, но не выронил драгоценную ношу.

Нургидан брел спокойно и уверенно: темнота никогда не была его врагом. Точно и легко перепрыгивал с камня на камень, безупречно балансировал на осклизлых верхушках валунов, да еще и ухитрялся вовремя придержать за ворот идущего впереди Чешуйку.

У беспризорника почти пропал страх. Он чувствовал рядом доброжелательную силу. Чувствовал твердую руку, которая раз за разом удерживала его от падения. Время от времени мальчуган оборачивался, чтобы взглянуть на идущего за ним человека – темная фигура в свете факела. Чешуйке казалось, что на затененном лице Охотника глаза вспыхивают зеленым звериным светом. И тогда грудь мальчишки сводило обжигающим, болезненным восторгом от прикосновения к чему-то загадочному, опасному, необычному. Уж такие они люди, эти Охотники!..

Мальчуган уже забыл, что пугал своих спутников подводными чудищами. Будешь думать о какой-то Старой Каракатице, если рядом трое Подгорных Охотников и великолепный Щегол!..

А великолепный Щегол чувствовал себя хуже всех. Ну, не было у него привычки к подобным переходам! Смелость была, гордость была – а привычки не было! Оттого и растягивался на каждом шагу, оттого и вымок от носа до хвоста… Это было просто невыносимо, потому что позади шла красавица Нитха и видела его позор!

Щегол не подозревал, что девушке не до его цирковых кувырканий. Нитха сражалась с собственным подолом, мокрым, липнущим к ногам. Про себя она нехорошими словами тревожила память портного, который первым сшил для какой-то страдалицы платье. Не одежда, а сплошной позор и орудие пытки! То ли дело в Наррабане женщины одеваются: кофта и шаровары. До того удобно – хоть работай, хоть танцуй!

Грозный, давящий рокот остался позади: люди уже оставили грот-раковину. Теперь они шли по обнаженному отливом коридору в скале, и медленно уходящее море шипело у ног, дразнило, поторапливало…

Впереди раздался недоуменный голос Дайру:

– Это что еще за игрушка Серой Старухи? Цепь какая-то…

– Где? – насторожился Нургидан.

Но Чешуйка поспешил всех успокоить:

– Там еще и барабан есть!

– Какой еще барабан? – осведомилась из-за спин Нитха.

– Обыкновенный, какой вертят. Чтоб клыки поднимались, когда лодка… – невразумительно объяснил мальчуган.

Но Дайру его понял. Он поднял факел выше, свет заиграл на двух больших каменных клыках, спускающихся с потолка к самой воде.

– Ага, вижу. Вот он, барабан. И рукояти, и цепь к нему. Стало быть, клыки загораживают путь чужакам, если те сунутся сюда на лодке? А если лодка своя, то клыки можно поднять, открыть ей путь, верно?

– А то! – подтвердил Чешуйка.

– С размахом устроились, сволочи! – усмехнулся Щегол, подойдя ближе. – Прямо подъемный мост в замке.

Казалось бы, свидетельство того, как нагло обосновались преступники в столице, должно было нагнать уныние на недавнего пленника. Но Щегол, наоборот, приободрился. Вид массивного осклизлого барабана с натянутой на него проржавевшей цепью напоминал о том, что вокруг не мрачное подземное царство, полное неведомых для человека тайн и опасностей, а обычный разбойничий лаз.

– Дальше как? – деловито спросил он мальчишку.

– Я дальше не ходил, там… – Чешуйка запнулся. – Там глубоко…

– Иди сюда, – хохотнул Нургидан, – не отдадим мы тебя Старой Каракатице!

Подхватив мальчугана, он усадил его себе на плечи. Чешуйка взвизгнул, но тут же устыдился своего испуга и довольно понятно объяснил, что за клыками – большая круглая пещера, из нее есть выход на берег… ну, сам он там не был, но слыхал чужое бренчание.

Двинулись дальше. Лодка меж клыков не прошла бы, а человек – пожалуйста… Холодная вода подступила к поясу, ослабевший отлив легко тянул вперед, звал за собой.