Алексей Пехов - Жнецы ветра

— Тупой индюк! — яростно прорычала она. — Самовлюбленный недалекий придурок!

— Не надо, — едва слышно прошептала очнувшаяся Рона. — Это я виновата.

В следующее мгновение ее стошнило. Я держал Ходящую за плечи, мрачно глядел на Шена, на лице которого проступил здоровый розовый отпечаток ладони.

— Что с ней? — спросил я у Тиф, уже зная ответ.

— Идиот решил самостоятельно научить ее темной «искре», — мрачно отозвалась Проклятая. — И теперь за ее жизнь может поручиться лишь Бездна.

Рона тихо застонала и вновь потеряла сознание.

— Ей не становится лучше? — Рандо сидел между мной и Юми.

Вейя был слишком занят, чтобы прислушиваться к разговору, — он с наслаждением облизывал пустую жестяную миску.

— Пока нет.

— Как магия может убивать своего владельца?

Я, пожал плечами, стараясь не смотреть рыцарю в глаза и не выдать себя. Никто, кроме меня, Шена и Тиф, не знал, что происходит с Ходящей. История, которую сочинила Проклятая, была не слишком удачной, особенно для тех, кто немного знал о Даре. Но выбирать не приходилось.

Шен и Тиа расположились в наспех созданном шалаше в дальнем конце стоянки. Они присматривали за девушкой, но состояние Ходящей за эти два дня так и не улучшилось. Она больше не приходила в себя. Лихорадка не прекращалась ни на минку.

Га-нор, Кальн и Лук с утра ушли на охоту. Гбабак спал, выкопав глубокую яму и засыпав себя листьями. Квагер, понимая, что ничем не может помочь, считал не лишним отдохнуть и набраться сил. Блазги вообще не слишком любили холод и обычно зимой впадали в спячку.

— Вот так, собака?! — Юми протянул милорду Рандо блестящую миску.

Тот задумчиво хмыкнул, поправив сползший с плеча меховой плащ:

— Кажется, это все, что у нас было, Юми. Остается дожидаться охотников. Надеюсь, с добычей.

— Вот так, собака… — печально отозвался вейя и, спрыгнув с бревна, поплелся к лежанке квагера.

— Нэсс! Иди сюда! — крикнула мне с другого конца стоянки Тиф.

— А почему нельзя сказать «можно тебя на минку, если ты не занят»? — проворчал я, когда оказался рядом с шалашом.

— Она умирает. — Проклятая сразу перешла к делу.

— Почему вы ей не поможете?! Он же Целитель! И я ни за что не поверю, что дать ему правильный совет не можешь даже ты!

— Послушай, — утомленно отозвалась она. — Это Перерождение. Через него прошли все мы. Проклятые. Те, в ком была светлая «искра», а потом появилась темная, всегда испытывают на своей шкуре нечто подобное. Шен тоже не избежал этой участи.

— Но такого, как с ней, никогда не случалось. — Во рту у меня стало горько, словно я жевал стебель полыни.

— Ты не прав. Умирали и прежде. Трое из тех, кто обучался темной «искре» вместе со мной, погибли. Рован едва не умер. Он болел точно так же, как и она, — последовал легкий кивок в сторону шалаша. — Но Тальки вовремя смогла найти решение. Я пыталась показать Шену нужное плетение, воссоздав его по памяти, но из этого ничего не получилось. Я в чем-то ошиблась.

— Если ничего нельзя сделать — зачем ты меня позвала?

— Шен счел, что ты должен узнать первым.

Согнувшись в три погибели, я вошел в пахнущий хвоей шалаш.

Рона лежала, укрытая несколькими слоями теплой одежды. Рядом сидел Шен. Он не спал все эти дни и выглядел ничуть не лучше девчонки.

— Что это за Дар Целителя, если я не могу спасти ее? — тихо спросил Ходящий.

Я вздрогнул. Он почти дословно повторил мои слова, сказанные в тот день, когда погибла Лаэн. Тогда парень не смог мне ответить. Теперь промолчал я.

— Я не справился… Нэсс, я был таким идиотом, что дал себя уговорить… Проклятая права — самовлюбленный недалекий придурок!

— Почему ты не сказал Тиф, что учишь ее темной «искре»?

— Она не хотела, чтобы кто-то знал…

Я молча вслушивался в тяжелое дыхание девушки, а лицо Шена исказила гримаса боли:

— Я не могу потерять ее!

— Тогда вспомни. Вспомни, что говорила Лаэн, когда тебя лечила.

— Она что-то говорила? — тут же раздался голос Тиф у меня за спиной.

— Да. Когда возилась с Шеном. И после. Специально для него.

— Я уже пробовал сделать, как она, — пожал плечами Целитель. — Но плетение не срабатывает.

— Озвучь его, — попросила Проклятая.

— Северная звезда с востока, на две ладони выше горизонта, связать с восточным ветром в три силы. Два узла отбива… у начального конца, контроль в землю, держать «искру» на три. Сместить через две уны на восемь… — Он сбился и тут же, закрыв глаза, торопливо продолжил: — …и поднять до четырех. Кажется, так.

— Нет. Ты не сказал концовку, — возразила Дочь Ночи. — Вплести Морскую волну в пятнадцатую связку.

— Верно! — оживился он, вскочив на ноги. — Вот почему у меня не получилось. Давай…

— Остынь! — перебила его Тиа. — Думаешь, я не пробовала? Это известная структура плетения для восстановления темных «искр». В ней должно быть что-то еще, чтобы уравнивать потенциал света и тьмы. А что — знали лишь Тальки да Гинора. Это всегда было секретом.

— Были еще слова в той ерунде, что вы сейчас произносили. Я прекрасно это помню, — задумчиво протянул я.

— Это не ерунда. Стандартная схема плетения, когда один росчерк можно заменить набором символов, что мы сейчас тебе и продемонстрировали. Ты помнишь то, чего не знаем мы?

Я посмотрел на бледную Рону:

— Нет.

— Тогда мы не сможем ей помочь, — вздохнула Тиф. — Разумеется, если ты не припомнишь концовку плетения. Или не нарисуешь его.

— Лаэн не рисовала узоры. Только говорила.

— Жаль. Ничего не получится, пока не будет полной картины.

— Постарайся вспомнить, — умоляюще попросил меня Шен.

— Мне надо подумать.

— Только быстрее. У нее почти не осталось времени, — напомнила Проклятая.

Я не спал и как заведенный скороговоркой бормотал одни и те же слова. К утру мне казалось, словно я всю ночь таскал на своих плечах мешки в порту. И никакого результата.

Целитель, изнуренный еще больше, чем я, обессиленно сидел возле шалаша, но меня не дергал. Понимал, что это бесполезно. Тиф была рядом с Ходящей постоянно, лишь единожды за ночь выбралась на воздух и о чем-то беседовала с малышом, задумчиво поглядывая на меня.

Когда солнце позолотило вершины и я уже почти сдался, меня вдруг озарило — словно кто-то шепнул в ухо недостающие слова. Вскочив, я бросился к Шену. Тот поднял на меня красные глаза и, увидев мою сияющую рожу, вскочил:

— Что?!

Его лицо светилось надеждой, и я четко произнес:

— …сделать звезду в восемь концов, проведя ее через Дом Силы в Дом Любви. Кажется, так.

— Как она? — спросил я у Тиф, когда вновь наступила ночь и не спавшая все это время Проклятая обессиленно села рядом со мной.

— Ты продолжаешь меня удивлять, — цокнула языком Проклятая. — Ты хуже сдисской шкатулки. Даже не двойное, а тройное дно.