Майкл Муркок - Серебряная рука

— Я полагаю, Принц, твоя мантия стоит недешево.

— Я никогда не думал об этом. Это моя фамильная мантия. У каждого вадага есть такая.

— Значит, она тебе не слишком-то дорога.

— Тебе что, нужна моя мантия? Ты хочешь взять ее в обмен на рог?

В словах Корума звучало нетерпение. Теперь волшебник и вовсе не нравился ему. Но что он мог поделать? Калатин прекрасно понимал это.

— Ну что ж, если тебе так нравится, Корум сбросил с себя меховую накидку, расстегнул ремень и снял булавку, скреплявшую мантию. Ему было странно расставаться с вещью, которую он носил всю жизнь; впрочем, он сильно не расстраивался. Меховая накидка была достаточно теплой. Он мог обойтись и без мантии.

Корум протянул мантию Калатину.

— Вот и все, волшебник. Теперь никто никому ничего не должен.

— Верно, — ответил Калатин, глядя на то, как Корум вешает на себя оружие и взбирается в высокое седло. — Счастливого тебе Пути, Принц Корум. Берегись Псов Кереноса. Теперь у тебя нет рога.

— У тебя его тоже нет, — сказал Корум, — они могут напасть и на тебя.

— Вряд ли, — загадочно ответил Калатин. — Вряд ли они станут нападать на меня.

Корум съехал с горы и направил коня к ушедшему под воду броду.

Он ни разу не обернулся назад. Взгляд его был устремлен к земле, занесенной снегами. Путешествие в Кэр-Малод обещало быть нелегким, и все же, оставляя гору Мойдель, он испытывал облегчение. В левой серебряной руке он сжимал копье Брионак.

Вскоре переправа осталась позади, и воздух вновь стал холодным. Из ноздрей коня вырывались струйки пара. Конь нес своего седока на северо-запад.

Корум въехал под мрачные своды дышавшего стужей леса; на миг ему показалось, что он снова слышит звуки арфы, исполненные безумьем и тоскою.

На животном, весьма отдаленно напоминавшем коня, ехал всадник. Оба — и животное, и наездник — были странного бледно-зеленого цвета. Снег кипел под копытами, снопы его высоко взметались по обе стороны от скакуна. Лицо всадника было совершенно отрешенным, казалось, будто недвижным его сделал мороз. Холод застыл в его бледно-зеленых глазах. В руке всадник держал бледно-зеленый клинок.

Корум извлек из ножен меч. Всадник резко остановил коня и прокричал:

— Так это тебя они считают своим спасителем? Мне кажется, ты походишь не на бога, а на человека!

— Я и есть человек, — спокойно ответил Корум. — Человек и воин! Ты хочешь вызвать меня на поединок?

— На бой тебя вызывает Балахр. Я только инструмент в его руках.

— Значит, сам Балахр боится сражаться со мной?

— Фой Мьёр никогда не воюют со смертными. Зачем им это?

— Фой Мьёр, похоже, боятся людей. Говорят, странная болезнь лишает их сил.

— Я — Хью Аргех, я пришел с Белых Скал, стоящих над Карнеком. Некогда там жило все наше племя. Теперь остался лишь я. Я служу Балахру Одноглазому. Что мне остается?

— Служи своему народу, народу мабденов.

— Мой народ — деревья. Ели. Они питают и меня,

и моего скакуна. Не мясо и мед, но земля и дождь нужны мне. Я — Хью Аргех, брат елей.

Корум не верил собственным ушам. Когда-то это существо было человеком, но потом оно переродилось, переродилось колдовством Фой Мьёр. Воистину, Фой Мьёр владели великою силой.

— Как мы будем сражаться, Хью Аргех? Я предлагаю спешиться и биться на мечах.

— Я не смогу спешиться. Хотя некогда я умел сражаться и так. — Голос его дышал невинностью, Коруму казалось, что он беседует с ребенком. Лицо и глаза Хью ничего не выражали. — Прежде мною владела честь, теперь — коварство.

С этими словами Хью Аргех пришпорил своего скакуна и понесся прямо на Корума, размахивая мечом.

Неделя прошла с той поры, как Корум покинул гору Мойдель, неделя жгучих морозов и лютой стужи. Члены его едва двигались. Ослепительные снега так утомили единственный глаз, что он с трудом различал бледно-зеленых всадника и скакуна.

Атака Хью Аргеха была столь стремительна, что Корум едва успел подставить свой меч под удар противника. Хью Аргех развернул коня и пошел в новую атаку. На этот раз Корум был готов к ней, однако его меч едва скользнул по руке противника, удар же Аргеха пришелся прямо по нагрудной пластине Корума и едва не вышиб вадагского Принца из седла. В левой руке Корум сжимал копье Брионак, этой же рукой он потянул за поводья и развернул коня, готовясь к новой атаке.

Какое-то время всадники сходились друг с другом, но ни одному из них не удавалось одолеть другого. Корум тяжело дышал, клубы пара вырывались из его рта, Хью Аргех же, похоже, не дышал вовсе. Это бледно-зеленое существо нисколько не уставало, в то время как Корум изнемог уже настолько, что с трудом удерживал в руках меч.

Хью Аргех выжидал той минуты, когда Принц окончательно выбьется из сил, и тогда он, Хью, поразит его ударом меча.

Несколько раз Коруму удавалось собраться с силами, но теперь враг кружил вкруг него, почти не встречая сопротивления. Сильным ударом Хью Аргех выбил меч из закоченевших рук Корума; странный смех, похожий на шелест дерев, сорвался с его уст. Он пошел в последнюю атаку.

Покачиваясь в седле, Корум поднял копье Брионак над головой. Меч Хью Аргеха угодил в блестящий наконечник, и тот неожиданно для обоих противников отозвался чистым звоном. Аргех промчался мимо Корума, но тут же заставил своего скакуна развернуться. Корум отвел серебряную руку назад и метнул копье с такой силой, что сам перелетел через холку коня и свалился наземь. Подняв голову, он увидел, что копье сидхи попало в грудь Хью Аргеха.

Хью Аргех раскрыл рот и свалился со своего бледно-зеленого скакуна.

То, что произошло вслед за этим, поразило Корума. Таинственным образом копье само вышло из тела бледно-зеленого всадника и вновь легло в раскрытую ладонь серебряной руки Корума. Пальцы сами собою сомкнулись на древке.

Корум заморгал, отказываясь верить происшедшему, хотя реальность копья была несомненной.

Он посмотрел на поверженного неприятеля. Скакун Хью Аргеха схватил своего Седока в зубы и поволок прочь.

Коруму невольно подумалось, что подлинным его противником был не всадник, а конь. Он не мог объяснить себе этого, однако, посмотрев в глаза животному, он лишь укрепился в этом чувстве, — тот смотрел на него с нескрываемой иронией.

Хью Аргех неожиданно раскрыл рот и заговорил:

— Фой Мьёр вышли в поход. Они знают, что тебя позвал народ Кэр-Малода. Они хотят уничтожить Кэр-Малод прежде, чем ты вернешься туда с копьем, которым ты поразил меня. Прощай же, Корум Серебряная Рука, я возвращаюсь к своим братьям — елям.

Вскоре диковинное животное и человек скрылись за холмом.

Корум остался в одиночестве. Он рассматривал копье, спасшее ему жизнь, так, словно один вид оружия мог раскрыть пред Корумом его тайны.