Сергей Шведов - Яртур

Первым эту устрашающую весть донес до ушей княжича Ратмира боярин Влад. Заговорщики ждали от княжича очередной истерики, но младший брат князя Родегаста отнесся к словам Влада неожиданно спокойно. Более того, в его жестах стала проглядывать уверенность, прежде ему не свойственная. Эта удивительная перемена, случившаяся с Ратмиром в течение одного дня, заставила бояр призадуматься. Однако и объяснение ей удалось отыскать почти сразу. Просто княжич Ратмир боялся своего брата князя Родегаста гораздо больше, чем Яртура. Что говорило, между прочим, скорее о его уме, чем о глупости.

– Против Яртура нам не устоять, – выразил общее мнение боярин Синегуб. – А потому следует направить к кагану посольство и оговорить условия сдачи Расены.

– А какими должны быть эти условия? – насторожился Ратмир.

– Прежде всего признание верховной власти в Асии за тобой, княжич, – ласково улыбнулся Бутуй. – Князь Родегаст потерял разум и не может далее оставаться на великом столе.

От такого предложения Ратмир слегка опешил. О верховной власти он, конечно, грезил, но сказать, что он за нее боролся, было бы большим преувеличением. Скорее всего, власть просто упала на его поникшие плечи в силу удачно сложившихся обстоятельств. И самое скверное было в том, что Ратмир не мог отказаться от этого неожиданного дара судьбы. Ибо отказ означал для него смерть либо от рук мятежных бояр, либо от рук старшего брата.

– Зато ты сможешь сочетаться браком с дочерью боярина Бренко, не спрашивая разрешения Родегаста, – подсластил пилюлю Бутуй.

Эти слова хитроумного боярина стали для Ратмира решающими, ибо младший брат князя Родегаста влюбился без памяти, быть может, впервые в своей жизни. И более того, пользовался взаимностью. Прекрасная Велена с охотою согласилась стать второй женой княжича Ратмира, но непреодолимым препятствием на пути к счастью для них был именно Родегаст. По двум причинам. Во-первых, из-за проклятия Слепого Бера, которое продолжало отравлять жизнь Ратмира, во-вторых, из-за нежелания Родегаста смешивать благородную кровь асгардских владык с кровью предателя Бренко. Старший брат уже дал понять княжичу, что одной жены ему хватит за глаза и что брак с незаконнорожденной уронит Ратмира в глазах народа. Княжичу ничего не оставалось делать, как проглотить обиду. Однако прекрасная Велена продолжала волновать его воображение и даже будоражить кровь. Ибо рядом с этой девушкой Ратмир чувствовал необыкновенный прилив сил и порой с трудом удерживал себя от безумных поступков. К сожалению, дочь боярина Бренко отличалась строгостью нрава и не соглашалась стать просто наложницей влюбленного княжича. Отстранение от власти князя Родегаста могло решить все затруднения княжича Ратмира. Другое дело, что в одиночку такое предприятие было Ратмиру не по силам. Это он понимал лучше, чем кто-либо. Конечно, внук Слепого Бера союзник опасный, и чтобы привлечь его на свою сторону, Ратмиру придется многим поступиться. Но это многое и без того уже в руках Яртура, ибо князь Родегаст потерял практически все, что можно потерять. И если Ратмиру удастся оградить от разорения хотя бы Расену, доверие к нему асов станет безграничным.

– Хорошо, бояре, – произнес Ратмир. – Я согласен заключить союз с Яртуром.

Вести переговоры с каганом было поручено Бутую и Синегубу. Оба боярина отличались умом и рассудительностью, а Бутуй к тому же был лично знаком со многими ближниками Яртура и пользовался их доверием. Асские бояре, втянутые в заговор отчасти даже против своей воли, очень хорошо понимали, что прощения от князя Родегаста им не будет, а потому спешили засвидетельствовать свое почтение Ратмиру, которого отныне все называли князем, хотя это высокое звание ему еще предстояло заслужить. Так же как и доверие волхвов, впрочем. Именно из их уст должно было прозвучать слово Перуна, которое вознесло бы младшего брата Родегаста на недосягаемую высоту.

– Нельзя допускать в Расену псиглавцев и волкодлаков, – с надеждой посмотрел на Бутуя боярин Биллуг. – Каган Яртур должен нас понять. Это может вызвать волнение в городе, наши обыватели не привыкли к такому соседству.

Биллуга поддержали старейшины Расены, как боярского, так и купеческого звания. Все хорошо понимали, что от грабежей и насилия победителей не сможет удержать даже каган, но пусть хоть насильники будут в облике человечьем, а не зверином.

– Сделаю все, что смогу, – прижал руки к груди Бутуй. – Думаю, Яртур и сам понимает, что с асами лучше договориться миром, чем понапрасну лить кровь под стенами Расены.

Нельзя сказать, что в стане Яртура не ждали посольство из столицы Асии, но никто не предполагал, что оно появится раньше, чем войско внука Коломана охватит город железным кольцом. Такая поспешность настолько не вязалась с прежними представлениями о гордых асах, что многие себерские и биармские бояре в окружении Яртура заговорили о ловушке. Возможно, именно поэтому боярина Бутуя приняли в роскошном шатре Яртура с куда меньшей сердечностью, чем он ожидал. Сам каган, сидевший в кресле, похожем на трон, даже не поднялся навстречу посланцам княжича Ратмира, а только небрежно кивнул в ответ на их приветствие. Кагана окружали не менее полусотни бояр, биармцев, туров, орланов, был здесь и вождь волкодлаков Стемир и даже несколько вожаков псиглавцев, выделявшихся на общем фоне своей устрашающей и уродливой внешностью. Пока все эти люди и нелюди молчали, но в глазах их явственно читалось недоверие. И каган Яртур не был в этом ряду исключением.

– Если я вас правильно понял, бояре, то мой родич княжич Ратмир желает встать под мою руку? – холодно спросил у послов Яртур.

– Именно так, каган, – склонился перед ним в поклоне Синегуб. – Ратмир готов принести тебе клятву верности именем Перуна или Ярилы, по твоему желанию, и признать твое верховенство над всеми землями Великой Скифии, в том числе и над Асией. При условии, конечно, что ты подтвердишь его права на владение землей предков.

– И на Асгард? – нахмурился Яртур.

– На звание владыки Асгарда княжич Ратмир не претендует, – спокойно отозвался Синегуб.

Эти слова асского боярина вызвали удивленный шепот в окружении кагана. Шутка сказать, княжич Ратмир, потомок Ударяющего бога, отрекается не просто от звания, но и от пути, коим его предки следовали на протяжении по меньшей мере тысячи лет.

– На это есть серьезные причины, – вздохнул Бутуй. – Но с твоего разрешения, каган, мы расскажем тебе о них наедине.

– Воля ваша, бояре, – кивнул Яртур. – Что же касается моего родственника, княжича Ратмира, то я готов взять и его, и Асию, подвластную ему, под свое покровительство.

Слова кагана вызвали вздох разочарования среди ближников. Расена была лакомым куском, слухи о богатствах, накопленных ее жителями, будоражили умы многих беров и туров, не говоря уже о волкодлаках и псиглавцах, всегда готовых ограбить и ближнего, и дальнего.