Денис Юрин - Охота на короля

Сразу после третьей перемены блюд герцог почувствовал себя нехорошо. Подкативший к горлу ком изжоги распирал изнутри и не давал дышать. Легкий озноб и дрожь в руках явно свидетельствовали, что болото да лес не лучшие места для прогулок аристократов. Не проходящая боль в висках лишила Самвила остатков красноречия и парализовала память, усиленно пытавшуюся восстановить хоть одно из десятка модных четверостиший, заученных по дороге в столицу. Одним словом, народная мудрость: «Бодливой корове бог рог не дал» применительно к герцогу Самвилу полностью оправдывала себя. Столы ломились от аппетитных, приятно будоражащих обоняние деликатесов, а живот вельможи разрывало на части. Вокруг, кокетливо улыбаясь, прохаживались прекрасные дамы, только и ждущие его знаков внимания, а славящийся своей любвеобильностью аристократ был не в состоянии поддержать даже самой примитивной беседы. Он вообще предпочел бы сейчас оказаться не в королевском дворце, а в теплой постели, да и еще в обществе старичка-лекаря; неказистого или даже омерзительно страшного с виду, но зато знающего толк в лечебных настойках и быстро очищающих желудок травах.

Такого раньше никогда не бывало, натренированный организм члена королевской семьи с детства был приучен к тяготам дворцовой жизни. Самые экзотические специи, самые диковинные соусы и острые приправы не могли повредить выдержавшему не один многодневный пир желудку, однако застигшая его в дороге болезнь не знала пощады и больно ужалила в очень неподходящий момент.

Быть двоюродным братом короля непросто, Самвилу пришлось пройти через множество пиров и приемов, испортить не одну пару туфель на балах и при этом постоянно улыбаться, делая вид, что несказанно рад видеть лиотонских именитых персон и заезжих гостей, в то время как от их сияющих рож герцога тривиально тошнило. Такое это дикое время, официальное торжество: нужно расточать комплименты престарелым дамам, при взгляде на морщинистые шеи которых хочется позабыть, что ты мужчина, вежливо раскланиваться с вельможами, хотя половину из них ты готов придушить собственными руками, и расшаркиваться перед гостями из других королевств, гнусными тараканами, шпионящими для своих монархов. Когда в залах звучит музыка, столы ломятся от яств, а пары танцуют красивые танцы, складывается ложное впечатление, что наступила эпоха всеобщей любви и благополучия, но тот, кто прожил хотя бы два-три месяца во дворце, прекрасно знал, что это не так. Умиротворенность окружающих всего лишь иллюзия, а доброжелательные улыбки на лицах – надежная маскировка для звериных оскалов хищников; слабых телом, но зато намного коварнее лесных тварей.

– Рад вас видеть, герцог! Как дела в провинции? Вот уж не думал, что вы отправитесь в глушь накануне таких торжеств, – ласково промурлыкал невысокий, толстоватый мужчина, деликатно беря Самвила под руку.

Граф Жетер, казначей Королевства, всегда вызывал у Самвила отвращение. И дело было даже не в том, что улыбчивый старичок в серо-зеленом жабо невообразимых размеров был ставленником принца Онтора, его давнего врага и главного претендента на лиотонский трон. Манера финансового воротилы одеваться и его неизлечимая навязчивость как будто специально воспитывали в герцоге силу воли. Порой вельможе так хотелось позабыть о дворцовых приличиях и как обычного деревенского наглеца отхлестать прилипалу-старикашку по лоснящимся щекам. Однако подобное поведение было бы не только осуждено в дворцовых кулуарах, но и определенно вызвало бы гнев у венценосного братца. Науськанный принцем «милый» толстячок специально провоцировал герцога и сам ждал – не мог дождаться, когда его второй и третий подбородки взобьет, как тесто, рука политического врага его не менее знатного и влиятельного благодетеля. Когда к герцогу «прилипал» казначей, а случалось это почти на каждом балу, Самвилу приходилось смирять свои душевные порывы и, добродушно улыбаясь, выслушивать маразматические старческие рассуждения о нравах, морали, традициях и прочей малозначимой чепухе.

– Дела, милейший Жетер, дела… – уклончиво ответил Самвил, борясь с нестерпимым желанием страдающего чрева вывалить недавно откушанные деликатесы прямо на кружевное жабо проныры. – В глуши, как вы изволили выразиться, сейчас весьма неспокойно: бандиты озорничают, управители воруют, да и слуги Вулака по лесам пакостят… Рыцари Ордена не справляются, так что приходится многое делать самому. Кто верой и правдой служит Короне, должен радеть за свой долг и уметь отказываться от прелестей жизни.

– Ах да, я слышал, слышал… Это так благородно с вашей стороны, так по-рыцарски! – затараторил старичок, плотнее прижимаясь к герцогу дряблыми телесами. – Пожертвовать целым отрядом охраны ради спасения дамы, это возвышенно, это впечатляет! Надеюсь, ваш благородный поступок будет по достоинству отмечен королем.

По случайности, мимо беседующих пронесли блюдо со сладостями. Все еще пытающийся играть в политику старичок бросил жертву своих несвязных речей и последовал за манящими запахами. Герцог остался в недоумении. Впервые ему захотелось последовать за катящимся по зале шариком жира в атласе и бархате и расспросить о подвиге, который ему приписывали, но который он не совершал. Весть о гибели отряда гвардейцев прокатилась по дворцу сразу же по его приезде, и это была не новость. А вот тот факт, что он пожертвовал верными слугами ради чьего-то спасения, весьма удивила вельможу. Любой разговор среди придворных имеет причину, любой слух, блуждающий под высокими сводами дворца, выгоден той или иной группировке. Сам Самвил никому ничего не говорил, он даже еще не беседовал с генералом гвардейского корпуса, а значит, кто-то решил использовать дорожную оказию против него. То, что злоумышленник впутал в эту историю какую-то даму, могло привести к катастрофическим последствиям для собиравшегося вступить в брак аристократа.

Сплетня – субстанция хоть и абстрактная, но весьма весомая, к тому же она никогда не застывает в форме первоначальной версии. Сегодня двор восхищается его благородным поступком, завтра злые языки начнут недвусмысленно намекать, что между спасенной и спасителем имеется какая-то связь, а через неделю-другую несчастному вельможе уже будут приписывать соблазнение невинных девиц, не забыв для полноты картины выдумать нескольких внебрачных детей.

«Кто-то пытается сорвать мой брак с корвелесской принцессой Амилией, – пришел к единственно возможному выводу герцог Самвил, пытавшийся найти утерянного из виду гурмана. – Интересно кто? Нужно отловить противного старикашку и как следует обо всем расспросить. Я должен узнать, кто распустил эту мерзкую сплетню, даже если придется силой выбить признание из дряблого казначейского живота!»