Игорь Ковальчук - Дорога к вечности

Но пятьдесят человек на такой небольшой форт, к тому же природой защищенный с трех сторон, было слишком много, да и двадцати – столько, сколько оставил Рэондо – должно было хватить с избытком. После того, как дамам правящей семьи выделили комнаты поприличнее, с хорошей мебелью и окнами с видом на пропасть, солдатам, единственному офицеру и Эттару, представителю Дома Арман и по совместительству коменданту форта, едва хватило места. Конечно, можно было бы разместиться в казематах, выдолбленных в скале, но этого почему-то никто не захотел.

А после были затворены все ворота, ведущие в форт – и нижние, и верхние.

– Бр-р, – Дайану передернуло. – Да мы тут сдохнем с тоски.

– Постараемся выжить, – с задумчивым видом ответила Моргана и прижала к себе Андрет. Та, увлеченная новым приключением, огорченной не выглядела.

– Это будет нелегко. Вот ты, дочка, что собираешься делать без своей любимой межмировой компьютерной сети?

– А что, здесь нет сети? – не поверила Андрет.

– Здесь даже компьютеров нет.

На миг лицо девочки вытянулось, но она, поразмыслив, тут же поинтересовалась:

– А астрал здесь есть?

– Астрал есть везде, – заверила Моргана.

– Тогда нет проблем. Там все, что угодно, можно найти. Любые развлечения.

Дайана посмотрела на дочь длинным взглядом.

– Интересно, в астрале можно заблокировать часть областей для доступа несовершеннолетних, как в компьютерной сети? Ты не знаешь, Моргана?

– Ну что ты вредничаешь?! – возопила двенадцатилетняя Андрет. – Тебе что – жалко?

– Закон есть закон, детка.

– Здесь другой закон! Здесь я уже почти совершеннолетняя!!!

– Здесь тебя в таком возрасте уже можно замуж выдать. Что – хочешь под венец?

– А за кого? Он богатый?

– Тьфу, – досадливо плюнула Дайана, которая теперь, будучи в положении, стала очень раздражительной. – Моргана, объясни ей.

– Не думаю, что это так уж необходимо, – рассмеялась та и, приобняв племянницу за плечи, предложила ей: – Пойдем, покажу тебе, что тут где и куда нельзя высовываться. А потом обсудим проблему твоего брака.

Как-то незаметно получилась, что, будучи старшей среди пятерых, и самой опытной в провальских делах, Моргана оказалась единственной женщиной, которая могла заниматься хозяйством. Дел оказалось немало – надо было присмотреть за приготовлением пищи, за стиркой одежды и за тем, чтоб солдаты не трогали трех рабынь, занимавшихся всем этим, а если и трогали, то не слишком. Вечером она валилась на кровать, полумертвая от усталости, и тут же засыпала – будто проваливалась в темную бездну без чувств и образов…

– Привет, – прозвучало в темноте, и Моргана увидела перед собой Руина.

Ей стало страшно, и она вздрогнула, осознавая, что не ощущает собственного тела. Брат казался совершенно реальным, даже одет был так, как он привык одеваться. Арман заметил ее испуганный жест и торопливо сделал знак, мол, все в порядке.

– Успокойся, – сказал он. – Иначе вылетишь из сна.

– Это сон?

– Конечно. Сейчас ты лежишь в своей постели, а я – медитирую у костра совсем в другом мире… Ты же в Центре, в столичном мире, я прав?

– Нет. В Провале.

– В Провале? Что ты там делаешь?

– Мы почти все здесь. Нас собрал Рэондо. Всех, кто потенциально может являться серым магом, всех, кроме Нэйта – он в школе, и его не хотелось бы забирать оттуда даже на время.

– Понимаю, – Руин задумчиво смотрел на сестру. – Разумно. Это хорошо, что вы все вместе…

– Я хотела с тобой поговорить, – поспешила Моргана.

– Да?

– Это правда? Руин, скажи – это правда?

– Что – правда?

– Я тогда родила живых детей? Да? Вы солгали мне, да? Ты и Мэл.

Он невольно опустил глаза. Правда, лишь на миг, и снова поднял, но ей этого момента хватило. Моргана почувствовала, как ее начинает распирать настоящая злоба, такая сильная и неуправляемая, какой она раньше никогда не испытывала. Молодая женщина всегда держала себя в руках, а если и испытывала сильные чувства, то обычно совершенно иного порядка – страх, горесть, боль, но уж никак не злобу. В этот момент она ощущала, что вполне способна убить… По крайней мере, ей так показалось.

Может быть, здесь сыграло роль то, что она осознавала себя не в реальности, а во сне, где возможно все, что угодно. В жизни она вряд ли позволила бы себе такую вольность – взглянуть на брата, которого она привыкла уважать и любить, с ненавистью.

– Моргана…

– Это правда?

Руин посмотрел на нее немного удивленно – прежде она таким тоном с ним никогда не разговаривала. Он даже сделал движение оборвать ее, напомнить, как следует разговаривать – но не стал. Решил проявить терпение.

– Моргана, послушай… Да, это правда, но мне казалось, ты сумеешь понять…

– Что понять? Вы забрали у меня детей! – закричала она. – Вы не спросили меня! Вы за меня решили, что для меня будет лучше! Это я должна понять?

– Моргана, в тот момент ты ничего не могла решать.

– Речь шла о двух человеческих жизнях! О моих детях! Вы должны были подождать, пока я приду в себя! Вы должны были узнать мое мнение!

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – угрюмо ответил Руин. – Потом ты уже не смогла бы их отдать чужим людям. Ты не позволила бы нам сделать это.

У женщины в одно мгновение от волнения сел голос.

– Ты понимал, – едва слышно прошептала она. – Ты это понимал и все равно сделал.

– Я думал только о том, чтобы тебе было лучше.

– Ну и как? Теперь мне лучше?

Ее взор был холоден и горяч одновременно, бешенство наполнило его пламенем, и Арману вдруг пришла в голову мысль, что он еще никогда не видел ее такой красивой.

– Моргана, послушай, – вздохнул он, примирительно поднимая ладонь. – Никто ведь не знал, что не Арман-Улл, а я являюсь их отцом…

– Почему, я не понимаю, ты взял себе право решать за меня? Почему ты вообще всегда все решаешь за меня? – она опять сорвалась на крик.

– Но ты же всегда только этого и хотела! – не выдержал Руин. Он впервые за много-много времени сорвался на крик.

В тот же миг сестра сделала движение к брату (это было мало похоже на шаг, скорее на скольжение, будто лебедь по глади вод), занесла руку и ударила.

Боли он не ощутил, да, впрочем, и не мог ощутить – ведь это была не реальность, или подобное реальности пространство астрала, где в определенных случаях можно ощутить и боль, и удовольствие. Но сам факт поразил его. Он отшатнулся, и на пару мгновений образ его затуманился – Арман и сам едва не выскочил из медитации, как кусок мокрой глины из влажных рук.

– Ты больше никогда не сунешь нос в мою жизнь, – бросила ему в лицо Моргана. – И ты больше никогда не будешь за меня решать. Ничего никогда не будешь решать за меня! Ни ты – ни Мэлокайн. Я вам больше не позволю ничего со мной делать! Я буду все делать сама!