Игорь Ковальчук - Клановое проклятие

Следующий шаг мужчина сделал на высокий берег реки, и в лицо Катрине, покрывшееся мелкими капельками пота, ударил прохладный сладостный ветер, пахнущий цветами и зеленью и свежей водой, к которой так и хочется приникнуть, и пить, пить… Руин остановился в траве по колено, постоял и осторожно опустил Катрину на землю, как она была – в белом платье, безжалостно примяв длинную фату с вуалью. Посадил, как маленького ребенка, не способного выбрать местечко самостоятельно.

Усадил – и сел напротив, подобрав под себя ноги. Она в первый раз взглянула в его глаза и увидела два страшных провала в ничто, два осколка внемировой тьмы, на которой зиждется Вселенная. Страшно было утонуть в этой тьме, но и нельзя было в нее не погрузиться, стоило лишь подольше посмотреть в эти страшные глаза. Катрина вздрогнула и замигала часто-часто, будто надеялась таким образом защитить свою душу от его взгляда и не пропасть в нем. Она побелела, и страх проник в каждую клеточку ее тела. Молодая женщина вдруг засомневалась, что перед нею и в самом деле муж.

Он молчал и смотрел на нее без какого-либо выражения.

– Руин… – слова застряли в горле Катрины, голос не повиновался. Не надо было оказаться слабодушным, чтобы потерять себя под таким взглядом, достаточно просто уметь бояться за себя, за свое сознание и волю. – Руин, я… Я никогда бы не решилась… Я думала, ты… Я думала, я видела, как ты… погиб…

Мужчина с трудом отвел в сторону взгляд, и женщина вновь увидела, что это ее муж, и никто другой.

– Да, я был мертв, – равнодушно и вместе с тем с усилием произнес он. Голос его был ниже, чем помнила Катрина, но, несомненно, его голос. – Был.

– Но… как же это? – Катрина открыла рот.

– Трудно объяснить. Может, эксперту-магу я смог бы в двух словах объяснить, что со мной произошло, но не тебе. Если проще – меня пытались убить весьма необычным, нетрадиционным способом, и именно потому им это почти удалось. Я не знаю, сколько времени прошло, но понимаю, что довольно долго просуществовал в странном состоянии, в полном сознании, но не мог вернуться. Я был далеко, – он вновь взглянул на Катрину, и женщина заметила, что в его глазах появилось что-то живое. – Но я видел тебя.

– Ты… видел?

– Да, – Руин помолчал. – Я знаю, почему ты была вынуждена согласиться на эту свадьбу. С этим бандитом я еще поговорю. Позже.

Катрина опустила голову, и слезы закапали на шелк платья. Ее отпускало дикое напряжение последних дней, молодую женщину начинало трясти, стало холодно. Она чувствовала, что еще немного, и у нее начнется истерика – такое бывает, когда внезапно отступает смертельная опасность, все заканчивается хорошо, и человек наконец до самого конца понимает, чего он сумел избежать. Мужчина даже не попытался обнять ее, успокоить, он смотрел в сторону, и по его лицу проходила судорога за судорогой.

– Прости меня, пожалуйста, – произнес он. – Мне очень трудно сейчас.

– Но я же видела… В тебя попало заклинание, и ты… Тебя испепелили.

– Тело – да. Почти. Я же говорю, трудно объяснить, – он вдруг потянулся и с усилием сглотнул. – Мне трудно. Я будто заново родившийся. Я вырвался из абсолютной тьмы в мир, и теперь слепну, глохну, и все одновременно… Меня оглушают ощущения, – Руин выпростал из-под плаща ладонь. Она казалась слишком белой, почти прозрачной, болезненно-восковой. – Прости, родная. Тебе придется терпеть это, а может, привыкнуть и к новому мне. Мириться с какими-то странностями новорожденного. Я постараюсь вернуться к тому, что было прежде, но ничего не могу обещать… Не возражай мне, послушай, – сказал он, хотя Катрина пока еще не решилась даже рта открыть. – Если ты решишь, что со мной новым ты жить не можешь, я отпущу тебя. Не сейчас. Только тогда, когда нашему сыну уже будет двадцать лет.

– Я не хочу от тебя уходить, – в голос зарыдала молодая женщина. Она кинулась на шею к Руину и повисла, прижимаясь, дрожа. Он не сразу обхватил ее, но когда обхватил, вздохнул с облегчением и аккуратно прижал губы к ее волосам, которые показались ему такими ароматными, что кружилась голова. – Я тебя люблю. Я люблю тебя, Руин… Я люблю…

– Я тоже тебя люблю, – заскорузлыми губами выдавил Руин, прижимая жену к себе. – Люблю, Катрина.

Они долго сидели на берегу, обнявшись. Катрина плакала, а он то мял ее в своих объятиях, то принимался гладить, мягко, осторожно, кончиками пальцев осязая то шею, то ухо, то подбородок своей жены, а то просто край декольте ее платья или складку на рукаве. Он, как слепой, пытался познать ее заново на ощупь, и даже глаза закрыл, чтобы не мешать чувству осязания. Катрине сразу стало легче – взгляд мужа по-прежнему пугал ее, хоть и стал уже немного более человеческим, чем прежде.

Потом она постепенно взяла себя в руки, извлекла из сумочки платочек и осторожно протерла глаза. Ее все еще трясло, и даже стало стыдно, что она так расклеилась, а потом вспомнила, что она просто-напросто беременна, и потому ей простительно. И даже улыбнулась от радости, что малыш снова с нею, и он снова живой, настоящий, что он растет. От этой мысли ей сразу стало легче. В самом деле, ведь она была готова на такие жертвы, получила-таки свой приз, но платить ей за него не придется, даже, наоборот, ее подстерегло на этом пути такое счастье, на которое она даже не рассчитывала.

Она выпрямилась, отодвинулась и обтерла руки, а потом уже с любопытством огляделась.

– А где мы?

– Мы? – Руин поднял голову и открыл глаза. – Мы на Черной стороне.

– На Черной стороне? – ахнула Катрина. – Но почему? Зачем?

– Ты поняла, почему тогда на меня напали? Это были адепты Серого Ордена, тебе сказали?

– Да. Напали из-за тех бумаг, которые ты… Которые вы с Мэлокайном привезли в Центр.

– Именно. И, знаешь, если бы я тогда не потратил несколько дней на разбор этих бумаг сразу, боюсь, я б сейчас не разговаривал с тобой. Боюсь, я не сохранил бы свою душу после того магического удара. Но я сохранил ее, сумел вернуть себе тело, и теперь надо будет выживать и впредь. Мне самому придется разобраться с ними и с тем, чего они от меня хотят, объяснить, что стоило бы оставить в покое меня, а тем более мою жену и сына, – голос Руина чуть плеснул угрозой, но, поскольку угроза уж, конечно, была обращена не к Катрине, то она пропустила ее мимо ушей.

Ее заинтересовало другое.

– Сына?

– Сына.

– Ты уверен, что будет сын?

– Я знаю, что будет сын, – Руин вздохнул. – Я даже имя успел придумать. Рэондо. Если оно, конечно, тебе нравится.

– Мне нравится, – растерянно пролепетала Катрина. – Но постой… Черная сторона… Здесь же опаснее. Говорят, как раз здесь и размещается штаб-квартира этих… серых…

– Это не так. Впрочем, я хочу, чтоб ты не волновалась. В этом мире я буду в наибольшей безопасности.