Влад Менбек - Чистилище для грешников

Нет. Она была черноглазой. Петра это разочаровало. И он тут же заметил в женщине другие недостатки.

– Здравствуй Оленька! – Мария поцеловала подругу в щеку.

– Я рада тебя видеть, Машенька! – в тон ей ответила балерина, и критически осмотрела Петра. А Петр продолжал рассматривать ее. Девушки сбились в кучку и тихо шушукаясь, посматривали на них.

Ольга ощутила на себе оценивающий взгляд Петра и иронично улыбнулась:

– Что-то не так? – спросила она, в упор посмотрев в зрачки Петра.

– Лицо несколько более овальное, – неожиданно для себя начал говорить Петр: – Плечи чуть шире, грудь… Грудь почти… Талия побольше и ноги слегка короче, – и еще более неожиданно, чего он от себя не ожидал, Петр осторожно взял балерину за плечо и развернул ее: – А в остальном… Остальное очень близко к оригиналу, но немного крупные ладони.

Ольга не обиделась и не разозлилась. Запрокинув голову на спину она заразительно рассмеялась. Отдышавшись, наклонила голову к плечу и сказала:

– Вы перечислили почти все мои недостатки, которые нашел компьютер, – и без перехода спросила: – Кто вы?

За Петра ответила Мария:

– Он видел Диву.

– Легенду?! Во сне?! – удивилась Ольга.

Петр отрицательно покачал головой:

– Нет. Наяву.

Ольга высоко вскинула тонко выщипанные брови и серьезно посмотрела на Петра:

– Новенькая? С периферии?

– Нет! – теперь уже Мария возразила, вложив в свой голос азарт: – Настоящую.

– Нонсенс! – коротко отреагировала Ольга. – Это легенда! – и косо взглянув на Петра, поинтересовалась: – Где это было? Что она делала: просто шла или танцевала?

– Она просто шла, – вздохнул Петр. – Но это был самый настоящий танец.

Ольга на мгновение задумалась и резко сказала:

– Если вы видели легендарную Диву, значит не могли остаться в живых!

– А я застрял посередине: одной ногой здесь, другой – там, – грустно улыбнулся Петр. Мария молчала нахмурилась, уйдя в свои мысли.

– Можете показать хоть одно движение, которое вы запомнили? – ехидно поинтересовалась балерина.

Петр прищурился, припоминая видение и неожиданно сделал шаг и какой-то пасс руками.

– Ну-ка, ну-ка! – вдруг заволновалась Ольга: – Повторите пожалуйста.

Петр еще раз повторил шаг и движение руками, но уже без запинки, слитно. Балерина пристально взглянула на него, словно пытаясь прожечь своими черными глазами его зрачки и почти без труда, повторила то, что пытался изобразить Петр.

– Похоже? – настороженно спросила она у Петра.

– Немного не так, – отрицательно мотнул головой Петр: – При входе в шаг коленка должна идти немного позади стопы, а у вас стопа сильно отстает, и более округлое, ускоряющееся движение правым локтем при выходе.

Балерина насколько раз проделала движения отдельно, и неожиданно повторила в точности то, что видел Петр. Конечно не все, а лишь мизерную часть длинного пути по спирали.

– Почти, – улыбнулся он, – но…

– Фигура? – догадалась балерина.

Петр молча подтвердил ее догадку кивком головы.

Ольга еще несколько раз проделала этот шаг с движением руками, чтобы запомнить, и повернувшись к Петру, сказала с интонациями извинения:

– Это действительно потрясающе… Но я уже не в силах такое воспроизвести, – и просительно посмотрела в глаза Петра: – Помогите мне с ней встретиться?..

– Невозможно, – грустно сказал Петр. – Ее уже нет.

– Умерла?!

– Не знаю.

– А когда вы это видели?

– Вчера, – Петр усмехнулся: – А может быть тысячу лет назад.

Ольга немного отошла от Петра с Марией и резко развернувшись, подошла к ним:

– Я верю! И очень вам завидую.

– Я смотрел на нее не как профессионал, а как влюбленный болельщик.

Ольга понимающе слегка кивнула головой:

– Самые лучшие специалисты по определению качества женского танца как раз являются не партнеры балерин и не завсегдатаи балетных спектаклей, а вот такие как вы, непрофессионалы, – это было сказано с грустью, усталым голосом: – Она хоть молодая? – напоследок поинтересовалась Ольга.

– По моему нет, – ответил Петр: – Скорее всего, она ровесница человеческой цивилизации.

– Ладно, – махнула рукой балерина, слегка улыбнувшись: – Пришли с тайной и уходите вместе с ней. Не травите душу, – и вновь обратилась к своим воспитанницам:

– Итак! Левую ногу согнуть в колене и поставить на пуант…

Мария привезла его домой и сославшись на дела, быстро распрощалась. Когда за ней захлопнулась дверь, Петр понял по ее взгляду, что больше ее не увидит. Он не понимал женской логики, если она только существовала в природе. Но остро почувствовал: Мария поняла или каким-то образом ощутила, что у него в душе для нее места нет. Как ни странно он заметил, что она не корила его за это, а просто ушла с дороги. Мужики бы здесь обязательно подрались, до крови.

Петр решил сегодня никуда больше не ходить, тем более: что после уезда Марии небо заволокло тучами и посыпал мелкий, вызывающий бешенство, дождь. Он упал на кровать и уплыл в мечтах к видению ведьмы, неимоверно притягивающей все его существо и с такой же силой отторгавшей. Но в этом случае проблему буриданова осла решала бритва Оккама: из двух равных по силе притяжений он отсекал гадостную неприязнь. Усталость от постоянного напряжения и каждодневных действий навалилась словно сошедший с рельсов локомотив, а сверху все прикрылось могильной плитой его положения: ни живой и ни мертвый. Петр пожалел, что он не робот, потому что человеческая психика не приспособлена к бесконечно повторяющемуся однообразию.

Провалявшись до вечера, он нехотя встал и пошел на кухню, давно он не сидел за столом у себя дома вечером. Перепробовал все, что принесла Мария, даже конфеты с салатом из овощей и майонезом. Но вкуса пищи почти не почувствовал. Его не раздражало подобное состояние, потому что его нервы всегда были на взводе – готовность номер один. Раньше он никогда не испытывал отчаяния или такой глубокой грусти. Это породило у него новую, неизведанную порцию чувств.

И почти начал жалеть, что не ринулся вслед за Дивой в огненное кольцо. Решив перебить самокопание чем-то посторонним, выглянул на улицу. Там ничего не изменилось, над городом разгоралось зарево от фонарей, а у гаражей, которые слегка освещались дальним светом, стоял «Жигуль».

И тут же подскочил на табурете: около его машины кто-то возился. Если прижаться виском к стеклу, то можно было разглядеть две тени. Вот одна из них открыла водительскую дверцу, в салоне загорелся бледный свет на потолке, а потом несколько раз сверкнули искры. В этот момент вторая тень нырнула на пассажирское сидение. А потом «Жигуль» стремительно сорвался с места, с потушенными фарами, и повернув направо, помчался к выходу на трассу, где загорелись задние габаритные огни.